— Ну? — терпеливо бросаю я и поднимаюсь с пола, чтобы не смотреть на парня снизу вверх, что, к слову, не сильно помогает.

— Поскольку я остался единственным взрослым в доме… — начинает Шистад, скалясь.

— Чего? — я тут же перебиваю, возмущённая.

— …то я не хочу, чтобы ты задерживалась… — продолжает он.

— Чего?! — снова восклицаю я.

— …или опаздывала в школу, — произносит парень, не обращая внимания на мои протесты.— Элиза попросила присмотреть за тобой, поэтому будь добра и делай всё, что я скажу.

— Надеюсь, ты скажешь мне выйти в окно, — обиженно цежу я и с силой дёргаю сумку на своём плече.

— Как вариант, — Крис слегка наклоняет голову и снисходительно растягивает губы, пока я борюсь с желанием не врезать ему куда-то в область переносицы.

— Моя мать оставила меня на попечение наркомана, как прекрасно, — уязвлённо говорю я, не успев подумать над словами.

Крис тут же хватает меня за руку и больно толкает к стене, отчего я, как тряпичная кукла, дёргаюсь и ударяюсь спиной. Шистад оказывается в опасной близости к моему лицу, его ладонь с едва ощутимой силой сжимает моё запястье, и я в тысячный раз думаю о том, что он опять меня схватил. Его запах: кофе, никотин и совсем гель для душа — обволакивает всё моё существо, проникая в легкие и оседая дымкой. Я глубоко вдыхаю этот концентрат и судорожно выдыхаю куда-то в область его шеи. Как завороженная, наблюдаю за тем, как покрывается его кожа мурашками в том самом месте. В ушах шумит кровь, всё тело покалывает от этого пьянящего расстояния: оно слишком маленькое и большое одновременно. Моя грудь упирается в его грудную клетку, а рука зажата между его и моим бедром. Кончиками пальцев я чувствую плотную материю его чёрных джинсов. Приподнимаю взгляд, скользя глазами по твёрдой линии подбородка, слегка приоткрытым губам, носу и наконец достигаю глаз, коричневых с зелёными вкраплениями, тёмные зрачки слегка расширены, и на задворках моего сознания мелькает мысль о том, что это ненормально. Шистад с кропотливой внимательностью изучает моё лицо, от его взора кожу покалывает, и я чувствую каждую пору. Он слегка наклоняется — всего пара миллиметров, — и его дыхание — сигареты и кофе — обжигает мои губы. Я моргаю, но не отвожу взгляд и будто в замедленной съемке вижу, как рот Шистада накрывает мой. Тело прошибает током от этого лёгкого прикосновения, чувства обостряются. Я слегка приоткрываю рот и, высунув язык, облизываю его губу. Крис в ответ рычит и прикусывает мою нижнюю, углубляет поцелуй, проникая в мой рот — я плавлюсь в его руках. Что-то внутри меня пульсирует и кричит, умоляя прижаться ближе к крепкому телу напротив, и я стремительно разрываю это ничтожное расстояние, подавшись вперед. Моя рука, зажатая между бёдер, выскальзывает и прижимается к прессу парня. Даже сквозь ткань толстовки ощущается рельеф его мышц. Другую ладонь Шистад не выпускает из захвата, лишь перемещает кисть, сплетая наши пальцы, отчего у меня подкашиваются ноги, внизу живота становится жарко. Его рот горячо обхватывает мои губы, кусает и тут же зализывает раны, оттягивает и вбирает в себя, исследуя, пробуя на вкус. Это всепоглощающее касание, бешеное движение, обволакивающее действие. Я теряюсь, таю и растекаюсь лужицей где-то в ногах Криса. Мысли вылетают из моей головы со скоростью света, оставляя лишь пустое пространство в черепной коробке, но сама я превращаюсь в оголенный электрический провод, реагирующий, отчетливо чувствующий каждый сантиметр нашего соприкосновения.

Меня целовали раньше. Это было безжизненно, бесцветно, тускло.

Крис целовал меня раньше. Это было жарко, даже горячо.

