В последние дни — а может и месяцы — я сплошной сгусток нервов, они как оголённые провода искрятся и трещат. На секунду мне хочется просто замереть, застыть в моменте, чтобы ощутить, как всё вокруг остановилось вместе со мной, но, пока я пребываю в обездвиженном состоянии, мир крутится, вращается с бешеной скоростью, отчего я теряюсь и бесконечно падаю.

Через коридор прохожу к спальне Криса. Сокрытая в ночи, чувствую себя жалкой из-за того, что не могу уснуть, не увидев, что с парнем всё в порядке. Хотя бы относительно. Дверь в его комнату плотно закрыта — раньше, когда он ждал меня, то оставлял щёлку. Это красноречивый очевидный знак, но я намеренно игнорирую его, аккуратно хватаясь за холодный металл ручки.

Первое, что я вижу, — это оранжевый свет торшера, придвинутого ближе кровати, он открывает обзор на кровать, освещая половину лица парня.

Крис спит, но его дыхание поверхностное, неровное. Рука, свисающая с постели, дрожит, я вижу шрамы и вздувшиеся вены, ощущение, будто плоть начала гнить под кожей.

Замираю не в силах пошевелиться, и Шистад внезапно распахивает глаза.

Покрасневшими белками он смотрит на меня несколько секунд, затем моргает и хриплым голосом произносит:

— Что тебе нужно?

Не могу выдавить и слова. Его полуживой вид вводит меня в ступор. Во рту пересохло и дышать удается с трудом — дело не в том, что я поймана с поличным, а в том, что Шистад являет собой живое представление смерти. Его губы посинели и потрескались, по лбу течёт пот и его всё ещё продолжает трясти, несмотря на то, что он пришёл в сознание.

Парень упирается локтями в матрас и делает усилие, чтобы приподняться, но ничего не выходит.

— Что ты здесь делаешь? — выхаркивает он, но я всё ещё не могу ответить.

В ночной тиши его голос больше напоминает шипение змеи, слова словно жужжащие пчёлы проникают внутрь и вибрируют под кожей.

Внезапно меня начинает тошнить, мир крутится и лишь болезненное лицо Криса остается в фокусе.

— Я…я… — лепечу, не в силах совладать с голосом.

Крис усмехается, его ухмылка трещит по швам из-за дрожащих посиневших губ.

— Не волнуйся, тебе не придется наблюдать, как я разлагаюсь,-говорит он с перебоями на кашель, — я отправляюсь в лечебницу.

— Когда? — шепчу я.

— Завтра утром.

***

— Это правда? — спрашиваю я несколько часов позднее.

Элиза заходит на кухню. Она выглядит собранной и жёсткой, несмотря по посеревший тон кожи. На ней деловой костюм, сливающийся с её новым цветом лица, волосы убраны и заколоты в пучок. Сейчас она напоминает ту жестокую женщину, которую я знаю всю жизнь, но есть в ней что-то неуловимое, говорящее о том, что она и сама на грани.

— Что правда? — сухо произносит женщина, пока готовит кофе.

Она стоит ко мне спиной, но я пронзительно смотрю в пространство между лопаток, не желая отступать. Только не сейчас.

— Правда, что вы отправляете Криса на реабилитацию?

Мой голос не дрожит, хотя внутри каждый орган трясет от волнения. Я одновременно хочу услышать ответ и страшусь его. Не позволяю себе моргать, чтобы не терять концентрации, хотя решительность тает с каждой секундой, что медлит Элиза.

— Да.

Это сухой односложный ответ. Всего одно слово, произнесённое железным тоном, требующим прекратить расспросы. Оно повисает в воздухе, словно частички пыли. Тишина, следующая за этим словом, вибрирует и накаляется, но я ещё не готова закончить разговор.

— Почему?

— Так будет лучше.

Плечи Элизы сутулятся, голова слегка наклоняется в сторону — свидетельства е напряжения. Ей не нравятся мои вопросы, но и мне не нравятся ее ответы.

В остальном доме царит молчание, вероятно, Крис еще спит, пребывая в безмолвном ожидании неизбежного.

— Для кого лучше? — шиплю я, продолжая сверлить спину женщины взглядом.

— Для всех нас, — говорит она, яростно помешивая сахар в кружке.

