– Захремар! Принц Джахангир! Ты цел? Не ранен?!

Только теперь я заметил то, на что не обратил внимания в пылу схватки с ванаром: катаясь по полу, и он, и я с ног до головы были перепачканы кровью.

– Это не моя кровь. Со мной все в порядке… И с ним тоже. Отнесите этого ванара в лагерь. Он – сын раджи и мой пленник.

Я стал героем сражения. Отец собственной персоной явился ко мне в шатер.

– Я всегда говорил, что рука, достойная держать скипетр власти – та, что умеет владеть мечом! Ты стал мужчиной, Джахангир! Видишь, война пошла тебе на пользу. Взять живым наследного принца Кишкиндхи – дорогого стоит! Я горжусь тобой, сын!

Следующий визит был от наставника, ходжи Камдина.

– Мои поздравления, принц Джахангир! – он печально улыбнулся. – Знаешь ли ты, что означает в переводе с языка ванаров название столицы, которую в этот самый момент грабят и разоряют солдаты нашего непобедимого Амира Тимура, да продлит небо его дни? Видья-нагара – «город знаний». В подвалах дворца спрятана самая богатая библиотека, что мне довелось видеть, не уступающая даже коллекции Птолемея в Александрии. Великий Амир, твой отец, удостоил меня чести отобрать труды магов, философов и поэтов достойных, чтобы забрать их в Самарканд. Среди прочих интереснейших экземпляров я нашел заклинание Дари. Если ты хочешь, то я могу сделать так, что ты сможешь читать и писать на языке ванаров!

Я с готовностью вытянулся перед магом. Тут же рядом нарисовался Баха и вопросительно посмотрел на старика.

– Что ж, Баха ад-Дин. Твоя тяга к званиям похвальна! Подойди и ты.

Аль Маджуси возложил ладони нам на плечи и начал читать заклинание:

– Кимат-тра-ба-но-те! Нри-ха-са-шо-бха-вет! Ма-са-чин-ти-там-ту!..

Принц Шанкарагана, сын махараджи Букки Харихара III из династии Раштракутов. Так звали моего пленника. «Лучше просто Шан, – предложил Баха. – А не то моя голова лопнет от их обезьяньего языка!»

По соседству с моим шатром соорудили еще один, для принца, и поставили туда клетку, выселив из нее любимого леопарда сахира Аль-Мисри. По сторонам от входа дремали два охранника, которые при моем появлении напустили на себя бодрый вид и вытянулись в струну.

Дверью в шатры в лагере служили войлочные ковры, кошма19 из верблюжьей шерсти снаружи и тканый, узорчатый – изнутри. Отодвинув завесы, я прошел в полутемный шатер, освещенный одним масляным светильником.

Принц ванаров сидел на полу, обхватив руками колени, в дальнем углу клетки – самое унизительное положение, в котором мог очутиться сын махараджи. Его шелковые шаровары, светло-серая шерсть на голове и теле стали грязно-бурыми от запекшейся крови и превратились в засохшую корку. Он представлял собой жалкое зрелище. Миски с едой, которые слуги приносили ему, остались нетронуты. В шатре пахло тем запахом, что можно почувствовать в конюшне или на псарне… Хм, ванары ведь покрыты шерстью…

Я подошел поближе.

– Мир тебе, сын раджи! – сказал я, гордясь новым заклинанием Дари и решив быть вежливым.

Мальчишка поднял черную обезьянью голову и, по-звериному оскалившись, зарычал от бессильной злобы.

Подойдя вплотную к самой решетке, я немного постоял молча. На вид сын раджи был моим ровесником, но маленького, как и все ванары, роста. Тем более что за последний год я сильно вытянулся.

– Я пришел заверить тебя – никакая опасность тебе не угрожает, ты под моей защитой и…

Не дав мне закончить, он резко бросился на меня. Забыв про то, что нас разделяет кованый металл, я отшатнулся.

– Когда твои предки ловили диких баранов в северных степях и рвали зубами их сырое мясо, потому что не знали огня, мои уже писали книги по философии… – прошипел он, сжимая с такой силой прутья клетки, что металл затрещал под его черными пальцами. – Я не нуждаюсь в твоей защите, сын смертоносца!