Но сейчас это было… с чувством. Не просто страсть и огненное желание, а нужда, потребность. В этот самый момент я осознала, что, наверное, соскучилась по его близости. А еще по его способности заткнуться. Где-то в глубине души я знала, а если точнее, то желала, чтобы это повторилось, и теперь, когда всё повторялось, я ощутила, как ждала, что он снова окажется здесь: не рядом со мной, а почти во мне, проникая горячим языком в рот и царапая зубами мягкую кожу губ. Мои ресницы слегка подрагивают и, когда я прижимаюсь к нему, ощущаю, что он тоже хочет меня. Ладонь Криса стискивает мою талию, оставляя отпечатки пальцев на коже по крайней мере мысленно, и смещается то вверх, то вниз, поглаживая. Моя рука медленно ползёт по его груди, а затем дотрагивается до его шеи. Кожа Шистада горячая, почти обжигающая, и в голове проскальзывает мысль о том, что у него температура. Его губы сминают мои, рассылая электрические заряды, воздух едва-едва скользит между нашими ртами, раскалёнными движениями. Дыхание сбивается, и сердце в бешеном ритме стучит в моей груди, вторя ритму его сердца. Это ненормально: вот так биться в унисон. Приоткрыв глаза, я наблюдаю, как дрожат его ресницы. В голове тут же возникает образ его ореховой радужки перед тем, как Крис поцеловал меня. Узкая каре-зелёная полоска и чёрный зрачок. В голову прорывается червячок, напоминающим о том, о чём стоило бы сейчас промолчать, забыть и никогда не вспоминать, но мой разум тут же отравляется этой мыслью, и, скривив губы, я отрываюсь от Криса, приподняв подбородок.

Из-под полуприкрытых век я смотрю на его лицо: бледное, с тёмными кругами под глазами и красными, налившимися кровью от поцелуев губами. Его рот приоткрыт, как и мой, мы судорожно ловим дыхание друг друга, но я не позволяю ему вновь коснуться. Испытывающе наблюдаю, как приоткрываются глаза парня. Вот он — решающий момент. И да, его зрачки расширены.

Я как ужаленная пытаюсь выпутаться из его рук, но одна его ладонь по-прежнему сжимает мою талию, а другая держит запястье. Он смотрит сбивчиво, почти не понимающе, а внутри меня что-то с грохотом падает вниз и разбивается.

Я прикусываю губу, начинающую ныть, и всё ещё чувствую его вкус на своем языке. Отворачиваюсь, просто чтобы не смотреть на Криса, потому что раскалённая близость невыносима, но ещё более невыносим сам факт этой близости, а точнее её причина.

Наконец до парня доходит, что продолжения, собственно, не будет, и он выпускает сначала мою руку, а затем отлипает от талии. Холодный воздух тут же касается открытых пространств. Я со злостью давлю в себе приступ отчаяния.

— Ты издеваешься? — выплёвываю я, чувствуя горечь в собственных словах.

— Ты о чём? — он звучит уязвлённо, даже непонимающе, но я и так знала, что Крис хороший актер.

— Ты издеваешься, — вновь повторяю, но на этот раз без вопросительной интонации. Мне горько, обидно и больно.

— Хм, — протягивает Шистад после длительной паузы, которая, кажется, длится целую вечность.

Что-то внутри меня отчаянно требует, чтобы Крис опроверг мою догадку, чтобы он отрицал все подозрения, чтобы заставил меня поверить, что я ошибаюсь.

— Может быть, — произносит Шистад. В его тоне сквозит прохлада.

Я смотрю на отдалившегося парня. Его лицо равнодушно спокойное, что идёт вразрез с внешним видом: волосы взлохмачены, из-под худи торчит край футболки, губы красные, налитые кровью, а грудь вздымается, пытаясь восстановить дыхание.

Я снова отворачиваюсь, ощущая, как моё тело парализует отвращение к Шистаду, но что еще хуже — к себе. Я вновь позволила этому случиться, более того, я хотела, чтобы это продолжилось. В здравом уме, осознавая свои и его действия, я позволила, а Шистад… Ну, он просто был под кайфом.

— Я заберу тебя после школы, — холодно оповещает парень и, оправив толстовку, исчезает в тёмном коридоре.

Я смотрю на время: до урока пятнадцать минут.

========== Глава 18 ==========

Коридор в одно мгновение наполняется толпой учеников, и я чудесным образом оказываюсь в толпе, оттеснённая почти в самый конец. Дверь класса открывается изнутри — Бодвар отступает, пропуская учеников в кабинет. Люди снуют по коридору, поэтому очередь затягивается. Когда я захожу в класс, Эмили уже сидит на своем месте. Я даже не заметила, в какой момент она успела проскочить мимо меня.

Я присаживаюсь за одиночную парту рядом с ней и выкладываю свою тетрадь для конспектов. Подруга приветственно кивает, хотя мы виделись полтора часа назад. Моё настроение оставляет желать лучшего после стычки с Шистадом. На самом деле, я чувствую себя просто отвратительно. Парень будет ждать меня после школы, и это одна из худших частей сегодняшнего дня.