– Но ты молодец, справилась. А к тому, что смотрят, привыкай. Теперь на тебя смотреть будут часто, ведь ты у меня красавица.

– Да ну тебя! – Настя махнула рукой и покраснела, отчего стала ещё более неотразимой.

– Ладно, пойдём. А то мне и правда стало что-то неспокойно.

В вагоне, в котором ехали Стрельниковы, спросил у проводника, куда подевались его пассажиры, морской командир с семьёй.

Проводник, почему-то вытянувшись передо мной по стойке смирно, отрапортовал:

– Дак это, оне, стал быть, с дочкой в санпункт отправились. У нас в составе и такой имеется. А дочка у них, стал быть, больная, и ей уколы надобно делать. Вот они и пошли до врача все вместе.

– Благодарю, любезный, – почему-то на старорежимный манер сказал я. – А санпункт в какой стороне?

– Дак это, стал быть, в хвосте состава. Второй от хвоста. А хвостовым у нас вагон-клуб имеется. Там и концерты бывают, и музыка есть, и библиотека, чтоб в дороге почитать чего.

В этот момент в другом конце вагона появилась тихонько идущая Ольга, прижимающая ватку к сгибу локтя, а за ней – её мама и отец в неизменной морской форме. Не отрывая от них глаз, я пару раз слегка похлопал проводника по плечу.

– Спасибо, отец.

– Дак завсегда пожалуйста, товарищ.

– Это они? – спросила Настя.

В ответ я только кивнул и пошёл навстречу.

– Ещё раз здравствуйте… – Ольга подняла глаза на знакомый голос, и по её губам скользнула улыбка. – А мы тут с сестрой с ужина идём, хотели вас навестить, а вас на месте не было.

– А мы тут вот… – начал Ольгин отец, виновато разводя руками.

– Виктор, это ваша сестра? – вступила в разговор Антонина Владимировна.

– Да. Позвольте представить, моя младшая сестра Анастасия Головина.

Если бы сейчас Настя сделала книксен, меня бы точно хватил удар, хотя я бы ничуть не удивился. К счастью, этого не произошло.

Настя мило улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте. Очень приятно, познакомиться.

– А меня зовут Антонина Владимировна, это мой муж и Олин папа, Николай Фомич, – взяла в руки инициативу в разговоре мама Ольги.

– А я Оля, – раздалось из купе.

– Очень рада познакомиться, – Настя улыбнулась девушке.

– Идёмте, проходите к нам, – вновь заговорила Антонина Владимировна. – Мы в купе едем втроём, и места всем хватит. Познакомимся поближе. Да и Оле будет веселее с молодёжью.

Ага, веселья здесь, как говорится, полные штаны. Похоже, состояние девушки опять начало постепенно ухудшаться. Надо срочно начинать восстанавливать ей сердце, иначе до Ленинграда она точно не доедет.

Я встал и под удивлённые взгляды закрыл дверь купе.

– Николай Фомич, Антонина Владимировна, нам надо серьёзно поговорить. – Удивление стало ещё больше, плюс полнейшее непонимание происходящего. – Я знаю о болезни Оли и знаю, что если не принять срочных мер, то до Ленинграда она просто не доедет.

– Откуда ты это можешь знать? – повысил голос, вскакивая с места, отец девушки. – Кто тебе об этом сказал?

– Сядьте, товарищ капитан второго ранга! – Мой голос был твёрже камня. Командирская интонация подействовала, и он опустился на своё место. – Есть вещи, о которых мне не надо говорить. Я просто знаю, и всё. А ещё я знаю, что могу помочь Оле и, возможно, полностью вылечить её.

Мать Ольги с надеждой смотрела на меня

– Виктор, вы что, врач? Но ведь вы ещё так молоды. Или у вас есть какой-нибудь знакомый хороший доктор?

– Нет, я не врач. Как я сказал одному человеку совсем недавно, я лучше, чем врач… – произнеся это, я слегка улыбнулся, вспомнив недоверчивого еврея.

– Он правда может помочь и вылечить, – сказала уверенным голосом молчавшая до сих пор Настя. – Верьте ему, и он спасёт вашу дочь.

В купе воцарилась тишина. Я прям физически чувствовал, как мечутся мысли в головах родителей девушки.

– Витя, помоги мне, пожалуйста, – чуть слышный голос Ольги раздался как гром среди ясного неба.

