Быстро читаю короткие послания Флоренси о том, что они с её тайным парнем (это в какой-то степени даже романтично) вместе пили кофе, затем ходили в кино. Обыкновенные свидания. И тут заветное сообщение: «Всё было. Расскажу по телефону». Я радостно улыбаюсь: хотя бы одна из нас наслаждается жизнью. В голове уже прикидываю примерный список вопросов, которыми буду пытать робеющую Эмили, но она сама сказала, что расскажет всё. А затем замечаю последнее смс, от которого мне становится не по себе: «Кажется, Элиот знает». Я судорожно сглатываю слюну. Он знает о том, что у Эмили есть парень? Или о том, кто этот парень? Если подруга скрывает от меня личность мистера Х, то Элиоту тем более нельзя знать, кто это. В голове всплывает наш недавний диалог по телефону и неаккуратно брошенный мною комментарий о парне Эмили. Неужели я виновата в том, что Флоренси узнал о влюбленности сестры? Только не это.

========== Глава 14 ==========

Я сижу на белом, всё ещё тёплом песке, зарыв в него босые ноги и приобняв себя за плечи. На улице прохладно, ветер пробирается под тонкую ткань купального костюма и вызывает мурашки. Сейчас глубокая ночь — огромная луна, кажущаяся белым блюдом, светит на морскую гладь и бросает блики на пляж. Я купаюсь в ласковом свете и наслаждаюсь тихим плеском волн. В воздухе пахнет солью и — неожиданно — кофе. Оборачиваюсь по сторонам. Навстречу мне идёт настоящий концентрат этого аромата. В лунном свете его кожа кажется в несколько раз бледнее, чем на самом деле. Каштановые волосы небрежно отброшены назад и слегка развеваются от ветра. Глаза поблёскивают зелёным и смотрят прямо на меня. Я улыбаюсь в ответ. Парень останавливается в нескольких метрах от моей фигуры, лёгкая улыбка — не та мерзкая ухмылка — трогает его губы. В животе что-то щекочет. Он молча сокращает ничтожное расстояние между нами и присаживается рядом: так близко, что его аромат окутывает меня полностью. Я с удовольствием замечаю, что от Криса не пахнет сигаретами, что, наверное, практически невозможно. Мы молча смотрим на морскую гладь — волны плещутся, переливаясь. Внутри спокойно, даже хорошо. Я перевожу прямой взгляд на Криса и просто любуюсь его точёным профилем; парень легко улыбается в ответ, а затем кончиками пальцев касается моей руки, утонувшей в песке. Я рассматриваю его белую рубашку, развеваемую ветром, отчего открывается обзор на бледную, подсвеченную луной грудь. Рукава одежды закатаны до локтя, и я наблюдаю, как вены немного надуваются, пока он медленно пододвигает свою ладонь к моей. Чёрные шорты чётко выделяются на фоне белого песка. Когда наши пальцы соприкасаются, внутри разливается тепло. Мне нравится это ощущение кожи к коже. Электрический ток посылает разряды по всему телу и отдается в низу живота. Так приятно, что мурашки медленно поднимаются по ногам. Крис слегка поглаживает мою ладонь.

Я хочу произнести что-то, но, когда я размыкаю губы, изо рта льётся вода. Холодная и солёная, она поднимается из недр моего желудка и выливается наружу. Я начинаю задыхаться, давиться этой солью. Пытаюсь отскочить в сторону, чтобы согнуться и позволить рвоте выйти, но Крис с силой сжимает мою руку и не позволяет подняться на ноги. Я судорожно дергаю ладонь, всё ещё задыхаясь из-за потока воды. А затем раздаётся этот звук. Жуткий. Пробирающий до костей. Он смеётся.

Сквозь пелену застилающих слёз я смотрю на бледное лицо Криса: его глаза почернели, гримаса злорадства исказила губы. Он смеётся, глядя прямо на меня, а затем нараспев произносит:

— Е-ева.

Я с силой дёргаю руку, но парень мёртвой хваткой вцепился в мою кисть. Кожа начинает печь от такого трения, но Шистад даже не думает меня отпускать, продолжая тянуть гласные:

— Е-ева. Е-ева.

Затем его лицо начинает угрожающе приближаться. Вода ручьём льётся из моего рта, грязная и мерзкая на вкус. Я плачу и дергаю руку.

— Е-ва. Разве ты не этого хотела, Е-ева?

— Нет!

Я выкрикиваю это и тут же чувствую боль в правом боку: я упала с кровати. Пытаюсь вылезти из одеяла, спутавшегося в ногах, но в темноте ничего не могу разобрать, двигаюсь на ощупь. Я вся вспотела, пижама прилипла к телу, волосы облепили шею и лоб. Дёргаю ногой, наконец выбираясь из плена, и ползу к выходу, чтобы включить свет. Во рту всё ещё стоит солёный гадкий привкус морской воды, а в ушах нараспев: «Е-ева». Чёрт бы побрал Шистада с его манерным растягиванием гласных!

