— А мне нравится розовый на тебе. Но выглядит как то, что хочется снять зубами. — Йегер глухо рассмеялся и спрятал лицо в ее коленях, скрывая наверняка появившиеся белые пятна, заменившие румянец. Его руки так и остались лежать на бедрах Микасы. — Папочка был бы благодарен, не выводи его на ревность одна готичная леди, застрявшая в его голове.

Эрен так и не поднялся, обдавая кожу дыханием.

— Как мило. Ты делаешь кунилингус немного неправильно, — она усмехнулась, поднимая его голову, и отошла к бутылке с водой.

— Предпочитаю качественно пользоваться другим органом. — Поднявшись следом, Эрен подошел совсем неторопливо к Аккерман и оставил невесомый поцелуй на ее шее. — Если только не дергают за пирсинг. Мало приятного, знаешь ли.

— Слушай, я понимаю, что тебя еще держат таблетки и все такое, но давай без этого. — Она медленно закрыла крышку. — Иначе я этот пирсинг откушу тебе, а гвоздики сдам в ломбард.

— Да я так-то про игру на гитаре. Аккорды сейчас скину. Вот навыдумываешь себе всякого, — Эрен фыркнул и рассмеялся, принимая правила: не позволять лишнего. — Неси свою гитару, начнем просветительскую деятельность. — Однако, в противовес словам, Йегер провел пальцами по руке Микасы и тут же вернул ей личное пространство.

— Бла-бла-бла. — Заткнув уши, она вышла в комнату и, причесавшись, переодевшись, вернулась на кухню. Телефон с открытыми нотами мирно стоял на столе. — Что-то пока несильно впечатляют аккорды.

— Сама когда лучше напишешь, попедалируем данную тему. — Очередная бутылка с водой опустела на глазах. — Много бравады. Давай мне действия. Вот то, что я вчера написал. Кхм. Хочу сыграть вдвоем. Это должно быть неплохим для тебя началом. И соло я оставляю тебе. — Пальцы Йегера умело начали летать по струнам. Несмотря на не лучшее свое состояние, он играл почти идеально, спотыкаясь лишь на парочке аккордов. Мурлыча слова под нос, он периодически бросал на Аккерман странные взгляды.

— Нет-нет, слушай. — Она повторила его мелодию, ожидая от него какой-то слуховой реакции, но нет. В дело пошел лист бумаги и две ручки: одна для аккордов, другая — для текста. Быстро набросав текст и аккорды, она начала красной ручкой обводить несостыковки. — Смотри, если здесь мы оставим эту конструкцию, то дальше будет рвано и тяжело, поэтому спотыкаешься. Никакой вокал не спасет. Но если мы облегчим здесь два звена — этой проблемы уже не будет. Так и петь будет легче, и слушать. Ты всегда все чересчур утяжеляешь. А теперь смотри, что выходит. — Она стала резво перебирать облегченный и мелодичный вариант. — Заценил разницу? Заценил. А если про песни, то у меня их целая тетрадь. Давай теперь будем меряться своим творчеством, как маленькие мальчики в детском саду своими члениками. Давай? У меня член больше. Целых двадцать три сантиметра, но проверить не дам. Неприлично. Сам же хотел действия, — ехидно подметила Аккерман.

— Да как ты… — Эрен готов был через нос пускать огненный пар и в другой ситуации вспылил бы, когда лезли в его творчество с замечаниями. Но сейчас он ограничился недовольным бурчанием под нос. Ведь в чем-то Аккерман была права, и это лежало на поверхности. Резало глаз настолько глубоко, что Йегер зажмурился, выдыхая. Поведя плечами, разминаясь, он еще раз покосился на представленный Микасой вариант и, не признавая вслух, просто начал переигрывать по предложенному, хоть и очень хотелось сделать вид, что что-то не так. Впрочем, парочку моментов он все-таки тоже умудрился подправить. — Ты со всеми такая заноза или только для меня так стараешься? — Не выдержал наконец Йегер, отрываясь от игры. Едва мелодия прекратилась, в голове вновь зазвенела тишина.

— Ты сам хотел, чтобы я была в группе. Теперь тебе не нравится то, что я поправляю рваные моменты. Либо ты принимаешь то, что я буду что-то исправлять, либо ты идешь нахер. Я не буду просто тупой куколкой, которая делает все, что ей говорят, все понятно? — Она пролистнула еще раз ноты. — Кис-кис, вот такой вот я сюрприз. Уже не так сильно хочешь… В группу. — Она спародировала его реплику, сказанную ранее.

