— В пятницу, когда выходила из школы, я тоже встретила какого-то странного незнакомца. Я не видела его ни разу, но, клянусь, он точно смотрел на меня. Когда мы с Элиотом вышли с территории школы, его уже не было.

— Звучит жутко, — отзываюсь я и слегка сжимаю ткань куртки в кармане, ещё раз оглянувшись по сторонам. — Ты сказала об этом Элиоту?

— Нет, — отрицательно качает головой Флоренси. — Он и так какой-то подозрительный в последнее время. Знаешь, он никогда не провожал меня со школы. В пятницу он даже не зашёл в дом: сказал, что у него дела. Это странно, потому что потом Элиот ушел в ту сторону, откуда мы пришли, а это значит, что он пошёл к дому, чтобы проводить меня.

Я внимательно слушаю подругу и молчаливо киваю, соглашаясь с тем, что всё это… Немного необычно. Мысль о том, что вокруг что-то происходит, периодически проскальзывает под кору головного мозга, но я никак не могу понять, что именно творится. В сознании рождается догадка, что всё это связано с Шистадом, Элиотом и их проблемами, но такого объяснения недостаточно.

— Ещё Элиот сказал мне нигде не ходить одной. Он и раньше был мнительным, но сейчас стал чересчур нервным. Может, он узнал о моих отношениях с Генри?

— Кстати об этом…

В эту секунду Эмили останавливается перед входом в кофейню, затем толкает дверь и входит. Момент упущен.

***

Флоренси заказывает капучино, и я предлагаю остаться на несколько минут и присесть за столик, чтобы немного побыть в тепле. Подруга соглашается, и, пока она ожидает заказ, я отыскиваю свободное местечко. В помещении приятно пахнет свежесваренным кофе и сливками, кое-где висят гирлянды, свидетели того, что подготовка к Рождеству идёт полным ходом. Вообще, прогуливаясь, я заметила, что постепенно магазинчики и лавки преображаются к праздникам, и с сожалением осознала, что на фоне проблем забыла напрочь о новогоднем веселье, хотя в голове имеется примерный план, когда и с кем я проведу Рождество.

Стянув верхнюю одежду, присаживаюсь, и следом за мной занимает место Эмили. От её кофе исходит приятный сладкий аромат, и я невольно вдыхаю его поглубже. Крис пьёт чёрный терпкий кофе, но запах всё равно напоминает о нём, и сердце непроизвольно сжимается от щемящей боли. Мы не говорили с той встречи на кухне — по сути, всего пару часов, — и теперь эта ссора кажется далекой и болезненной, хотя решение держаться друг от друга подальше кажется мне верным. Девушка открывает кружку бумажного стаканчика. От напитка исходит горячий пар с пряным запахом, и я с сожалением отвожу взгляд.

— Так вы сегодня с Бодваром идёте куда-то вечером? — пытаясь придать голосу легкомысленную интонацию, интересуюсь я.

— Да, мы встретимся у кинотеатра.

— М-м, хорошо, — я молчу пару секунд, размышляя, как лучше преподнести задуманное, но никакие уловки не идут на ум. — Насколько у вас всё серьёзно? — в итоге спрашиваю я и внимательно гляжу на подругу.

Она делает глоток кофе, пока пытается подобрать слова, чтобы верно выразить мысль.

— Я знаю, что это немного глупо, но я влюблена. Знаешь, всё внутри трепещет, когда он смотрит на меня, — её голос полон прекрасной нежности. — И он понимает меня. То есть, он даже лучше меня знает, чего я хочу. Понимаешь, Генри такой…

Мне становится не по себе от услышанного, и я намеренно абстрагируюсь, чтобы не слышать описаний, которыми Эмили осыпает Бодвара. Фраза о том, что он наперёд знает желания подруги, не кажется мне романтичной, и в голову закрадывается мысль о том, что он диктует условия в отношениях.

— Ты полностью уверена в нём? — в свою очередь говорю я, как только восхваления иссякают на языке Флоренси.

— Да, безусловно, — охотно заверяет подруга.

Моё сердце падает вниз.

— Не пойми меня неправильно, — собравшись с духом, произношу я, — но я не доверяю Бодвару. Внутренности сковывает, когда он рядом. Бодвар кажется безобидным в классе или в компании с другими, но наедине он какой-то жуткий.

Флоренси молчит пару секунд, сведя брови и хмуро рассматривая меня.

— Когда вы были наедине?

