Эрен помнил, как слышал работу собственных органов, как стучало его сердце, разгоняя по телу золотистую кровь с примесью смолы. Помнил, как видел выходящие на собственных руках вены, завязывающиеся узлами. А еще помнил чувство абсолютного счастья. Такое позабытое, но желанное. Он и впрямь был счастлив в те моменты, несмотря на жуткие видения. Даже того огромного паразита с сотней отростков на теле, пытавшегося утащить Эрена в стену следом за собой. А еще… Йегер помнил абсолютную влюбленность и обещание подарить причине этой влюбленности гитару. Он втянул в себя прохладный воздух, прошедший огнем по носоглотке, сжегший напрочь легкие, смешавшись с сигаретным дымом.
Посмотрев вниз, Йегер понял, что было бы неплохим вариантом вот так предпринять попытку взлететь, заранее зная о провале. Казалось, что вся жизнь и впрямь катилась по наклонной, уничтожая всякий шанс на хоть немного нормальное существование. Но больше всего Эрена пугало то, что периодически он вздрагивал, замечая что-то непонятное краем глаза. Он понимал, что это остатки, отходняк. Но что, если он так и останется в таком подвешенном состоянии? Если его разум будет работать отдельно от всего тела? Что тогда? Какие желания он еще сможет послать разбитому телу? А если и смерть — иллюзия? Если он очнется в больнице под капельницами в сотне проводов, не имея возможности и пальцем пошевелить? Испарина выступила на лбу, и Йегер смахнул ее.
Поднеся в очередной раз сигарету ко рту, Эрен заметил на ней красноватые следы. Сердце замерло на короткое время. Кровь? Внутри он усмехнулся — вот это было внезапно. Кое-как он добрался до ванной комнаты и уставился на свое же отражение, отшатнувшись, как от ожившего трупа. К привычному размазанному сценическому гриму под глазами добавились следы поцелуя в виде красной помады. Так вот что это были за следы — помада. А ведь Эрен успел принять и такой вариант смерти. Кому вообще был нужен выдохщийся и поехавший на суициде рокер? Да еще и решивший заглушить творческий кризис препаратами. Он сам себе был не нужен, а тут дал шанс себе думать, что уверенная и красивая девушка могла посмотреть на него? Но отчего-то все же где-то очень глубоко барахталось желание вновь ощутить ее тепло, окутывавшее этой ночью. Зачем ему вообще это было нужно?
Решив воспользоваться своим положением и некими связями, Йегер, умывшись, переоделся в первое попавшееся и рванул в ближайший магазин инструментов — наводить шорох на продавцов. Даже если он и надумал бы завершить все в скором времени, то уж точно должен был дать шанс себе, группе, Микасе.
В отправленных уже висела целая цепочка сообщений, адресованных Флоку. Эрен даже видеться с ним не хотел. Уволить в самом начале гастролей приглашенного соло-гитариста? Легко. Повезло, что контракт с Форстером заключил именно он сам. Ответить на поток сообщений с угрозами от Флока предстояло позже. Сейчас Эрен, сдерживая тошноту и массируя воспаленные виски, мчался в такси по одному-единственному адресу, который даже успел запомнить наизусть, получив его от знакомого.
Несколько лестничных пролетов, и вот его палец уже нажимал на дверной звонок, а вторая рука крепко сжимала гриф через такой же новенький чехол.
С другой стороны послышалось возмущенное шипение.
— Господи, я же сказала, что сегодня никуда не иду. — Ключ резво повернулся в замке, и дверь распахнулась, открывая вид на растрепанную Микасу. — Чего? Ты как вообще здесь оказался? — Аккерман нахмурилась, стараясь сфокусировать свой взгляд на Эрене. Спать до часу было не лучшей идеей сейчас. — Впрочем, заходи. Все равно лучше, чем торчать здесь. Не хочу, чтобы соседи думали, что ты мой новый секс-партнер.
— Рад, что ты меня так называешь, — осипшим и хрипящим голосом произнес Йегер, словно всю ночь только и делал, что кричал. — Но я уверен, что это тебе нужно.
Войдя в квартиру, Эрен непроизвольно сжался: темно-зеленые стены давили (в сравнении с его квартирой), да и, судя по всему, остаточный эффект от таблеток еще сохранился. Не спрашивая ничего, он просто поставил подарок, прислонив к стене, и принялся разуваться.
— А ты маленькая, как вижу. Без каблуков тех. Мило. А есть вода? Хоть из-под крана — пойдет любая.