— Хочу. — Йегер ухмыльнулся, облизнув зубы, даже не думая как-то дополнять и уточнять свой ответ. — Хочу и все. Думал, это и без того слишком очевидно уже. Особенно после того… Как я купил гитару. Ой, нет. Когда помаду твою распробовал. Точно. — Изобразив вселенскую задумчивость, Эрен коротко вздохнул и вернулся к гитаре, перебирая вразнобой струны, отчего мелодия выходила странная, но тягуче приятная. — Нравятся мне твои замечания, нравятся. Но по моей гордости ботинками не ходи. Хотя. Было бы по чему там прогуливаться. Ладно. Проехали. — Погружаться вновь в размышления о собственной несостоятельности теперь уже даже в музыке не хотелось хотя бы сейчас. Проведя ладонью по лицу, Йегер нервно поочередно дернул нывшими плечами.

— Не драматизируй и научись принимать то, что не можешь быть всегда лучше всех. Тогда и проходиться ботинками никто не будет, — снова перебирая аккорды, сказала Аккерман. — Раз тебе так понравилась моя помада… Я могу поделиться. У меня есть еще. Думаю, тебе пойдет красный цвет.

— Я должен быть лучше всех. — Вспыхнувшие эмоции усмирить не удалось, поэтому голос его чуть сорвался, став еще больше сиплым. Он отставил гитару и, подойдя к Аккерман, немного небрежно сжал ее подбородок, поднимая лицо. — Иначе зачем стараться вообще? Можно сразу сдаться и забросить ножки на плечи. — Вслух сказал. Плевать.

— Чтобы быть лучше всех нужно уметь трезво оценивать себя и принимать свои ошибки, извлекая из них урок и не допуская больше такого. Скучно жить, когда получаешь все и сразу. — Ее забавляло это баранье упрямство. — Тебе не кажется, что нужно продолжать работу?

— Заебали меня уже эти игрульки. Ты и так все прекрасно схватываешь. Ощущение, будто с преподавателем в консерватории общаюсь. Поставлю перед тобой на концерте аппликатуру на всякий. — Палец прошелся по губам Микасы, чуть оттянул нижнюю. Колено Йегера оказалось между ног Аккерман. — Но парочку песен еще потренировать необходимо будет. Как у тебя с вокалом, скажи? Хочу твой голос услышать во всех диапазонах по возможности.

— Слушай, — она приложила ладонь чуть выше его паха, якобы пытаясь оттолкнуть, — я не пою человеку на второй день знакомства. Особенно во всех диапазонах. Если без шуток, то мне просто не нравится петь.

— Поэтому руку ниже опустить не можешь, а ограничиваешься такими вот двойными намеками, которые я должен понимать, как должен, но понимать как-то иначе желание должно возникнуть. Блять, Микаса. Демоница хренова. — Эрен прикрыл глаза, прорычав что-то невнятное. Прикосновение оказалось слишком приятным. — А я не дарю девушкам песни и не меняю музыкантов в начале гастрольного тура. И подарки дарить не люблю. Да и вообще собирался обожраться таблетками от того Роя или как эту мразоту? Не важно. У меня лично такое впервые.

— Смотри, ты стал меняться к лучшему! — Она опустила руку на его пах, резко сжимая и продолжая смотреть ему прямо в глаза. — Но правда в том, что мне это не интересно.

Тут же дверной звонок истерично зазвенел. Девон. Она должна была прийти сегодня с таблетками от головы и тортиком.

— Угадай, кто пришел, — Аккерман усмехнулась, отходя от Эрена в сторону двери, в которую уже начали стучать. — Мой муж.

— Микаса-а, проснись и открой мне дверь, иначе я умру прямо здесь!

— Я уже ненавижу твою подругу не меньше, чем Райнера. И даже больше. — Вобрав в легкие воздух, Йегер медленно и протяжно выдохнул его весь без остатка, успокаиваясь. Это не составило труда. На какую-то секунду он даже успел подумать, что Микаса предпочитала девушек, но… Тот поцелуй перед клубом, потом в гримерке, и ее слишком явный флирт не могли же быть пустой оберткой? Нет, точно не могли. Тогда в чем же была причина? Сознание Эрена и без того уже готово было вывесить белый флаг на ближайший месяц, а теперь и вовсе начало биться в конвульсиях. — Блять! Подруга. Черт бы ее подрал на лоскуты. Не впускай ее, ага? — Взмолился вдогонку Йегер. В текущем состоянии он никого вообще не переваривал, а уж тем более незнакомых. А если это та самая, про которую рассказывала Микаса? Эрен оттянул волосы, раздумывая над целесообразностью закрыться в ванной или в спальне.