— О! Еще какие! — хохотнул «Зверь». — Ради того, чтобы уничтожить оригиналы, хранящиеся в ноутбуке Петра Алексеевича, Беленький продал свой старенький «Мерседес». И деньги, вырученные за него, отдал старшей медсестре, которая взамен дала ему дубликат ключей от каморки Погодина. А когда мои враги случайно застали Бориса Анатольевича в каморке, они приняли его за автора хранящихся в ней бесценных творений. Вот такая получилась каша.

— Да, такую можно без соли и масла сожрать, — прошептал Магамединов.

— Мы-гы… Когда тварюги выяснили, что Беленький — пустышка, они стали над ним издеваться и, в конце концов, сделали его начальником скрытых этажей, где он окончательно свихнулся, не выдержав того, что там происходит.

Голова Магамединова разбухла от множества вопросов.

— А что это за скрытые этажи? — поинтересовался он. — И что там такое происходит?

— Не спеши! — попросил «Зверь». — Не все сразу. Мне надо успеть сказать самое главное, а остальное — как получится… Со мной прилетел мой сын. Он очень молод и не справится с этими тварями в одиночку, даже несмотря на то, что он очень смелый, заставил одного из рассказчиков замолчать и занял его место, чтобы сломать всю задуманную этими подлецами стратегию…

— Всем стоять на месте! — закричал Сергей, он все еще прижимался спиной к двери, в окошко которой выглядывала седая женщина. Он целился из пистолета в людей, которые остановились в нескольких метрах от него.

Казик, старик со старухой, толстяк (он держался за ухо, с которого капала кровь) и Круглова с Ванькой на руках застыли перед ним, как манекены. Никому из них не хотелось погибнуть от глупой пули.

— А мы что делаем?! — возмутилась Елена Степановна. — Успокойся, парень. Мы тебе не враги.

Толстяк взглянул на руку, которой держался за ухо. Ладонь была вся в крови. Он показал ее Казику.

— Я убит, — сообщил жирдяй, закатил глаза и рухнул в обморок.

— Сергей, опусти оружие! — приказала ему Оля. — Это нормальные люди.

— Нам удалось выбраться из мясорубки, — пояснила Круглова.

— Брешут гады! — заверила седая женщина.

Неожиданно для всех Сергей вскрикнул и схватился руками за живот.

— Черт! С каждым разом все больнее, — пожаловался он.

— Может, я могу вам чем-то помочь? — спросила Елена Степановна. — Я врач…

Сергей кое-как распрямился и спрятал пистолет за пояс.

— Нет пока на это времени. Какая тварь здесь заведует всеми камерами? Может, она нам подскажет, как их открыть, если я ей пущу пару пуль в лоб?

Круглова пожала плечами и ответила:

— Мы здесь видели только одну спящую тварь посередине какого-то большого зала.

— Ну и?

— Что «ну и»? — не поняла Елена Степановна смысла вопроса.

На лице Сергея появилось удивление.

— Увидели и ничего не спросили?

— Как-то побоялись.

Сергей шагнул вперед.

— Ладно, — сказал он. — Тогда пойдем все вместе и спросим…

«Гаденыш» закрыл лицо руками. Вокруг него расположилась кольцом толпа людей. Они шумели, и из-за этого ему становилось все хуже и хуже. Голова его разрывалась на части от криков и воплей.

— Почувствуй, уродина, сколько в нас накопилось злости, — заорал Хонкин-младший. — Страшно тебе, скотина?! А?

«Гаденыш» убрал руки от лица и осторожно взглянул на Хонкина-младшего.

— Да, мне очень страшно, — ответил он голосом Егора. — И обидно за то, что я пришел помочь, а мне никто не верит.

Хонкин тут же нанес удар по лицу Егора и закричал, что есть мочи, с губ его брызнула пена:

— А мы тебя не звали! Не нужна нам твоя помощь! Сыты мы ей по горло.

Инопланетянин проглотил ком, подступивший к горлу.

— Не спешите судить меня! — попросил он. — Пусть время вынесет справедливый приговор. Давайте я вам расскажу, кто я такой и зачем я здесь.

Николаев завертел головой. Он рассчитывал действовать быстро и четко и поэтому сразу отказал «Гаденышу» в его просьбе.

