— Если не сдохнешь, так уж и быть, схожу к вам на концерт. А если все же решишь — можешь подтереть этим жопу. — Она повернулась к нему, открывая тяжелую дверь. — Я, кстати, Микаса Аккерман.

Тяжелая дверь глухо захлопнулась за ней, разнося по двору эхо.

— Что это за хуета была только что? — Эрен уставился на карточку, вглядываясь в цифры, которые пальцы уже автоматически забили в смартфон.

Он пришел в этот клуб с одним четким намерением, а теперь? Нет. Отказываться от идеи раскрасить серую и унылую жизнь он не хотел. А вот успеть насладиться мирскими благами и согрешить еще больше — вполне. Проведя ладонью по лицу, Эрен сплюнул на землю и растер берцем. Во рту тут же замаячила горькая сигарета, но поджигать ее он не спешил, размусоливая фильтр. Поправив гитару за спиной, Йегер перематерился, но набрал-таки продюсера.

— Эй, нужно место в випке на имя Аккерман Микасы. Тебя не должно ебать, кто это. Не пустишь ты, я сам пойду ее встречать. Хочешь, чтобы я развеял все твои труды о гействе в группе одной фотографией с девушкой? Вот и тебя туда же. Договорились.

Ночь полностью заволокла город, оставив только призрачные фонари, коснуться которых так и не рисковала. Возвращаясь в арендуемую квартиру, Эрен впервые ни о чем не думал, словно кто-то опустил рубильник. Никуда не исчезли только опустошение и гнетущий ком в горле. Как и не появилось желание собрать слова во что-то хоть немного отдаленно напоминающее песню.

Рассосанный фильтр начал горчить, и Йегер отправил сигарету в мусорку уже будучи дома. Очередной концерт был завтра. В этом городе каждый год было традицией разделять выступления на несколько дней, но делать их в разных клубах. В этом была своя атмосфера. Да и денег удавалось получить побольше.

***

Натянув на самые глаза бейсболку, Эрен накинул на плечи одолженный у рабочих пиджак, поднял ворот, и прошел в общий зал. Выделить из толпы того самого человека, готового снабдить запрещенкой, труда не составило. И вот уже парочка пакетиков были в кармане Йегера вместе с еще каким-то дерьмом, которое он взял уже просто так, за компанию. Оставив купленное в ящике стола в гримерке, Эрен опрокинул в себя парочку бокалов шнапса, и, выдохнув, последовал за ребятами на сцену. Он предусмотрительно сунул себе в задний карман ламинированный пропуск за сцену — мало ли.

От алкоголя кружилась голова, слова периодически сбивались, но Йегер искусно делал вид, что микрофон отказывался нормально работать. И пока микрофон меняли, он яростно пытался вспомнить строки, которые сам же и придумал когда-то. Да, раньше его тексты были наполнены свободой, любовью, тягой к прекрасному и лучшему. Он призывал стремиться к намеченным целям и никогда не сходить с выбранного пути. А сейчас? Эрена выворачивало от собственных песен. Не могло такое ничтожество петь о чем-то хоть отдаленно похожем. Его потолок — гниение под наркотиками или алкоголем в одиночестве. Это Йегер уже понял, но не принял окончательно. Особенно когда перед ним мелькнули те самые холодные глаза, сталью резанувшие по груди. Встряхнувшись, Эрен открыл бутылку с водой и, выливая на себя содержимое, провел ладонью по обнаженному торсу и вывел в воздухе несколько кругов вокруг своего паха.

Зал тут же завизжал от восторга, и наверняка какая-нибудь фанатка упала без сознания, когда Эрен облизал микрофон, подойдя слишком близко к Райнеру. Когда музыка сменилась на более медленную, Йегер опустился на колени и прополз к самому краю сцены, знатно виляя задом, будто изображая какого-то пьяного леопарда. Прыжок, и он оказался в опасной близости к ограждению, за которым уплывали фанаты. Под слова о прощальном сексе в космической капсуле его палец указал ровно на ту самую сероглазую готку — любительницу высоких ботинок. И, прежде чем вернуться на сцену, Эрен велел охраннику отдать именно ей пропуск, удачно хранившийся все это время в кармане.

На следующих песнях Йегер успел по традиции поцеловать очередную фанатку, только в этот раз ограничиться поцелуем в лоб. Изображение сношения с Порко вновь взорвало зал. Последняя песня, и Эрен уже выдыхался, смахивая с себя льющийся потоком пот. Давно он так не веселился, и не признать это было бы глупо.