— Имеешь в виду, — произношу я издевательским тоном, — будет лучше для вашей новоиспечённой семьи, если никто не будет мешать вам? И как скоро вы избавитесь от меня?

Последний вопрос практически не волнует меня, я спрашиваю, чтобы уколоть Элизу, но она более стойкая, чем я могу представить.

— Успокойся, Ева, — строго отрезает мать. — Так будет лучше для всех нас.

— Ты просто чёртова сука, — выплёвываю я, вскочив со стула.

Ярость бурлит в крови, подгоняя к действию, и я недостаточно контролирую её, чтобы усмирить необдуманные порывы.

— Вы просто хотите избавиться от него, как от еще одной проблемы. Как ты избавилась от меня!

— Даже если и так, — обернувшись, кричит Элиза, её лицо искажено злостью и отчаянием, глаза раскрыты в приступе бешенства, — какое тебе дело до этого мальчишки?

Я сглатываю. Смотрю в глаза собственной матери, не в силах найти подходящий ответ. Правильный ответ. Я открываю рот, но ни одного звука не срывается с языка. Тело начинает дрожать и никакие приказы не действуют на него. Слеза скатывается по щеке к уголку рта и оседает солью на языке.

— Так я и думала, — говорит Элиза, похоже придя в себя. Она вновь отворачивается к своей кружке. Ложка бьётся о керамические бортики с такой силой, что в ушах начинает звенеть.

— Я люблю его, — шепчу я.

— Что? — спрашивает мать, замерев.

Задержав дыхание, она смотрит на меня вполоборота, но я не могу дышать. Кровь бешено несётся по венам, в висках стучит, ладони потеют. Отступать поздно.

— Я люблю его.

Это всего лишь слова. Предложение, значащее ничего и всё одновременно. Как легко люди используют свой язык, чтобы порождать звуки, складывая их в слова. Это почти естественный процесс, для которого не нужно прикладывать усилий. Но слова имеют вес. Его нельзя измерить на весах, но этот вес может придавить к земле или поднять в воздух. В мире так много слов, чтобы выразить свои мысли и идеи, так много названий для всего, что существовало когда-то, существует сейчас и будет существовать в будущем. Для всего есть слово. И я выбираю именно эти слова, потому что они неправильные и неверные, неподходящие и ужасающие. Но настоящие, отражающие и впитывающие, всеобъемлющие.

— Это не моё решение, — говорит Элиза, отводя взгляд. — Не моё.

Комментарий к Глава 30

Хочу сказать спасибо двум читателям, которые дали последний пинок, благодаря которому я все-таки написала главу. Не помню точно их аккаунты, но одна девочка написала комментарий, как она зачитывалась работой, когда должна была готовиться к огэ (рада, что ты сдала!), а вторая совсем недавно писала, что не может оторваться и, кажется, вчера-сегодня оставила отзыв. Так вот, вы, две лапочки, просто вдохновили меня!

К слову, это последняя глава и исходя из нее, я думаю, вы уже представляете, ждать счастливого окончания работы не стоит. Но бывают и такие истории с плохим концом, на мой взгляд, они более реалистичны, а контексте этой работы это единственно верный исход. Хотя для меня этот вариант лучше, чем если бы Крис и Ева остались вместе и изводили друг друга.

В эпилоге (который я когда-нибудь уж точно напишу!!) я постараюсь ответить на оставшиеся вопросы и показать, как же все происходящее повлияло на героев и к чему привело. Но это один из вариантов. В моей голове тысяча и одна мысль, так что все может поменяться.

В любом случае спасибо, что читаете, оставляете отзывы, делитесь впечатлениями.

Мне будет приятно, если ниже вы оставите пару слов - просто свои мысли и теории, возможно, какие-то вопросы о моментах, которые остались недопоняты.

Увидимся в эпилоге!

========== Эпилог. Home ==========

Комментарий к Эпилог. Home

Вот и долгожданный конец истории. Не буду вас здесь нагружать. Просто приятного чтения!

Тёмный холл лечебницы выглядел устрашающе, и мигающая лампочка на потолке напоминала о тех фильмах ужасов, которые не стоит смотреть, если не хочешь промучиться от кошмаров всю ночь. Время посещений подходило к концу, но всё ещё оставалось около двадцати минут, чтобы увидеть его.