В горах нам встретилась полуразрушенная крепость Сиях, сложенная в неведомые времена из превращенных в камни пленных. До сих пор туманные призраки воинов, скелеты с пустыми глазницами, подняв знамена забытой, не существующей уже много веков страны, защищали ее от давно исчезнувших врагов, готовые снова погибнуть во имя умершего тысячи лет назад правителя. Они бесстрашно бросались на нашу марширующую мимо армию, но, будучи призраками, проходили насквозь и не причиняли солдатам никакого вреда. Их нелепые доспехи и древнее вооружение в лишенных плоти руках скелетов, смелость и безумство, с которым они атаковали, все это навевало на меня ужас и печальные мысли о бессмысленности войн.

Но ни мороз горных вершин, ни бурные реки в долинах, ни зыбучие пески пустынь, ни племена варваров-людоедов не могли поколебать целеустремленности отца и остановить его войско.

Башни из тысяч отрубленных голов дикарей, красные холмы на белом снегу, служили жертвоприношениями жестоким богам, которым поклонялся отец. Их были сотни, построенные из иногда еще живых пленных, прослоенных битым кирпичом и глиной, и все – во имя предстоящей победы.

Армия двигалась вперед, через реки строились мосты, а сопротивление местных жителей топилось в крови. Дым сожженных городов перемешивался с вонью разлагающихся трупов. Те, кто не был убит или принесен в жертву, становились рабами. В изорванных одеждах они уныло плелись в хвосте нашего обоза, готовые стать предметами торгов на ближайшем невольничем рынке.

Отец неминуемо приближался к своей заветной цели – единовластию.

Я коротал время, беря у одного сотника уроки пилотирования ковра-самолета, что оказалось очень сложным искусством. Боевые летающие ковры, сотканные из грубой пряжи, ничего общего не имели с теми шелковыми, которые я видел во дворце. Схожесть заканчивалась таинственными переплетениями узоров, в которых маги-ткачи зашифровали чары. При полете боевой ковер сильно вибрировал, а его края совершали волнообразные движения, так что ветер свистел в ушах. То еще удовольствие! Каждый день я с уважением думал о моем кумире ибн-Батутте. Я понял, почему он направлял свой ковер в теплые южные земли!

Баха не разделял моей страсти к воздухоплаванию. Согласен, комфортным полет на ковре не назовешь. Ковер трясется, жужжит, пилот продувается всеми восьмью ветрами, а во время полета волны, проходящие по боковым сторонам, оставляют для удобного размещения лишь небольшой прямоугольник в центре. Но дело даже не в этом. Беднягу на ковре укачивало. После десятиминутного полета Баха простонал, что «не может удержать в себе завтрак, захремар!» и упал в обморок. От последующих опытов по пилотированию ковра Баха категорически отказался.

Зато вместе с ним мы стихотворничали. Мои стихи отправлялись в вечерний костер. Баха же сочинял днями напролет, воспевая «символическую» красавицу Шах-Набат, и отсылал свои вирши с почтовыми ибисами в Самарканд в строжайшем секрете (даже от меня!), о котором, однако, знали все без исключения, даже рабы и подмастерья-поворята!

Через несколько месяцев мы переправились через бурное течение Синда, называемого также Отцом рек, и вступили на земли вечнозеленой Кишкиндхи. Низвергая в прах поселения, и забирая в плен десятки тысяч ванаров, армия неотвратимо двигалась к столице.

Лагерь рабов немедленно пополнился этими человекоподобными существами, маленькими и изящными. Сначала на них приходили глазеть, как на диковины, но вскоре привыкли. Ванары оказались, и правда, с черными лицами обезьян, черными длинными хвостами, черными крупными ушами по бокам головы со множеством серег в каждом. Вместо человеческой прически, над глазами у каждого рос гребень жестких волос, торчащий спереди как хохолок. Их тела и головы покрывала серо-желтая шелковистая шерсть, кисти рук и стопы тоже были черные. Да, а пальцы на ногах… Нет, не так… Там, где у нас, у людей, стопы, у ванаров располагались жесткие черные ладони, с такими же длинными пальцами, как у нас на руках. Поэтому обуви ванары не носили. Чудно̀!

