Музыка разнеслась по залу, давая понять о начале, застав Йегера, погрязшего во все еще мелькавших мыслях, врасплох. Зажав в руках микрофон, установленный на стойке, он начал петь, зажмурившись. Как ни крути, а волнение от исполнения песни группы, которая повлияла во многом на его творчество, стучало в висках, разливалось по венам и заставляло сердце биться быстрее.

«Заряжайте ружья и собирайте друзей.

Это весело — расставаться с иллюзиями и притворяться.

Ей слишком скучно, она самоуверенна.

Но нет, я знаю одно грязное словечко»

Еще быстрее сердце Эрена забилось при виде Микасы, мелькнувшей на совсем короткое время у выхода со сцены. Он узнал бы ее из сотни, тысяч фанатов, мелькавших в зале перед ним. Как же хотелось поскорее оказаться рядом, чтобы рассмотреть ее получше, провести ладонью по оголенной коже, зацеловать каждый открывающийся участок, задержаться на животе… Резко прозвучавший рядом с ухом голос Улля позволил опомниться. Нет. Это точно было наваждение. Никогда еще Эрен не позволял себе сбиваться. Не сейчас.

«С выключенным светом всё не так опасно.

Вот мы и здесь, развлекай нас.

Я чувствую себя глупым и заразным.

Вот мы и здесь, развлекай нас.

Мулат.

Альбинос.

Комар.

Мое либидо»

Йегер вырвал микрофон и, сгорбившись, покачиваясь, пытался вытянуть из себя нужный звук. Слишком высоко для него. Настолько, что голос срывался, становясь чужим. Будто и петь он разучился. Выходило очень даже неплохо, но только не для связок. Он явно мог надорвать голос. Видимо, что и заметил Улль, крепко сжав плечо Эрена и небрежно оттолкнув от себя, рыча в микрофон, помогая вытягивать песню.

Зал ликовал, выкрикивая известные слова, наблюдая, как Йегер, подрываясь, носился по сцене, пока не расположился удобно возле Райнера и нового ритм-гитариста «Winter Blume». Вытянув одну ногу вперед, Эрен задумчиво тянул слова, но наблюдал он за совсем не нравившейся ему картиной: отсутствие Аккерман.

В это время в гримерных специально нанятые люди создавали образ для следующего номера. Организатор хотел помпезности, грима, причесок и общих костюмов. Ведь для него закрытие — самое важное: оно плавно перетекает в начало сезона фестивалей. Последний номер всегда шел отсылкой на следующий концерт. Микаса сидела рядом с вечно болтающей Мими и наблюдала за тем, как ее черные волосы накручивали плойкой, а затем некоторые пряди скрепляли на затылке. Прическа получалась интересной, но не в ее вкусе. По-крайней мере ее не стали наряжать в розовое. Да и платье было больше похоже на смесь стимпанка и готичной тематики: корсетное с декольте, похожим на то, которое было у Киры Найтли в «Пиратах Карибского Моря». В какой-то момент ей даже показалось, что грудь с легкостью могла выпасть, но это было не так. Микаса с Мими специально проверили его на прочность, нагибаясь и подпрыгивая. Подол хоть и был длинным, но спереди его приподняли и скрепили застежками, как и чулки, из-за чего отлично было видно бедра.

— Тебе так идет это платье, да и прическа! Вместе с макияжем — улет. Я бы пригласила тебя на свидание, но Йегер сожрет меня с потрохами. — Мими засмеялась, поправляя помаду. — Нам нужно сделать шоу, после которого все будут в предвкушении. Я не очень хорошо знаю Робба, но, думаю, с тобой и Порко я хорошо сыграюсь. Вообще он какой-то странный: только две песни отпоет, скидывая третью на нас.

— К чему вообще это дробление? — Микаса отложила кисть, закончив со стрелкой. — Как-то непривычно. Хорошо хоть Порко с нами. Так менее тревожно.

— Люди любят коллаборации; люди любят трэш, ссоры, секс и шоу. И здесь каждый год такое происходит. — Мими выдохнула, проверяя тугость корсета. Пшеничные локоны были также закреплены, как и у Аккерман. — Играя песни наших знаменитых предшественников, мы отдаем им дань уважения. Да и, котенок, не переживай ты так. Все будет просто блеск.

— Две минуты до начала. — В гримерную зашла невысокая женщина в очках, держа концертный лист в руках. Скользнув недовольным взглядом по девочкам, она продолжила ворчать: — Пора на позиции.

