Морщинка между бровей Криса разглаживается, и правый уголок губы стремительно ползёт вверх.

—Привет,— говорит он, не отрываясь от дороги, но я вижу, как вспыхивает ореховая радужка.

—Привет,— почти шепчу я в ответ, ощущая, как от места соприкосновения наших рук по телу расходятся электрические импульсы.

—Как дела? —Крис говорит в заговорщической, акульей манере, которая раздражала в далеком сентябре, а сейчас кажется забавной, даже милой.

—Всё хорошо. А у тебя? —я поддерживаю невинную форму разговора и сама не замечаю, как приподнимаются уголки губ в мимолётной улыбке.

—Теперь тоже хорошо,— отвечает он и наконец смотрит на меня, на секунду отвлекаясь от дороги. Его глаза поблёскивают зелёными огоньками, лицо приобретает задорное, насмешливое выражение, но усмешка не кажется злобной, скорее поддразнивающей.

Через мгновение Крис вновь поворачивает на дорогу, вспоминая о погодных условиях за пределами автомобиля. Я прикусываю губу, пытаясь скрыть улыбку, и тоже отворачиваюсь. В груди пульсирует и бьётся тепло.

—Я скучал по тебе,— через некоторое время говорит Шистад. Сердце на секунду замирает от этих слов: услышать вживую не то же самое, что и по телефону.

—Я тоже,— в свою очередь произношу я и немного сильнее сжимаю его ладонь, согревая теплом собственного тела. Интересно, чувствует ли Крис тот же электрический ток, или мои касания для него ощущаются по-другому? На что это похоже: внезапный взрыв или ритмичное сердцебиение? Резкий поток тепла или освежающий порыв ветра?

—Какие у тебя планы на сегодня? —интересуется Шистад, бросив быстрый взгляд в мою сторону. Машина замедляется под тяжёлым напором дороги, и теперь мы едем так медленно, что автомобиль с лёгкостью можно обогнать на велосипеде. Движение усложняют пробки, образующиеся ближе к центру города. Светофоров почти не видно из-за тумана, машины толкаются и сигналят в попытках проехать ещё несколько метров. Я пожимаю плечами.

—Не знаю, нужно разобрать вещи,— и через пару секунд добавляю. —А Элиза дома?

Крис понимающе хмыкает, на что закатываю глаза.

—Кажется, они устроили романтические выходные или типа того,— парень делает неоднозначный жест рукой, а затем подмигивает. —Посмотрим фильм? —предлагает он, взглянув на меня сияющими глазами.

—Если мы однажды доберемся до дома… —протягиваю я в шуточной манере.

—Думаю, у нас просто нет выбора,— убеждает Крис. Светофор загорается зелёным, и мы продвигаемся вперёд в бесконечном потоке машин.

—Но просмотр фильма предполагает только просмотр фильма,— издевательски замечаю я, приняв строгий вид.

—Может быть,— отвечает парень, закатив глаза совсем как я.

—Точно!— отрезаю я, скрестив руки на груди, отчего ремень натягивается и впивается в кожу сквозь одежду.

—Значит, это будет очень короткий фильм,— объявляет Шистад, коварно ухмыльнувшись, и от выражения довольства на его лице в груди начинает что-то трепетать.

—Мы досмотрим до конца,— предупреждаю я, хотя не уверена в правдивости собственных слов.

—Секс без оргазма или еда без вкуса? —внезапно спрашивает Крис, и я теряюсь, нахмурившись.

—Что?

—Интересно, что ты выберешь: секс без оргазма или еду без вкуса?

В задумчивости приподнимаю голову и несколько секунд смотрю в потолок автомобиля.

—Ты ещё и думаешь! —восклицает парень в притворном возмущении.

—Это важное решение вообще-то,— возражаю я, хмыкнув. —Ладно, секс без оргазма.

—Чего-о-о? —протягивает Шистад в излюбленной манере и округляет глаза.

—Без секса можно прожить, а без еды— нет,— объясняю я. Крис тут же перебивает:

—Ничто не может сравниться с оргазмом.

—На самом деле, это неправда,— философски заключаю я. —Например, шоколад вызывает в головном мозге такое же чувство эйфории, как и оргазм. Так что, технически, я бы ничего не лишила себя, если бы действительно существовал такой выбор. Тем более, удовлетворение от еды получается чаще, чем удовлетворение от секса.

—Ага, считаешь себя самой умной,— криво усмехается Крис. —И, эй, только не говори, что последняя фраза— камень в мой огород. Я знаю, что ты кончаешь каждый раз.