— Нет у нас времени играть в ваши игры.

Инопланетянин опустил голову и сжал свои хилые пальцы в кулачки. Лицо его стало очень серьезным и отрешенным.

В толпе людей раздался крик:

— Так, кончайте уже с ним! Хватит цацкаться!

— Они с Борыгиным не цацкались, — закричал кто-то другой. — Хоп и готово!

«Гаденыш» прижал кулачки к груди и зашептал что-то похожее на молитву.

— Ха-ха! — заржал Хонкин. — Смотрите, он молится!

— Вот же урод! — произнес сквозь зубы Лебедь.

«Гаденыш» повысил свой голос и зашептал намного громче.

Пол в палате затрясся, как при землетрясении. С потолка посыпалась побелка, со стен полетела краска и штукатурка. «Ледяная корка» на стене разгорелась ярко-синим пламенем.

Перепуганные люди стали оглядываться по сторонам.

— Ах ты… сволочь! — громко вскрикнул Лебедь.

Он резко замахнулся топором и опустил его на голову «Гаденыша». В стороны полетели желтые брызги. И тут же на окно наползло что-то темное, и в палате стало темно. Через стекло ударила яркая голубая вспышка. Раздались крики людей. Человек шесть попадало на колени, в том числе и Хонкин-младший. Все они держались за глаза и орали из-за боли, проникшей в их мозг.

Хонкин-младший убрал руки от глаз, зрачков его не было видно — глаза застилала молочная пленка.

— О боже, я ничего не вижу! — завыл он.

— Что же мы натворили?! — прошептал Николаев, он был бледный и держался руками за голову. — Мы вынесли себе окончательный приговор.

Лебедь всхлипнул.

— Получается, этот мудак был прав, — пробормотал он. — Рассказчиков нельзя убивать.

От земли до седьмого этажа огромное здание больницы покрылось «ледяной пленкой», которая периодически сверкала ярко-синим цветом. Эта пленка быстро ползла вверх, она уже достигла окон седьмого этажа. Неумолимо приближалась печальная развязка для всех обитателей больницы. «Молчание», придуманное Петром Алексеевичем Погодиным, терпеливо ждало своего часа.

Магамединов понял, что «Зверь» вот-вот умрет. Бедный инопланетянин даже не пытался открывать глаза и говорил очень слабым голосом.

В какой-то момент он вообще замолчал.

— Прошу тебя, не умирай! — закричал Максим Викторович. — Дай мне побольше информации, чтоб я мог хоть что-то предпринять. Расскажи мне о девушке в черном платье… И о всех этих гадах: о наших с тобой общих врагах…

— Это я принимал вид девушки в черном платье с вороном на плече, — тихо произнес «Зверь». — Глупая это была затея. Но я не мог появляться в своем истинном виде, это было очень опасно… И поэтому я влился в осуществляемую фантазию Погодина в придуманном им образе. Все рассказчики, таким образом, думали, что я создан кем-то из них…

Магамединов наклонился над «Зверем».

— Но объясни тогда, зачем ты пугал людей?

— Вообще-то я пугал только женщин, я добивался того, чтоб они покинули больницу. Не женское это дело — участвовать в такой страшной войне… А вот с мужчинами я, наоборот, пытался пойти на контакт. Но ничего толкового из моей затеи не вышло.

Сергей, Оля и Елена Степановна вошли в огромный зал с розовым светом, посередине которого сидел в кресле и громко сопел Чёмча, опустив голову на руки.

Они встали напротив него.

— Спит, падла, беспечным сном, — заметила Оля.

Сергей смело шагнул к Чёмче, который очень сильно изменился. Он стал ужасно худым, чуть ли не живым скелетом.

— Ничего, я сейчас его разбужу, — сказал парень и подошел еще ближе к главному инопланетянину.

Чёмча осторожно открыл глаза и прислушался. Сергей шагнул ближе, и тогда тот резко поднял голову.

— А… Это ты… Чёмча! — воскликнул инопланетянин.

Сергей от неожиданности отскочил назад, выхватил из-за пояса пистолет и направил его на Чёмчу.

— Я не понял, что ты сказал?! Повтори!

Чёмча широко открыл рот и сладостно зевнул.