Она покинула комнату, оставив девушек в легком смятении. Они проследовали за ней, не забыв свои гитары. Перед Аккерман опять стояла задача петь, но уже бэк-вокалом. И было уже не так страшно, ведь на Мими лежала та же задача.

— Мими, знаешь, на кого мы похожи? — шепотом спросила Аккерман, пока они шли к выходу на сцену.

— На кого? — Она удивленно повернулась, стараясь не упасть в полусумраке коридора, из-за чего приходилось держать руку Аккерман, которая оказалась более устойчивой.

— На невест Дракулы. — Микаса прошептала ответ ей на ухо, но та не успела ничего сказать: ее, как и Аккерман, увели на сцену. Так как она была в абсолютной темноте, помощники вели каждую до их позиций. Все было рассчитано вплоть до сантиметра. Где-то на краю сцены зажглись лампы, из-за которых люди могли рассмотреть только примерные очертания выступающих. Вдруг включилась ранее подготовленная фонограмма с детским голосом и хором. Микаса взволнованно переступила с одной ноги на другую.

«Не оплошай. Не оплошай. Не оплошай, все просто», — крутилось у нее в голове, но глубокий вздох помог побороть панику. Скрипач из группы солиста начал играть свою партию, а свет медленно становился ярче, открывая всех взору. Часть бэк-вокала Мими и Микасы началась аккурат через пять секунд после вступления скрипача, за ними прозвучал грубый голос Робба. Странное сочетание, звучащее довольно интересно.

«Последнее, что я услышала, как ты шепчешь «Прощай»,

Затем твое сердце остановилось»

Голос Мими был ниже, чем у Аккерман, но они прекрасно спелись. Даже несмотря на легкое волнение со стороны Микасы. А когда три голоса слились в один чувственный припев, зал начал активно подпевать.

«Нет! Сегодня ночью мы не умрем,

Мы выстоим в вечной борьбе!

Не закрывай глаза.

Нет! Сегодня ночью мы не умрем,

Мы будем сражаться за нас вместе!»*

Как и ожидалось, песня произвела на публику большое впечатление. Зал, до этого раскачанный другими исполнителями, совсем ушел в отрыв. Где-то в отдельном секторе стоял радостный организатор, который предвкушал то, насколько все это уже окупилось.

Вторая песня была без бэк-вокала, что сильно развязывало руки девочкам в действиях и движениях.

«Не смотри в их глаза,

Поверь, они будут пытаться

Заполнить твои мысли ложью.

Они пытаются забрать твою гордость, забрать твою душу,

Ты один, ты один»*

Девочки двигались в такт музыке, исполняя откровенно лучшую часть песни. Мими подошла к Микасе, беззвучно подпевая Роббу. Казалось, еще чуть-чуть и они столкнутся, но нет. Наоборот. Они разошлись и, поймав нужный момент, обе прогнулись, показывая толпе языки. Адреналин заглушал легкую боль в спине и коленях, давая им прочувствовать весь кураж. Они делали шоу, которое все так ждали. Ловко переместив вес на одну ногу, Аккерман сразу же повернулась. Вытянув вторую и громко топнув каблуком по краю сцены, она потеряла способность видеть хоть что-то на несколько секунд. Дернув головой, откинула волосы и засмеялась, развязным шагом направляясь к Мими. Немного покривлявшись, они показали друг другу языки и, не договариваясь ни о чем таком, провели по ним, якобы начиная поцелуй, но именно в этот момент свет на сцене погас, оставляя возможность лишь немного разглядеть силуэты и то, как Аккерман отходит на свою позицию.

В это время техники быстро исправили микрофон Мими, который изначально был неправильно закреплен на ухе. Свет снова включился — Мими начала петь хриплым голосом. Робба на сцене не было, что означало, что время блистать прекрасным гитаристкам, которые исправно доводили толпу до инфаркта. Люди в зале начали подпевать и тянуть руки к сцене; многие трясли головой так, что их шея потом не будет благодарить за такой перфоманс, а другие зажигали фонарики на телефоне, активно размахивая ими. Аккерман начала уверенно петь, выливая все то, что накопилось, через свой голос. Она нагнулась к залу, демонстрируя декольте, а в ее взгляде было столько решимости, сколько никто из этих ребят никогда и не видел за всю свою жизнь. Они тянули к ней руки, кидали на сцену бумажки с номерами, как это случалось с Йегером, но она только прошлась по бумаге, даже не взглянув, продолжая петь, и, направляясь в сторону Порко, встала рядом, не прерываясь.