Они оба, пошатываясь, направились на кухню. Она — из-за того, что еще не до конца проснулась, а он — из-за выжратой дряни. Небольшая кухня, на которой был только угловой набор, плита, холодильник и столик перед окном с видом на улицу. Только вот наслаждению им мешала полупрозрачная тюль. Видимо, винтажная. Микаса достала из холодильника воду и подала ее севшему за стол Йегеру.
— Слушай, а ты выглядишь паршиво. Будто бы говна поел. — Она хрипло усмехнулась, садясь напротив. — И, вообще-то, у меня средний рост. Визуально у нас разница в несколько сантиметров. Восемь? Может быть.
— Все равно — мелкая, — отмахнулся Эрен. — Я пересрался, что сдохну настолько глупо, а обещание так и не сдержу. Поэтому. В коридоре у тебя постоит Gibson. Ну и это… — Он прервался, осушая бутылку залпом. Шмыгнув носом, он провел ладонью под ним и продолжил: — Мое предложение все еще в силе. Хочу тебя… В группе видеть. — Поерзав на стуле, он попытался найти более удобное положение.
— Gibson? — недоверчиво переспросила она. — Надеюсь, ты просто шутишь.
Она тут же направилась в сторону одиноко стоящей гитары. Микаса медленно раскрывала содержимое. Неуверенно заглянув внутрь, она тут же отвернулась, но затем снова посмотрела. Чтобы убедиться, что она правильно все поняла. Чехол тут же резво полетел на пол.
— Я не могу это принять: она стоит почти десять тысяч долларов. — Микаса снова оглядела ее, заходя на кухню, прислоняя гитару к стенке. — Хотя нет, могу. Значит, хочешь, чтобы я заменила дружка гея. Вы даже не слышали, как я играю. Вдруг я шарлатанка?
— Ты справилась с моей, я это помню. В остальном — что может быть хуже мудака, от которого волосы по всему телу дыбом встают, когда он только подходит. Я постоянно думаю, что он смотрит если не на мой член, так на мой зад. Это пугает. Ну и, в общем, завтра у нас концерт. Блять. Песни. Ты же не знаешь наш репертуар. — Эрен уперся локтями в стол и спрятал в ладонях лицо. — Ладно. Мы ведь вытянем на шоу. Ты только приходи. Ты клевая. И смотреться будешь круто. Ну и мне нравишься. А это главное. Остальные примут мое решение. Но чтобы Порко стороной обходила. — Йегер изменился в лице, нахмурившись. Теперь он излучал настоящую уверенность и серьезность.
— Ты бы хоть ноты принес, текст. Как отреагируют ваши фаны? Явно недовольством. Да и вообще: у меня боязнь сцены. Меня стошнит прямо на твои кожаные штаны и будет очень грустно от этого. — Она скорчила печальную мину. — Без шуток, я не могу. Мне страшно, я не хочу. — Аккерман поменялась в лице, хмурясь и нервно почесывая затылок. — Отстань от меня. Я не последняя гитаристка на планете.
Шумно вздохнув, Эрен поднялся со своего места и, подойдя к Микасе вплотную, запрокинул голову. Только после этого он опустился на пол, опершись на одно колено, что сопровождалось чуть наигранным кряхтением. Изображать неудобство не пришлось. После ночного приключения всё тело ломило, а мышцы выкручивало в жгуты.
— Я тоже боюсь сцены. Очень. Но разве это было заметно? Рядом со мной мои друзья. И я делаю то, что мне нравится. Я видел, как ты любишь музыку. — Он крепко сжал ладонь Микасы и заглянул в ее глаза. Тошнота не проходила, горло саднило, будто поел стекла, но Эрен продолжил: — А рядом с тобой буду я. Мы можем прогнать все быстро. Я помогу. Сложное возьму на себя. Что-то спою в акустике. — Он широко улыбнулся, хоть и выглядело это нелепо, и прижался подбородком к колену Микасы. — Пожа-алуйста. М?
— Да я согласна с того момента, как увидела гитару, просто мне было интересно, как далеко ты зайдешь. А ты и поверил… Неужели я похожа на дуру, чтобы отказываться? Ой, такой ты глупый, вставай. Это не те трусы, которые я хотела бы кому-либо показывать. — Она легким движением руки как бы отгоняла его, намекая на то, что он слишком близко. Да и открывать дверь в том, в чем спала, было не очень хорошей идеей. Благо, отцовская растянутая футболка закрывала все достаточно, для комфортного передвижения. — К тому же, Порко мне всегда нравился. Почему это нам нельзя пообщаться? Или большой папочка запрещает?
