– Здравствуйте, милые леди.

Следующее обращение послужило только мне, что меня несказанно удивило:

– Только в самой жуткой темноте можно увидеть истинный свет, – и, повернувшись, ушел.

– Что? – растерянно сказала я и посмотрела на подруг.

– Ах, я, походу, влюбилась, – мечтательно протянула Света.

– Это нелогично влюбляться в человека, которого впервые увидела, да еще и такого странного, – еле слышно произнесла Ира. Видимо, ее, также как и меня, случившееся впечатлило. Я была согласна с Ирой, но говорить об этом не захотела.

Дверь снова открылась и вошла женщина лет пятидесяти, но выглядевшая просто потрясающе: среднего роста, стройная, в белом классическом костюме, состоящем из жакета и прямой юбки по колено, волосы белые прямые, отстриженные до плеч, а глаза светло-серые, кажется, что почти белые. Правильные черты лица, красивый контур губ. Она улыбнулась, и у глаз появились небольшие морщинки, свидетельствующие о прожитых годах:

– Здравствуйте. Я леди Вьен, – сказала она, и по голосу было понятно, что женщина очень сильная и властная. Даже интересно, почему она вышла к нам сама, а не попросила через кого-то. Я встала и протянула руку:

– Здравствуйте, я Виктория. Пришла по объявлению на работу помощника с документами, – спокойно ответила я.

Она снова улыбнулась и пожала мне руку.

– Хорошо, пройдемте со мной в кабинет, – леди Вьен прошла к двери и, открыв, предложила мне войти.

В это время Ира и Света о чем-то начали перешептываться, но их разговора я уже не слышала. Зайдя в комнату, в ту самую дверь, откуда вышел мужчина «смерть», я почувствовала себя немного уверенней. Из мебели здесь все, как в обычных кабинетах, ничего лишнего, только на столе много бумаг. Вся мебель из дерева, стол по центру в конце комнаты, посередине друг напротив друга стоят два диванчика, а между ними журнальный столик, видимо, для переговоров. Слева от стола стоит шкаф, а на правой стене два больших окна. Все свидетельствует, что здесь никто не работает, не считая кучи бумаг. Ну, или здесь только начали обживаться. Женщина зашла за мной, прикрыв дверь, и подошла к столу:

– Проходи, присаживайся, – показывая на диванчик, сказала она мне. Взяв листик и ручку на столе, она села напротив меня и положила их на столик.

– Работа состоит в том, чтобы разбирать старые бумаги. Моим работникам не хватает времени на это, у них слишком много забот, поэтому я решила нанять помощника. Там нет ничего сложного, и работать ты сможешь в то время, которое тебе будет удобно. Некоторые бумаги нужно будет выкидывать, другие раскладывать по разделам. Тебе все подробно объяснит мой секретарь. Зарплата, указанная в объявлении, действительна. Так что, если есть вопросы, задавай.

– Разве к вам не приходили устраиваться до меня? Это же очень выгодное предложение!

Да, я заметила сей факт и, подумав, поняла, что это действительно очень классное место, и не понимаю, как успела попасть сюда. Да и зарплата, о которой говорилось в объявлении, очень привлекательная.

– Просто никто еще не успел. Только вчера мой секретарь подал объявление. Так что ты – первая. Но ты мне понравилась, и я решила тебя нанять. Я в людях не ошибаюсь, уж поверь, – с легкой улыбкой сказала она. Но при этом во взгляде промелькнула такая сила, что я, нехотя, перевела взгляд на бумаги, которые она принесла.

– Если ты согласна, то тебе нужно заполнить анкету, и затем мы обсудим время, когда ты придешь в следующий раз. Вот еще… некоторые документы тебе придется разбирать в первую очередь. Это, если что-то срочно понадобится. Я буду говорить тебе, что именно нужно найти.

Очень выгодное предложение, и женщина приятная. Смогу нормально учиться. Пусть работа и временная, но мне в самый раз. И зарплата, что надо.

– Да, я согласна, – спокойно и уверенно ответила я и, взяв ручку, потянулась к листикам.

– Вот и отлично, – с улыбкой ответила она, – если что-то не понятно, спрашивай.