Я мысленно закатываю глаза, раздражаясь, потому что из всех слов Эмили услышала лишь то, что хотела услышать.

— Пару раз сталкивались, — я делаю неоднозначный жест рукой, чтобы увести разговор в правильное русло. — Я о том, что он напрягает меня. И не только. Не помню, говорила ли, но Шистад был категорически против того, чтобы мы имели с Бодваром какие-то связи вне школы. Тебе не кажется это странным?

— Нет, — резко отвечает Флоренси. В её голосе появляются злые нотки. — Он просто ревнует.

Я прикусываю щёку с внутренней стороны и ошарашенно смотрю на девушку.

— Что? — слабо лепечу, не в силах произнести что-то вразумительное.

— Крис смотрит на тебя, как на свою собственность. Тем более, он давно точит зуб на Генри.

— О чём ты?

— Это старые счёты, но между ними было пару неприятных моментов, из-за которых Криса чуть не исключили. Он напал на Генри год назад и избил его.

— Из-за чего? — с ужасом переспрашиваю я, не способная на более развернутые вопросы.

— Я точно не знаю, но говорили, что Крис завалил тест по истории и угрожал Генри, чтобы тот поставил ему хорошие баллы. Это отвратительно. Крис агрессивный и вспыльчивый. Сейчас он поумерил свой пыл, потому что несколько месяцев провел в лечебнице.

Я ошарашенно смотрю на подругу, ощущая, как новая информация и открывшаяся правда накрывают меня волной. Неужели все опасения и предубеждения насчет Бодвара внушил мне Крис только из-за старой вражды? Это омерзительно.

Я просто киваю, не готовая продолжать разговор. Мне нужно немного времени, чтобы переварить информацию и разложить её по полочкам.

Эмили в пару глотков допивает кофе. За столом висит напряжённое молчание, и я немного жалею о том, что вообще завела разговор о Бодваре. Возможно, Флоренси права.

— Просто ты не знаешь Генри так, как я, — выдыхает девушка, как бы ставя этим точку в разговоре, на что безмолвно соглашаюсь.

Что ж, мне есть о чём подумать.

***

В три часа дня предлагаю Эмили зайти в супермаркет, потому что мне нужно купить продукты для завтрашнего ужина. Она соглашается, поэтому заходит в торговый центр со мной. Гуляя между полок с продуктами, я отвлечённо думаю обо всем, что сказала Флоренси, и пульсирующая боль отдаёт в виски.

Расплатившись на кассе, мы выходим на улицу. Эмили помогает донести пакеты до остановки и вместе со мной ждет автобус. Я чувствую, что наши отношения стали немного натянутыми, и прощаться на такой ноте не хочется.

— Я просто волнуюсь за тебя, ладно? — произношу я и краем глаза слежу за реакцией подруги. Её лицо приобретает более мягкое выражение.

— Всё в порядке. Просто я могу сама о себе позаботиться, — терпеливо произносит девушка. — Мне хватает опеки Элиота. Просто будь моей подругой, хорошо?

— Хорошо, — киваю я.

Флоренси легко обнимает мои плечи, отчего чувствую себя в разы легче.

На самом деле, Эмили — удивительный человек. В который раз она поражает меня своей добротой и искренностью. Я знаю, что веду себя отвратительно по отношению к ней, лезу со своей философией, но девушка терпеливо прощает за каждую ошибку. Я так, к сожалению, не умею.

Когда нужный автобус подъезжает, мы быстро прощаемся, и я беру с подруги обещание написать о том, как пройдет свидание с Бодваром. Говоря это, я всё ещё чувствую легкую вину за излишнюю мнительность, но в итоге списываю на заботу, и дышать становится легче.

Добравшись до остановки, я вылезаю на улицу. Время уже перевалило за четыре часа, на улице начинает стремительно темнеть, но высокие фонари освещают дорогу и не дают проникнуть мраку. Остановка полна людей, поэтому выбраться наружу становится немного сложнее, особенно с пакетами в руках. За сорок минут дороги я успела достаточно согреться, и теперь вечерний ветер кажется особенно ледяным, отчего до дома хочется добраться побыстрее. Вместе с тем это означает, что я увижу Шистада, и, хотя лёгкая тоска щемит грудь, я не уверена, что хочу видеть его. Непонятные чувства раздирают органы, поэтому слегка медлю, пока перехожу дорогу и сворачиваю на знакомую улицу.