— Чёмча устал, — сказал он. — Ему нужно отдохнуть и набраться сил.

Сергей направил пистолет в ногу инопланетянина.

— На том свете отдохнешь. Скажи, как нам открыть камеры? Как выпустить людей на волю?

Чёмча хитро улыбнулся и ответил парню:

— Чёмча не знает.

— Это неправильный ответ, — произнес Сергей и нажал на курок.

Прогремел выстрел, и в ту же секунду Сергей согнулся пополам. Он уронил пистолет и, схватившись руками за живот, упал на колени.

Из ноги Чёмчи, из того места, куда попала пуля, потекла желтая жидкость. Чёмча посмотрел спокойным взглядом на Сергея, который корчился на полу из-за невыносимой боли в животе.

— Больно же как! — стонал парень — Мамочка моя!

Круглова молнией бросилась к пистолету, схватила его с пола и направила на Чёмчу.

— Не надо! — закричал Сергей. — Я прошу!

— Кто бы ты ни был — умри! — громко сказала Круглова.

Раздался выстрел, и пуля попала в голову Чёмче, желтые брызги разлетелись по сторонам. И в этот же момент Сергей заорал благим матом. Чёмча резко закрыл глаза и завалился на ручку кресла, свесив руки вниз.

— А-я-яй, твою мать! — прокричал парень.

Взгляд у него стал ошарашенным, лицо задергалось. Из носа вылетели брызги крови.

— А-а-ах! — прошептал Сергей и, держась за живот руками, лег на спину. Все вокруг него закружилось в дикой карусели.

— Ох! — простонал напоследок парень, и его конкретно выгнуло назад, словно что-то пыталось сломать его буквально пополам.

Сергей вздрогнул, и на его шее напряглись мышцы. Он сделал неожиданно резкий громкий вздох и затих.

Оля бросилась к Сергею.

— Что это с ним? — закричала она.

Круглова уставилась на Сергея, не понимая, что произошло. В зал ворвался толстяк и закричал:

— Двери в камерах сами все открылись!

Оля обхватила Сергея руками и заплакала.

— Я не могу понять, — произнесла она, — что с ним…

Круглова опустилась на корточки рядом с Сергеем, взяла его руку и попыталась нащупать пульс, затем подняла веко и взглянула на закатившийся зрачок.

— Он умер, — сообщила Елена Степановна горькую правду, и Оля громко, не сдерживая себя, зарыдала.

Магамединов поднялся и стал ходить взад-вперед возле умирающего «Зверя», который лежал на куче тряпья и тяжело дышал. Вокруг его головы растеклось много желтой жидкости и слизи. В самой голове — в нескольких местах, в том числе и на макушке — бурлила желтая пена. Глаза у «Зверя» были слегка приоткрыты.

— Мы уже давно не люди, — сообщил он. — Мы сами себя назвали рассказчиками. Ну, а по правде говоря, мы почти боги во вселенной.

Магамединов сел возле «Зверя» и взял его за руку.

— Ты только так не волнуйся, — сказал Максим Викторович. — Я тебя прекрасно слышу и все понимаю.

«Зверь» вырвал свою руку и заговорил с гордостью в голосе:

— Ты только вдумайся: мы используем колоссальную энергию своего мозга для строительства новых реальностей, а также энергию мозгов всех своих слушателей. Тут главное — понять, что есть разница между простыми рассказчиками и такими, как Чёмча. Простые могут использовать энергию мозга пяти-шести человек, а такие, как Чёмча, используют энергию сотен или даже тысяч людей.

«Зверь» резко выпятил глаза и громко ахнул.

— Ну, вот и все, — прохрипел он. — Пришел мой час. Прощай, друг! И запомни: рассказчиков нельзя убивать — этим вы сделаете только в тысячу раз хуже.

Магамединов прижал руку «Зверя» к своей груди.

— Так как же тогда с ними бороться?! — спросил Максим Викторович.

Глаза «Зверя» стали медленно закрываться.

— Их надо заставить замолчать, — ответил он.

— Но как это сделать? — закричал Магамединов.

«Зверь» издал последний мучительный стон и полностью закрыл глаза.

Магамединов поднялся на ноги.

