Цикнув сквозь зубы, троица вразвалочку пошла в сторону буфета, по пути задирая всех встречных.

Двое мелких молча стояли, глядя на меня сквозь свои несуразно большие очки.

– Ну давайте знакомиться, что ли, – вздохнув сказал я. Недавно прочёл Экзюпери, и фраза «мы в ответе за тех, кого приручили» всё ещё была свежа в памяти.

– Я – Борис, а это Лёня, то есть Леонид, – ответил тот, что чуть пониже. – А тебя мы знаем, ты нашей классной помогал перед пением гитару настраивать, тебя Витя Головин зовут, ты из 7-го «А», а мы – из 4-го «А».

– А ещё ты Штыря за школой побил, – добавил второй мелкий.

– Ха, Болек и Лёлик, – хохотнул я, вспомнив виденный не так давно мультфильм про двух непоседливых мальчишек. – Ну, пошли, а то на урок опоздаете. Кстати, Штырь у вас ничего не отобрал?

– Нет, – ответил Лёлик, улыбнувшись, – у нас и нет ничего.

Так я взял своего рода шефство над этими двумя забавными пацанами. Через пару месяцев поговорил с их воспитательницей из интерната и пригласил ребят к себе домой. Родители их закормили так, что они оба стали похожи на два раздувшихся шара. Потом уже мои родители стали забирать пацанов на выходные, а через год и вовсе усыновили. Так у меня появились два брата.

Отец был инженером-строителем. Как о нём говорили, таких спецов, как он, на весь Союз можно было по пальцам пересчитать. Наверное, поэтому, когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, его одним из первых отправили туда. Там он просчитывал на месте возможность строительства саркофага над реактором, там и нахватался доз радиации, что здоровья ему не добавило.

Мать работала ведущим инженером-проектировщиком в одной из организаций при Госстрое СССР.

С развалом Союза работы у родителей стало всё меньше и меньше. Закрылись организации, в которых работали и отец, и мать. Стало довольно тяжело жить. Вскоре отца позвали работать в открывшееся СП, совместное предприятие с немцами. Появившиеся «новые русские» начали активно строить особняки и дворцы. Возник спрос на проекты и строительные фирмы. Материальное положение семьи значительно улучшилось.

В 1993 году я закончил школу с серебряной медалью (на английском засыпался и вместо ожидаемой пятёрки получил четыре) и, к ужасу родителей, поехал поступать в десантуру, в РВВДКУ. Сказалось долгое общение с дядей Сашей. Уже в поезде полез разнимать подвыпивших и чего-то не поделивших соседей по купе и получил нож в бедро. О десантуре пришлось забыть. Но не о желании стать военным. Военком предложил на следующий год попробовать поступить в другое училище, а до того времени пойти куда-нибудь учиться, хоть в ПТУ, чтобы не попасть под осенний призыв этого года.

В ПТУ вытаращили глаза на школьного медалиста, возжелавшего освоить профессию машиниста мостового крана, но документы приняли. И вот я уже сижу в учебном классе, в котором собрались двадцать человек, из которых пятеро парней и пятнадцать девчонок. К моему удивлению, все одногруппники оказались очень даже хорошими ребятами и девчатами. Вот и верь рассказам про пэтэушников, которые все поголовно пьянь и рвань. Да и учиться было интересно. И досуг проводили весело, устраивая дискотеки по выходным, пару раз даже сходили в поход.

Учёба далась без каких-либо проблем, и, получив свой заслуженный красный диплом и собрав документы, я буквально на следующий день, уступив мольбам родителей, поехал поступать в инженерно-строительный вуз. Продолжать, так сказать, семейную династию. Поступил, хотя это было непросто, и начались мои студенческие будни.

К тому времени Болек и Лёлик окончили школу, оба с золотыми медалями, и готовились поступать в вуз. Болек – на физмат в МГУ, Лёлик – на химфак, тоже в МГУ.

Письма из дома приходили часто, мать писала об успехах братьев, но чувствовалась какая-то недоговорённость. Так-то дела дома шли хорошо. Отец организовал строительную фирму. Было много подрядов на строительство. Денег хватало и на поддержку трёх студентов.

