— Его состояние более-менее стабилизировалось. Он не пытается вскрыться, да и никаких признаков для госпитализации нет. Лишь психотерапия. Правда думаешь, что я настолько глупая, что не могу понять, кому нужна психушка, а кому нет? Я повторяю еще раз. Я не уйду из группы, пока он меня не уволит. Хочет ли он этого? Нет. Я знаю, что тебе нужно сделать, чтобы я ушла. Рыть могилу. Вперед, ущербный.
— Если так хочется копаться в грязи, то можешь уже начинать это делать. Будешь продолжать дрыгаться, то и такое организую. Убью тебя так, что никто и не узнает, от чего ты умерла. Завещание бы только написать успела. Думай. Времени у тебя — до завершения завтрашнего концерта.
— Я не буду думать, я все уже сказала. — Она поднялась и, показывая ему фак, вылетела из кабинета, смачно ударяясь об Йегера. Микаса быстро схватила его за руку, утаскивая в сторону выхода.
— Только без глупостей, ладно? — Микаса сильнее сжала его руку, дергая ближе к себе.
— Глупости?! — шипел Эрен, переполненный праведным гневом. — Ты была в кабинете, — его голос опасно опустился, походя больше на грудное рычание загнанного зверя, которому оставалось разве что броситься на ружье в последней попытке разодрать горло врага, — и ты просишь меня не делать глупостей?
Однако, даже не смотря на весь убийственно полыхавший пожар внутри, Йегер сперва пошел за Аккерман, но вскоре застыл, не двигаясь с места, но и не вырвал свою руку из цепких пальцев Микасы. Одно ее слово, и он рванулся бы туда, не сомневаясь.
— Если ты сейчас туда зайдешь, он точно запихнет тебя в психушку. — Она сильнее сжала его запястье, утыкаясь в его грудь. Девушка, сидящая на ресепшене, с интересом наблюдала за ними. Заметив ее, Микаса выпрямилась и отошла, выдыхая. — В номере поговорим.
— Да что б его! — вскрикнул Эрен и стиснул до боли зубы, что только чудом не откололся кусок. В глазах пекло от безысходности. Набить бы кому-нибудь морду… Зачем кому-то? Был один определенный человек, который напрашивался на это очень уж усердно, хотя его трогать было нельзя. И это справедливость? — В номере, — повторил он совсем растерянно, снимая кепку, проводя ладонью по волосам. Бумажные пакеты с продуктами зашуршали, ведь отпускать руку Микасы будто было запрещено.
Сжав переносицу, он направился к выходу, пытаясь фокусироваться на двери, чтобы не исчезнуть в мыслях. В каком же дерьме он находился все это время? И почему вдруг вылезать из всего этого оказалось так непросто? Да еще и Микасу с собой потянул… Нет. Тут точно нужно было что-то делать. Расторжение контракта со Стивом несло слишком много последствий для всей группы. Стоуну остались бы все права, имя, и включился бы запрет на использование даже названия, не говоря уже о самих текстах. Эрен бы перестал существовать, как исполнитель, музыкант, автор… Но если выложить все накопленное на лучшего юриста? Если нарыть на Стива компроматы? Но это все потом. Сейчас еще было рано действовать. Йегер едва не впечатался в дверь, погрузившись в размышления.
Холодный уличный воздух ударил в лицо. Скоро начнется дождь. Микаса словно провалилась в другое измерение, наблюдая со стороны, как они садятся в такси. Как едут и потом как заходят в номер. Даже не разуваясь, она села на диван и долгое время смотрела в одну точку, после чего вытянула телефон и врубила запись:
«Вариантов слишком много, дорогая. И каждый мне нравится по своему. Например, давно было пора запихнуть суицидника, разлагающего мозги малолетним слушателям, в специальное заведение. Уверен, что ему там понравится».
После быстро перемотала на другую, особенно важную фразу:
«Нет. Я знаю, что тебе нужно сделать, чтобы я ушла. Рыть могилу. Вперед, ущербный.
— Если так хочется копаться в грязи, то можешь уже начинать это делать. Будешь продолжать дрыгаться, то и такое организую. Убью тебя так, что никто и не узнает, от чего ты умерла. Завещание бы только написать успела. Думай. Времени у тебя — до завершения завтрашнего концерта».
— Это уже тянет на срок, тебе так не кажется? — отстранено спросила Микаса, наблюдая за тем, как трясутся ее пальцы.
— Ты… что, записала всю эту грязь?! — От удивления и находчивости Аккерман у Эрена дыхание перехватило. — Ты же… Это ведь прямая угроза. Твою мать, — протянул он, быстро ходя по номеру. Нездоровый смех разрывал изнутри, но вылился только в сдавленную улыбку.