Со сцены Йегер вылетел первым и, властно рявкнув, велел не входить без стука в его гримерку. Холодный душ на скорую руку немного освежил тело, но размазал по лицу макияж. Смывать его не было уже никакого желания. Натянув спортивные штаны и накинув на плечи полотенце, Эрен развалился на диване, втягивая в себя сигаретный дым. Пепел разлетался по полу — думать о пепельнице после концерта точно не входило в планы. Сердце колотилось от накрывшей эйфории, словно после мощного затянувшегося оргазма. Вытянув руку вверх, Йегер рассматривал приобретенный недавно пакетик с мутным содержимым.

***

Быть здесь для многих счастье. Атмосфера концерта, давка, запах пота и вечные телодвижения под музыку никак не возбуждали Аккерман, но ее подруга была в восторге. Некоторые даже умудрялись заниматься сексом прямо в толпе, что было крайне удивительно для нее. Свежий воздух, заходящий в здание из открытых дверей, был просто спасением. Только вот на выходе из концерт-холла ее грубо выловил охранник, отводя в сторону от толпы пьяных и потных людей.

— Что вы себе позволяете?! — огрызнулась Микаса, выдирая руку из хватки высокого и лысого качка. Он виновато глянул на нее, кашлянув.

— Это вам, — пробасил он, вручая вип-приглашение, а затем отвернулся от нее.

— И что мне с этим делать, по-вашему? Зачем оно мне? — Нахмурившись, она собралась уходить, но ее снова остановили.

— Эй, Тодд! Замени меня тут. Пойдемте, леди. У меня будет штраф, если вы не воспользуетесь этим. — Он указал на ламинированный пропуск. Микаса глянула на него и вздохнула, понимая, что выхода нет. Не хотелось бы кого-то подставлять.

— Только не держите меня так, мне неприятно. — Он тут же отпустил ее руку, открывая соседнюю дверь внутрь. Охранник проводил ее по узким коридорам, после чего запустил в общую комнату, в которой уже сидели девушки, шепчась о чем-то и поглядывая в сторону Аккерман, севшей в свободное кресло в углу.

«Боже, ну я и влипла. Лучше бы он отпоносил и помер, чем все повернулось так. Что я вообще здесь делаю?»

Она хмурилась, рассматривая свои короткие ногти, притворяясь, что ничего не слышит. Черный лак был сейчас гораздо интереснее происходящего вокруг.

— А тебя как зовут? — спросила какая-то блондинка, с весьма едким взглядом. — Раньше я тебя не видела здесь.

Микаса вздохнула, понимая, что не важно, что она сейчас ответит. Все приведет к конфликту. Все это так бессмысленно и утомительно, что ей хотелось просто уйти, запереться в комнате и продолжать бренчать на гитаре, напевая свои песенки.

— У меня нет имени, — ответила Аккерман приторно сладким голосом.

— Ее имя известно только мне. Пусть так и остается, — недовольно бросил Эрен, остановившись в дверях. Это походило, будто жертва сама пришла в логово к хищникам, но продолжала считать себя выше всех и сильнее. — Идем.

Махнув рукой Микасе, Йегер поспешил сделать шаг назад — в коридор, — пока девушки не опомнились, и не кинулись на него разом.

Аккерман тут же поднялась, подхватывая небольшую сумку.

— Какого черта, Эрен Йегер? — она злобно прошипела, чтобы никто из других девушек не подслушал, пока они идут. — Нахрен ты притащил меня к группис, или я, по-твоему, похожа на давалку?

— Я просил провести тебя ко мне. Охранник — дубина. Повезло, что я услышал из коридора твои возмущения. — Потекший макияж попадал в глаза, и Эрен щурился, периодически пытаясь стереть его. — Так что приношу извинения за его ошибку от имени группы и бла-бла все такое прочее. У мальчишек сегодня отгул в честь начала тура. Клуб арендован до утра. Вот, видимо, тебя туда и привели. — Открыв дверь в свою гримерку, Йегер отошел, пропуская Микасу вперед. — Прошу. Проходи. Хочу услышать твое мнение.

— Хах? Ну ладно. — Аккерман удивленно прошла в гримерку и, сев на кожаный диван, уставилась на Йегера. — К чему тебе мое мнение? Ты меня даже не знаешь, мы знакомы от силы пятнадцать минут. И что ты хочешь мне показать?