Неприятно это признать, но он прав. Члены его семьи умерли, страна потеряла независимость и стала провинцией империи отца, а жители превращены в рабов. В это самое мгновенье Властелин Востока пировал победу в кругу приближенных вельмож и обнаженных танцовщиц, а древнюю и прекрасную столицу разграбляли его солдаты.

– Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили ванну и принесли чистую одежду. Умойся, не позорь свой народ, а то от тебя воняет как от вшивого пса!

– Я убью тебя, гаденыш!

– Меня зовут Джахангир. Я приду завтра.

Вслед мне донесся раскатистый рев, полный ненависти и жажды мщенья. Справедливый рев.

Я вышел на свежий воздух и прогулялся до покинутого всеми наблюдательного пункта на кромке холма.

Поле перед городом, ярко-красное от кровавого заката, было покрыто холмами из разрубленных тел. Десятки тысяч воинов, ванаров и людей погибли сегодня, и их головы катались под копытами лошадей, несущих от городских ворот всадников с добычей. После самоубийства махараджи город сдался. Еще через несколько часов чиновники Тимура вывели из города всех магов, ремесленников, поэтов и людей искусства, приготовив их для отправки на работы в Самарканд. Особенное место сегодня уделялось рабам-каменщикам, так как на награбленные деньги будет затеяно новое строительство. Затем вынесли сокровища из казны и книги из библиотеки.

С наступлением сумерек роскошный город был отдан солдатам, пущен на ветер грабежа и насилия. Рассказывали, что многие ванары последовали примеру правителя и предпочли умереть и сжечь дома, чем подвергнутся бесчестью. Улицы были завалены трупами, а солдаты носились по городу, подобно голодным волкам. Каждый уносил столько, сколько мог утащить, и возвращался снова и снова, за новыми рабами, драгоценностями, золотом и богатыми одеждами. И по пути убивал и насиловал.

Прекрасная Видья-нагара, столица мудрости и благовоний, горела, исторгая миазмы разложения. Город, насчитывающий тысячелетия истории, лежал в руинах, уничтоженный за один день.

Говорят, что те ванары, что уцелели, спрятавшись в подвалах и подземельях, вскоре умерли от болезней и голода.

И еще долгие десятилетия спустя в опустошенный город, где среди растрескавшихся статуй божеств разлагались высохшие трупы, отравляя воздух и воду, не смел заглянуть даже ветер.

Дорога домой всегда короче дороги из дома. Армия Тимура, тяжело нагруженная рабами и добычей, подтвердила эту аксиому, совершив поход из страны ванаров обратно в Самарканд всего за год. И это – несмотря на то что двигались мы очень медленно. Слишком много трофеев, рабов, слонов, верблюдов и священных коров, захваченных на убой, тащилось следом за армией. Но на нашем пути не встречались более ни непокорных войск для победы, ни богатых городов для разграбления. Все это было сделано по пути в Видья-нагару.

Единственный трофей, который я привез из похода – это потертый ковер-самолет, доставшийся мне от погибшего сотника. Того самого, который обучал меня воздухоплаванию вплоть до злополучного дня, когда по возвращении домой его разорвали у меня на глазах огненные птицы алерионы на заснеженном перевале в Индийских горах…

Сотрясатель Вселенной вошел в Самарканд, когда природа расцветала, а яркое солнце сияло на золотых куполах и лазоревой майолике стен Голубого дворца. В знак приветствия горожане вывешивали на заборы самые дорогие ковры. Все, от мала до велика, высыпали на улицы встречать армию-победительницу и близких, которых они не видели больше двух лет.

Да и было на что посмотреть! Повелитель Востока велел организовать воистину триумфальный парад, каких раньше не видел Мавераннахр! Когда до ушей самаркандцев донеслись первые отдаленные ноты победной мелодии, толпа взорвалась. Вслед за громогласными звуками музыки в город вошли и сами исполнители – огромный оркестр в сотню человек. Одни дули в длинные медные трубы-карнай20, другие били в барабаны. За ними подпрыгивали и кувыркались около сотни разодетых в пёстрое и блестящее плясунов.