Да, а и их слабость к украшениям оказалась вовсе не легендой. Представьте ванара, передвигавшегося неспешной жеманной походкой, позвякивая бусами, поясами, серьгами и десятками браслетов на запястьях и щиколотках! Причем побрякушки в изобилии носили и дети, и старики, и мужчины, и женщины! При этом мужчины наряжались в яркие шаровары, а женщины заворачивались в пышную шелковую одежду, конечно же, богато и пестро расшитую и раскрашенную.

Их языка никто не понимал, да и не стремился.

Трофеем, намного более ценным, чем бесполезные для продажи в гаремы обезьяно-девушки, оказались боевые слоны. Сто двадцать невиданных огромных животных, вместе с погонщиками явились неожиданным подарком для армии Тимура.

До утопающей в роскоши столицы Видья-нагары оставалось рукой подать.

Заветного города мы достигли в первый день весны. Армия дошла до широких пастбищных лугов, которые должны были вскоре стать полем битвы, багровым от крови. На южном берегу Тунга-Бхадры, на плоской вершине холма, у подножия которого расположилась столица ванаров, был разбит лагерь. Отсюда открывался вид на богатейший город в Девяти Мирах, возносящий стены к небесам и полный сокровищ Видья-нагара, на его великолепные дворцы, увенчанные золотыми куполами-лотосами, на прекрасные дома и сады, раскинувшиеся за рекой.

В армии отца дисциплина и порядок занимали первое место. Даже шатры в лагере устанавливали так, что они образовывали прямые улицы. Да и как еще держать в повиновении такое бесчисленное количество людей? Ведь чтобы обеспечивать огромное войско всем необходимым, с нами следовали люди всевозможных невоенных профессий: повара, шорники, оружейники, заклинатели джиннов, звездочеты, лекари. Вечером весь этот разношерстный люд собирался вокруг костров, чтобы обсудить пережитое, вспомнить о прошлых походах, победах и поражениях, поделиться надеждами на богатую добычу (половина награбленного принадлежала воинам) и опасениями о будущем.

Больше всего, даже бывалых воинов, пугали покрытые толстой броней боевые макары, невиданные никем из нас огромные твари, способные хоботом вырвать с корнем деревья, которых ванары использовали в качестве ездовых животных. С головой слона, чешуйчатым телом, двумя лапами и рыбьим хвостом со множеством острых, как мечи, плавников, макары представляли опасность как на воде, так и на суше. Из башен на их спинах солдаты лили жидкий огонь и стреляли лучники и арбалетчики. По слухам, распространенным шпионами, побывавшими на той стороне реки, правитель ванаров владел армией из сотни этих земноводных чудовищ.

Другими боевые чудовищами были яли – злобные твари с гибким львиным телом, кабаньей мордой и змеиным хвостом. Из их зубастых пастей устрашающе торчали острые как сабли бивни, а один только грозный рев мог обратить пехоту в бегство! Не говоря уже об испуге, который внушали сами обезьянолюди, гордо восседающие на их мохнатых спинах! Каждый ванар был в несколько раз сильнее самого сильного человека. И не забудьте, что они использовали во время атаки длинный хвост в качестве оружия!

Но самое страшное, о чем отваживались лишь шептать, это опасение о том, что царь обезьянолюдей заключит союз с ракшасами, демоническими тварями, живущими где-то на юге, на острове Ланка. Тогда – прощай добыча, против этих многоруких и многоголовых даже наши джинны бессильны!

Бесстрашные воины Тимура боялись.

В течение двух долгих недель ничего не происходило. Амир ждал, что к нему отправят послов с подарками и ключами от города. Но ничего подобного не случилось. Через четырнадцать дней ожидания единственный разумеющий писать и читать на языке ванаров, мой наставник Шахрияр, был призван на совет командиров и мудрецов. Он перевел петицию, которую гонец-джинн обязался доставить во дворец и передать в собственные шерстяные лапы-руки правителя Кишкиндхи, махарадже Букке Харихару III, с предложением сдаться без боя.

«Если вы хоть немного дорожите своими жизнями, имуществом и честью, согласитесь платить мне ежегодную дань. Если же нет, то вы услышите на заре о прибытии моей могущественной армии! Завоеватель Мира, Сотрясатель Вселенной, Амир Тимур. Да распространится тень моего покровительства над головами всех живущих до пределов небесного вращения и до края земного диска».