— Немного поиграла в глупую. — Микаса отложила телефон на кофейный столик и легла на диван, чувствуя легкое головокружение. — И пожалуйста. Он выложил вот это.
— Да ты жена декабриста, — бросил Эрен, наконец останавливаясь. Удачно всплыло сравнение в памяти из обычно скучных школьных уроков. Странно, но всевозможные темы различных революций, идеи о стремлении к чему-либо большему его привлекали. Нельзя было сказать, что он разделял все эти взгляды, но изучать данную тему было интересно. — Всегда верна, и в любую дрянь за мной. Удивительная. — Он присел рядом, с волнением кладя ладонь ей на лоб, а после осторожно целуя ее пальцы. — Ты в порядке вообще?
— Я устала. — Она вздохнула, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, но вышло плохо. Слеза покатилась по краснеющей щеке, из-за чего Аккерман отвернулась и быстро смахнула ее. — Серьезно: почему жизнь стала похожей на какой-то дешевый сериал? Я хочу домой.
— Наверное, потому что я тогда вышел из клуба с таблетками в руке? — немного виновато предположил Йегер. Он хотел было тут же заключить Микасу в объятия, но и не намного меньше пылал яростью, готовой уничтожить Стоуна. Никто не имел права доводить до слез столь прекрасную девушку, защищать которую и любить Эрен пообещал уже не только самому себе. Но пока что нужно было разрядить обстановку, отвлечь Аккерман хоть немного. — Я прихватил тебе яблочно-морковный фрэш. В интернете сказали, что ты это любишь. — Быстро достав из бумажного пакета, он протянул стакан и легко улыбнулся, стараясь прогнать хоть часть негатива.
Микаса засмеялась, глубоко вздыхая.
— В интернете? — Она взяла фрэш из его рук. — И кто за мной следил?
— Те же, кто предположил, что я терпеть не могу грейпфрут. — Дрожь от волнения не прошла, но Эрен как мог старался переключиться на что-то более приятное. — Слушай, я хотел сказать, что… — Поправив волосы Микасе за ухо, он отвел взгляд. — Понимаю, не лучшее время. Но в моей квартире под кроватью есть небольшой сундук. Там код тридцать три тринадцать. Лежат мои старые записи, тексты, наброски, всякая другая чертовщина. А ключи от квартиры я всегда храню во втором дне в сумке. В бумажнике. Или еще у соседки сверху. Она знает, кому можно отдавать запасной ключ. Я хочу, чтобы ты об этом знала. Просто хочу. Мне так спокойнее.
— А ты должен знать, что у меня в доме… — Она замолчала, серьезно глядя на него. — Ничего нет. Кроме моей тетради и дневника времен школы. Серьёзно, мне буквально нечего вписывать в завещание. Только коллекцию прозрачного белья.
— Главное, что мне ты досталась. Разве еще что-то нужно? — Он мягко коснулся губами ее лба и переместился на пол. — Может, тебе еще что-то принести? Выезжаем скоро. — Поднявшись, Эрен начал собирать вещи, аккуратно складывая в сумку. — Еды взял нормально. Будем издеваться над ребятами. Пусть нюхают и слюньки пускают, — уже из спальни произнес он.
— Поделимся, если надо будет, ни к чему жадничать.
От скуки она теребила пальцем трубочку от фреша. Вещи даже не были разобраны, так что смысла сейчас бегать и готовиться не было. Просто быстро закинуть сумку с ванными принадлежностями в чемодан и все. Снова автобус, снова шум и попытки расположиться удобнее, после чего новый город, новый концерт. Куча пьяных, или не очень, людей. Это было похоже на ад.
Когда все вещи уже стояли возле двери, Эрен глубоко вздохнул и, взглянув на цифры на экране смартфона, неторопливо подошел к Микасе. Этот жест скорее был инстинктивным, обычной привычкой, ведь в любом случае он сделал бы ровно то, что решил. Даже если бы они безбожно опаздывали.
— Давай, двигайся, — неловко произнес Йегер, но, не дожидаясь ответа и какой-либо реакции, он отставил на столик стакан и примостился рядом на диване, легко переместив Микасу на себя, прижимая ее голову к своей груди. Даже получив немного времени, чтобы обдумать, он так и не смог подобрать слов, поэтому решил прибегнуть к проверенному методу — объятиям. — И не думай вырываться. — Нежно перебирая ее волосы, он поглаживал пальцами кожу ее головы, вспоминая, как в детстве приходил в норму именно таким образом. Это дарило ему спокойствие, поэтому сейчас Эрен старался поделиться этим и с Микасой.