И вот в начале четвёртого курса из дома пришла весть, что отца парализовало. Чернобыль догнал его. Состояние было крайне тяжёлым. Мать выбивалась из сил, ухаживая за отцом. Деньги утекали рекой. Первым порывом было бросить учёбу и рвануть домой, чтобы хоть как-то помочь. У Болека и Лёлика мысли были точно такие же, о чём они мне и написали. Пришлось на них рявкнуть, чтобы даже не думали о ерунде и продолжали учиться. Мать в письмах и по телефону успокаивала меня, что отцу становится лучше и всё обойдётся, но в декабре 1997-го его не стало.

Через две недели после похорон мать возвращалась из магазина, и её ударил по голове железным прутом парик, которому не хватало денег для дозы. Мать впала в кому. Тут уж пришлось мне бросать учёбу и ехать ухаживать за мамой. Все накопления, что были, ушли на лечение отца. Пришлось продавать шикарную квартиру и покупать скромную двушку, а оставшиеся деньги пустить на лечение матери. Фирму отца давно уже обанкротили и разодрали на части, так что и с этой стороны было глухо. Однако ничего не помогло, и мать умерла, так и не придя в сознание. Так я остался без родителей. Дядя Саша к тому времени тоже уже умер, сказались старые раны.

Остро встал вопрос, как жить дальше. Из образования – лишь диплом ПТУ да справка из института об окончании трёх курсов и военной кафедры и присвоении звания лейтенанта запаса. А надо ещё и братьев поддерживать. Пришлось идти работать на завод. Вспомнить свою первую специальность.

Работал в «горячем» цеху на кране. Повезло, что зарплата была хорошая, которую хоть и задерживали, но не так сильно, как на других предприятиях. Поступил на вечернее отделение вуза на специальность «инженер-механик». По справке взяли сразу на третий курс. Так и жил. Со смены, если утренняя, бежал домой, быстро перекусывал – и бегом в институт. Если работал с обеда, то на занятия бежал с утра пораньше. Перед ночными – так же вечером на учёбу и сразу на смену в цех. Зарплаты, в принципе, только-только хватало, чтобы заплатить коммуналку, купить недорогих продуктов да выслать немного денег вечно голодным студентам.

Занятия самбо я не забросил, благо ещё в своём первом институте близко сошёлся с преподавателем физической культуры, который был настоящим гуру в рукопашке. От него узнал много нового, да ещё увлёкся китайской гимнастикой «тайцзицюань»[1]. Вот теперь это и пригодилось. Начал вести по выходным платную секцию по ушу. Договорился о спортзале в родном вузе. Я вёл секцию, а они отчитывались о проведении спортивно-массовых мероприятий. Ну и долю малую им отстёгивал. Куда же без этого.

Болек с Лёликом, эти два молодых гения, смогли получить гранты на продолжение обучения за границей и улетели в страну «вероятного противника». Стало немного полегче.

На одном из занятий секции ушу увидел новенькую молодую симпатичную девчонку. Заглянул ей в глаза и понял, что пропал. После тренировки пошёл провожать. Марина, так звали прекрасную брюнетку, жила буквально в двух кварталах от института, но мы шли это расстояние несколько часов. Говорили и не могли наговориться. Через два месяца сыграли скромную свадьбу. Марина предлагала просто расписаться, но я хотел, чтобы у неё всё было красиво, благо денег к тому времени немного подкопил. Так что и белое платье, и кольца, и разукрашенная лентами машина. Всё было. И ресторан, в котором, хоть и довольно скромно, посидели с друзьями. Мои братья далеко, у Марины тоже лишь тётка.

Поначалу жили очень скромно, но постепенно жизнь начала налаживаться. С одним товарищем организовали фирму по монтажу и обслуживанию систем КИП и автоматики на нефтегазопроводах, благо у товарища был родственник, вхожий в круги нефтяников и газовиков. В семье появился достаток. К тому времени уже родился сын. Болек с Лёликом вернулись из Америки и работали в каком-то НИИ с непроизносимым названием. Ну а потом всё и произошло, и весь мой мир рухнул…

Вот и лифт остановился. Это на какую же глубину меня завезли?