Я перевёл взгляд на её родителей.

– Что нам надо сделать? – твёрдо спросил Николай Фомич.

– Просто оставьте нас одних ненадолго.

– Надеюсь, ты ничего плохого ей не сделаешь? Иначе… – Что иначе, её отец не договорил.

– Не волнуйтесь, вы уже дали согласие, и теперь самое страшное для вас уже позади.

– Для нас?

– Да. Для вас и для Ольги. Для меня всё только начинается.

– Пойдёмте, не будем мешать Вите. – Настя под руки повела родителей девушки из купе.

Едва дверь за ними закрылась, Ольга тихо произнесла:

– Ты и правда мне поможешь?

– А ты мне веришь? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Тебе? Верю.

– Значит, точно помогу.

– И что мне делать? Это не больно?

– Нет, не больно. Просто ляг и лежи спокойно. Можешь даже уснуть, если захочется.

Девушка легла, вытянув руки вдоль туловища.

– Я сейчас положу свои ладони тебе на грудь. Не пугайся, так надо. Мне нужно, чтобы моё воздействие было как можно ближе к сердцу, – начал я объяснять свои действия, чтобы не напугать её.

Она закрыла глаза и чуть заметно кивнула, покраснев при этом как маков цвет. А я начал лечение.

Я ещё никогда так не выматывался. Сердце девушки работало буквально на последнем издыхании, и малейший сбой мог стать последним. Исправил врождённый порок митрального и трёхстворчатого клапанов, изменил расположение аорты, очистил полости правого и левого желудочков от всяких микроотложений и вообще почистил сердце, полностью убрал рубцы на сердечной мышце, восстановил кровоток в сосудах, убрав тромбы, готовые в любой миг оторваться и убить её. Под конец влил в организм девушки максимум Силы, который она могла принять без негативных последствий.

Я окончательно потерял счёт времени. По моим внутренним ощущениям, прошла целая вечность. И я был, в общем-то, близок к истине. Прошло больше двух часов. Когда дверь в купе открылась, девушка спала спокойным здоровым сном, а я без сил сидел на полу, и моё лицо цветом сливалось с белоснежной простынёй.

Родители Ольги тут же бросились к своей дочери, а Настя метнулась ко мне.

– Витенька, потерпи. Я сейчас помогу тебе подняться.

– Анастасия, разрешите мне, – пробасил Ольгин отец.

Он помог мне подняться и усадил поближе к столу.

– Виктор, вам плохо?

О как, уже на вы.

– Ничего, бывало и похуже, – слабо улыбнулся я. – Вы Олю не будите, ей сейчас хороший сон только на пользу. А мне надо идти к себе. А то там у нас вещи без присмотра.

Как раз за вещи я не боялся. Уходя, я запечатал дверь купе Силой, и теперь её открыть можно только если взорвать, да и то не факт. Либо это могли сделать я и Настя. Такие я сделал настройки.

Николай Фомич, поддерживая под руки, помог мне добраться до нашего купе. Со стороны могло показаться, что хорошо подвыпившему пассажиру помогает дойти его более крепкий товарищ.

В купе, не обращая внимания на Настю, полностью разделся и, как в тумане, залез под душ. Контрастного не получилось, так как горячая вода таковой являлась довольно условно, скорее хорошо нагретая, зато холодная была действительно холодной. Я не знаю объёма бака с водой в нашем вагоне, но половину, если не больше, я точно вылил на себя. Полчаса точно стоял под холодными струями. Вода хорошо смыла усталость и негативную энергию.

– Настюууш?!

В приоткрытую дверь просунулась рука с халатом, расшитым золотыми (реально золотыми) драконами. Подарок читинских китайцев. Насте, кстати, тоже подарили расшитый халат, только с лотосами.

– Спасибо, моя хорошая.

– Пожалуйста, – ответила Настя. – Ты там не околел?

– Да вроде нет пока, но горячего чая выпил бы с удовольствием. Пойду, крикну проводнику и попрошу чай или просто кипяток.

Через 15 минут я сидел у окна и пил обжигающий ароматный чай из стакана в подстаканнике.

– Она будет жить? – задала вопрос Настя.

– Теперь да.

– Хорошо.

Ещё через пять минут Настя задала вопрос, который давно уже её мучил:

– Витя, а расскажи, как ты там жил?