—Может, я притворяюсь? —хмыкаю я, раззадоривая парня из вредности и желания пошатнуть его уверенность.

—Не льсти себе, ты ужасная актриса,— замечает он, но всё же не поддается на уловки. —Твое тело говорит за тебя, Е-е-ева.

—Да, да, это ты не льсти себе,— парирую я,— не так уж ты и хорош. Бывало и лучше!

—Ты сейчас либо хочешь меня обидеть, либо бросить вызов. Раз уж я парень необидчивый, то, значит, это всё-таки вызов. И я приму его.

Рука Шистада выпутывается из моих пальцев и ложится на бедро, жёстко сжимая кожу сквозь ткань чёрных джинсов.

—Эй,— пищу я,— сначала фильм!

—Ну, конечно,— злорадно хмыкает Шистад.

***

—А как же фильм? —издевательски напоминает Шистад, на мгновение оторвавшись от моих губ.

Его ладонь стискивает талию, и я почти уверена, что через несколько часов появятся следы. Он плотно прижимает меня к входной двери, просунув колено между ног и слегка надавив. Я мычу, потянувшись за новым поцелуем, и слабо прикусываю нижнюю губу, ощутив яркий кофейный вкус. В одежде жарко и тесно, но почти не могу шевелиться, зажатая между парнем и твёрдой поверхностью двери; ручка неудобно впивается в позвоночник. Тело горит и плавится под прохладными пальцами Криса. Его руки смещаются на ягодицы, и я, обхватив его ногами, стаскиваю пуховик с широких плеч. Шистад вновь целует меня, проникая влажным языком в рот и толкаясь в нёбо, и скользящее движение внутри распаляет огонь, внизу начинает тянуть, затянувшийся узел требует разрядки. Я давлю на плечи парня, хватаясь пальцами за толстую ткань толстовки, и отчаянно желаю оказаться ближе, слиться с ним воедино.

—Что ты хочешь посмотреть? —хрипло спрашивает он, смещаясь губами на линию подбородка, и я чувственно прикусываю натянутую кожу челюсти.

От его сбившегося дыхания и низкого голоса по телу бегут мурашки. Я делаю несколько резких движений и начинаю тереться сквозь одежду о член. Плотный шов джинсов впивается между ног, надавливая на самые чувствительные точки. Не выдержав, издаю громкий стон, и Шистад слизывает этот звук с моих губ.

Одна его рука поддерживает меня за ягодицы, а другая проникает под ткань свитера, опаляя разгоряченную кожу, доводя до точки кипения. Прохладная ладонь почти мгновенно нагревается при контакте с моим телом и становится влажной. Указательный палец отодвигает чашечку лифчика и касается чувствительного, напряжённого соска. По телу бежит рябь, рассекая время на до и после. Я стискиваю его предплечья и впиваюсь ногтями в плотную ткань от переизбытка эмоций, но этого всё равно мало.

—Хочу… —сбивчиво, с придыханием шепчу,— тебя… Сейчас…

Крис снова целует меня, с влажным звуком проникая в рот— теперь его вкус смешивается с моим собственным, и становится почти невозможным различить их. Обняв меня за спину, Шистад делает несколько шагов по направлению в гостиную и затем мягко плюхает моё взвинченное тело на диван. От потери контакта тут же становится холодно. Тело ноет и требует разрядки, напряжённые окончания стонут от сладкой боли и предвкушения. Крис подцепляет двумя пальцами кофту и стягивает её вместе с футболкой. Открывшийся вид на напряжённые вены рук и подтянутый живот заставляют меня с силой прикусить губу. Я сижу на диване, подняв глаза на парня. Между ног жарко пульсирует, зуд на кончиках пальцев умоляет прикоснуться к обнаженному телу.

—Так, что насчёт фильма? —издевается Крис, разглядывая меня с высоты собственного роста. Смущение и желание затапливают существо от его возбужденного взгляда. Расширенные зрачки жарко бегают по телу, отчего кожа мгновенно покрывается мурашками, а нижнее бельё почти насквозь пропитывается смазкой.

Его руки упираются по обе стороны моей головы в спинку дивана, лицо угрожающе-сладко нависает над моим. Горячее кофейное дыхание, сияющие ореховые глаза и волнующая близость посылают очередной разряд вниз, и я непроизвольно прогибаюсь, касаясь свитером его обнаженной груди. Шистад усмехается, наклоняется ещё ниже, задевая мой рот губами, но не целуя, а втягивая мое дыхание.