Поднявшись, она прошла к столу. Я посмотрела на анкету, ничего сложного: ФИО, место учебы, номер телефона, адрес проживания; ниже – увлечения, хобби, таланты. Не поняла, зачем это? Но написала, что увлекаюсь книгами и музыкой, раньше ходила на танцы и пение. Ну, из талантов ничего особенного, разве что, неплохо рисую. Не знаю, зачем им это. Но раз надо, так и ладно, не жалко. Вообще, в детстве я ходила в разные секции, уж больно я разносторонний человек. Могло понравиться что-то, вот и упрашивала родителей отдать меня туда. Десять лет гимнастики, музыкальная школа и другие подобные увлечения не остались в стороне от меня. Были даже года, когда времени совсем не было. Но написала я не все. Занималась с раннего детства до смерти родителей. Нет, я не бросила, но пока не могу ходить в студию танцев, на пение и на гимнастику. Сейчас думаю пойти на самооборону. Наверное, это как-то психологически связанно со смертью родителей. Ведь без них чувствую себя совсем беззащитной. Каждый раз, вспоминая, что их нет, мое сердце начинает ныть. Да так сильно, что не могу унять боль.

Вопросы анкеты, связанные с родителями, я пропустила. Хм, что тут у нас осталось: «Есть ли у вас необычные воспоминания? Если да, опишите их». Что за вопрос такой странный. Не думаю, что люди, имеющие какие-то необычные моменты в жизни, сразу же захотят о них рассказывать. Вот и я не захотела. Да, у меня было одно непростое воспоминание, но думаю, что это скорее просто детский сон. Так что я уверенно написала «Нет». Поставив подпись и число, положила ручку на стол. Все то время, что я писала, мадам Вьен работала за своим столом.

– Закончила? – спросила она у меня.

– Да.

Она подошла и вновь села напротив меня. Я протянула ей анкету. Мадам скользнула по ней глазами и спросила:

– А родители? – и, подняв свои светлые и пронзительные глаза, пристально на меня посмотрела. Блин, так и знала, что спросит. Но ответить просто язык не поворачивался.

– Они… они, – начала мямлить я, а в сердце снова всплыли все те воспоминания, – погибли, – еле договорила.

– О, какой ужас, не может быть! – и столько боли в голосе, будто она лично их знала

Я подняла на нее глаза, и, честно говоря, действительно удивилась. Вид у нее был потерянный какой-то. Будто она и вправду их знала, и сейчас очень потрясена случившимся.

– Простите, вы их знали? – неуверенно спросила я.

– А? Нет, но я представляю, каково тебе, – говорила она при этом растерянно.

– Простите, просто ваша реакция слишком сильная. Ну, я имею в виду, просто все, кто был на похоронах, сожалели, но их поведение отличалось от вашего, хотя они их знали практически всю жизнь, – скорее говоря себе, чем ей, рассуждала я вслух.

– А! Это? Прости, я сожалею о твоей утрате. Просто сама рано потеряла своих родных, поэтому понимаю тебя, – уже более уверенно сказала мадам Вьен. – Но… Когда же это случилось?

– В октябре, – я сама себя не услышала. Не уверена, что она поняла мой ответ.

– Ох… это ужасно, – я снова на нее посмотрела. Пожалуй, у нее стал еще более отрешенный вид. Потом, видимо вспомнив, что не одна, она приободрилась и сказала:

– Ладно. Давай встретимся на следующей неделе в среду. Сможешь?

– Да-да, отлично. А во сколько?

– Приходи сразу же после занятий. Мой секретарь тебе покажет, где ты будешь работать, объяснит, как разбирать бумаги, – снова с улыбкой сказала она.

– Ладно. Большое спасибо, – вставая, ответила я, – я пойду.

– Вы помните, как идти обратно? – спросила леди Вьен.

– Да. До свидания.

– До свидания, – ответила она мне как-то загадочно. Я вышла из кабинета. Девочки все также сидели на диванчике и о чем-то говорили. Увидев меня, они встали и подошли.

– Ну, как все прошло? – спросила меня Света.

– Отлично. Следующая встреча в среду.

–Хоть дом и странный, но, походу, работа не плохая, – сказала Ира. И если даже она подтвердила, что дом необычный, значит это действительно так.

Когда мы вышли за ворота дома, я обернулась снова посмотреть на него. Странно, но с улицы не видно, что во дворе вся зелень только начинает желтеть, при том, что во всем городе деревья уже голые, а забор у дома из решетки.