Включив свет, я рассматриваю погром, который устроила во сне: одеяло комком валяется на полу, простынь скрутилась и сползла в низ кровати. Голова болит от резкого пробуждения, лоб покрыт холодной испариной. Я опираюсь спиной о стену и медленно перевожу дух. Кошмары — один из тех тревожных звоночков (хотя, возможно, просто сказывается перенапряжение). Перевожу взгляд на часы; время едва перевалило отметку в три ночи. На улице ещё темно, прохладный ветер проникает сквозь приоткрытую дверь балкона. Мне необходимо на воздух. Выхожу на свободное пространство и вдыхаю спасительную свежесть, проигнорировав мурашки, поднявшиеся по рукам. Где-то внизу неприятно стрекочет кузнечик, заглушая плеск волн, но я пытаюсь игнорировать его надоедливое пение. Чувство тревоги и паники постепенно отпускает, сменяясь ощущением ночного тепла на открытых участках тела. Мои синяки на груди и укус на бедре кажутся чёрными пятнами в лунном свете — я со вздохом рассматриваю следы недавней слабости. Как глупо и предсказуемо! Разглядываю морскую гладь и плещущиеся волны при слабом белом освещении, завороженно наблюдаю за водой, которая воспоминанием рождает ощущение недавнего сна. Я вздрагиваю. Тяжелая голова служит признаком недосыпа и усталости, но возвращаться в примятую кошмаром кровать не хочется. Присаживаюсь на пол, свесив ноги через перила балкона, и просто вдыхаю ночной аромат, пытаясь абстрагировать от ненужных, назойливых, не утихающих мыслей. Моя голова — улей. И мой собственный невыносимый враг, бросающий меня на перепутье. Не думать о Крисе — значит не думать вообще, поэтому пытаюсь направить потом мыслей в другое русло: Эмили.

Девушка ничего не ответила мне на сообщение, и я никак не могу разобраться, в чём дело: то ли она просто уснула, то ли не хочет разговаривать. Тот факт, что, возможно, я вина всему этому происшествию, выбивает из колеи и наносит мощный удар по чувству сожаления. Если это так, то я обязательно должна как-то это исправить. Нужно запутать Элиота, отвлечь, просто помочь Эмили. Как? Пока это неизвестно и мне. Но я знаю одно: нужно поскорее вернуться домой. Этот отдых рушит всё, что строилось несколько месяцев. Кроме того, вернусь домой — увижу папу, а это сейчас как глоток воды в жаркий день в пустыне. Уверенность в том, что эта встреча поможет расставить всё на свои места, даёт прилив сил, позволяет мне не сойти с ума, не поддаться чувству уныния или, что ещё хуже, раздражения, ведь это прямая дорога к состоянию апатии, а потом и депрессии. Нельзя допускать этого, потому что годы работы, усилий и выдержки пойдут насмарку. Интересно, как легко можно разрушить внутреннее равновесия человека всего за пару месяцев, хотя это не такой уж и маленький срок. Возможно, я просто слишком устала для всего этого. Но сейчас факт остается фактом: отец поможет.

***

Утром, несмотря на ночное пробуждение, я просыпаюсь довольно рано и решаю воспользоваться возможностью провести время в своё удовольствие. Спускаюсь на завтрак уже в половине девятого, и через полчаса моя тарелка с фруктовым салатом и стакан сока оказываются пусты. Я так проголодалась, что готова взять дополнительную порцию, но время напоминает о том, что в ближайшие пятнадцать минут должны появиться мама и Томас, поэтому просто благодарю официанта и прохожу через бар, чтобы успеть искупаться в море. Вода, вероятно, холодная после ночного понижения температуры, но такие процедуры помогут мне взбодриться. Кроме того, плавать днем я не могу из-за идиотских следов, которые совершенно не собираются блекнуть. Синяк на ноге налился фиолетовым, четко очерчивая зубы Шистада. На пляже, несмотря на ранний час, купается несколько человек. Солнце уже встало и подогрело песок, поэтому пара девушек, развалившись на лежаках, получает свой заряд витамина D. Располагаюсь как можно дальше от других отдыхающих и снимаю платье. Оно полностью прикрывает мои руки и шею, но зато укус сочной отметиной виднеется на бедре. Не одно, так другое. Волосы собираю в пучок, кладу полотенце прямо на песок и сверху одежду. Захожу в воду по щиколотки и пытаюсь привыкнуть к прохладному плеску волн. По обнажённой коже тут же поднимается рой мурашек. Наблюдаю за остальными, кто осмелился залезть в холодную воду, — двое парней отплывают от берега и что-то шумно обсуждают между собой. Иду дальше, отыскивая хорошее место для заплыва, и думаю о дальнейших планах на день. Возможно, стоит одной выбраться в город и тем самым избежать встречи с матерью и Шистадом. Смогу убить двух зайцев одновременно. Осталось только найти предлог для одинокой прогулки. Полностью погружаюсь в воду и начинаю медленно грести, чувствуя, как под руками рассекаются морские волны. Невесомость окутывает всё тело, дарит приятное ощущение, очищает от ненужных мыслей. Прикрыв глаза, просто плыву, наслаждаясь внутренним спокойствием. Это похоже на затишье перед бурей, ведь, как только я окажусь на берегу, проблемы снова мусорной кучей свалятся на мою голову. Всё ещё необходимо узнать, что произошло у Эмили. Это в первую очередь, конечно. А потом и обыденные трудности вроде надзора матери или Шистада. С некоторых пор это имя автоматически приравнивается к неприятностям: Крис практически тождественен раздражению, и вчерашняя сцена тому подтверждение. Как наивнейший человек, я предположила, что та ночь — это не просто возможность физического удовлетворения, и, когда открылась правда, я всё не могла решить — рада ли, что это так или нет. И сейчас не могу решить, хотя чувство злости определенно свидетельствует о стабильности. Стабильности наших отношений и нестабильности моего внутреннего состояния. Тут же одно из двух, и выбор далеко не за мной.