— Прощай, — произнес он дрогнувшим голосом. — Я сделаю все, что в моих силах. Считай, что мы с тобой договорились.

Все пленники собрались в длинном холодном коридоре напротив своих камер. Они обнимались, целовались, кричали, смеялись. Многим из них казалось, что освобождение означает и победу над врагом, но это было далеко не так.

— Тихо все! — закричала Оля. — Расшумелись, как на базаре!

Она встала около металлических дверей, ведущих в огромный зал. В двух метрах от нее остановились Круглова и толстяк.

Шум не стихал. Ей даже показалось, что люди стали говорить еще громче.

— Я сказала: замолчали все и слушаем только меня! Рано радуетесь! Подняться наверх нам будет не так-то легко. Вы должны знать, с чем столкнетесь и как на это надо реагировать.

Люди стали поворачиваться к ней, некоторые даже подвинулись поближе, чтобы услышать, что она говорит.

— Прекратить разговоры! — закричала Оля, что есть мочи. — С этой минуты вы все являетесь членами одного большого отряда. И этим отрядом буду руководить я. Я поведу вас наверх, но перед этим каждый из вас пройдет короткий курс подготовки.

Люди зажужжали. Одни пытались доказать другим, что глупо доверяться какой-то девчонке. На плечо Оли положила руку Круглова, она взглянула на разгалдевшуюся толпу и заговорила хриплым голосом:

— Если кто-то еще не понимает, что происходит, я объясню: это война, в которой несколько очень разумных существ уничтожают нас и нашу реальность с целью, чтобы построить себе здесь новую. И у них это здорово получается… Они выращивают в телах живых людей себе армию, сила и мощь, которой несравнима ни с чем.

Сквозь толпу людей протиснулся Магамединов.

— Самое страшное то, что этих несколько существ нельзя убивать просто так, — сообщил он.

Магамединов подошел к Кругловой и уставился в ее яркие и жгучие глаза. На лице Максима Викторовича появилась улыбка.

— Я услышал голоса людей и решил спуститься сюда, — пояснил он. — Чтоб узнать, что тут творится.

— Господи, Максим, как я рада тебя видеть живым, — сказала Елена Степановна.

Магамединов обнял ее за плечи и прошептал, стараясь не разрыдаться на глазах у всех:

— Поверь мне, я тоже рад нашей встрече.

Николаев с топором в руке вышел из палаты, в которой казнили «Гаденыша». Он быстрым шагом пошел по коридору, и за ним двинулся весь его немногочисленный отряд.

— Если их нельзя убивать, то, что мы будем делать? — спросил Лебедь.

— Не переживай, я что-нибудь придумаю, — ответил ему Павел Петрович.

А сам внезапно задумался, куда он всех ведет и на что надеется. Люди доверились ему, а он затеял какую-то глупую игру, выиграть в которой шансов у него было один на миллион. Он только теперь понял, что плохо все продумал, практически не рассчитал ни одного возможного варианта и рванулся в бой раньше времени.

Неожиданно из вестибюля навстречу отряду Николаева вышли три рассказчика: Федор Иванович, Анна и Валентина Петровна.

— Скажи мне, несчастный, неужели ты, в самом деле, думаешь уничтожить всех нас, используя силу этой группки людей? — поинтересовался Федор Иванович.

— И вас, я вижу, не так уж много, — заметил Николаев.

— Не совсем так, — произнес старик, и из вестибюля вышли невольные слушатели рассказчиков: Пузырь, Василий, Сарнацкая, Вика, Василиса, Чеславовна, Ира, Света и Степановна — все они встали за спинами своих учителей, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.

Николаев повернулся к своему отряду.

— Отступаем назад, господа, — крикнул он.

— Это же глупо, — прошептал Лебедь на ухо Николаеву.

— Я сказал: отступаем! — рявкнул Павел Петрович.

Весь отряд Николаева стал послушно отступать. Федор Иванович со своей компанией двинулся в сторону отступающего отряда.

— Может, прекратим этот цирк? — предложил старик. — Нам достаточно минуты, чтобы уничтожить вас всех.

— Нам тоже хватит ровно одной минуты, — ответил Николаев. — И я не советую прибегать к вашим способностям, потому что это будет сигналом верной смерти. Вашей смерти.