Шатаясь, она добрела до дивана и рухнула на него трупом. Она чуяла, как давит на неё само небо. Оно ненавидело её, пыталось выдавить из этого мира. Но, на зло этому грёбанному небу и солнцу у неё был «якорь». Те, ради кого она должна была быть здесь, на ком лежало её благословение. Или проклятие. Правда говорить правду было не так приятно.

Свинцовое тело вдавилось в матрас, крик заглушен подушкой. Тени сгущались. Как бы она не пыталась это отрицать, ей была необходима помощь. И, как не странно, она к ней спешила. Удача Дарину просто не могла покинуть. Это было изощрённым проклятием.

Его жизнь была абсолютно идеальна. И дело не в хорошей работе, приличной квартире в столице и верных друзьях. Дмитрий осознавал своё счастье каждый раз, когда слышал её голос. Видел тонкий силуэт с копной каштановых волос, целовал аккуратные руки с тонкими пальцами. Она ждала его дома, заваривала горячий чай и ставила на стол ароматные булочки. Добиться её было мечтой всей его жизни. И он получил это. Удача улыбнулась ему, во что до сих пор не верилось.

– Задумался? – тихий голос вывел его из раздумий.

– Да, – он обхватил её руки своими, сплетая пальцы. – Я чувствую себя так хорошо последние три года. Будто сплю.

Дарья звонко засмеялась, утыкаясь носом в светлую макушку мужчины. До сих пор была смята постель, что было так не похоже на аккуратную девушку. Все она делала так трепетно, так аккуратно, что у Димы захватывало дыхание. И утром, обычно, кровать уже была заправлена а мужчина отправлен собираться.

– Тебе скоро на работу, – Даша глянула на улицу.

Уже горели фонари. Но солнце едва выглядывало из-за многоэтажных зданий. Столица готовилась к новому дню.

– Да, – раздосадовано. – Обещаю, я приду пораньше.

– Люблю тебя.

– Люблю.

Суетливые сборы и Дмитрий уже шагает по переулкам, ёжась от утренней прохлады. Весна выдалась отвратной. Ветер был неприветлив, небо хмурилось и жадничало столь желанным теплом. Под ногами прогнившая каша из неубранных с осени листьев. В его районе это было нормой.

Дмитрий был не в меру задумчив в период празднования перемирия. Пусть он и не был активным агентом, разбираясь лишь с отчётами и планами, смертей он видел предостаточно. Узкие улочки вели его к статному зданию Корпуса. Чёрным монолитом возвышалось оно средь серых пятиэтажек. Наверное, сделать штаб ещё более приметным было невозможно.

Агент Море любил Дашу, вкусный чай, стихи и ранее утро, когда можно уловить сокровенный момент. Про себя он называл его «первым вздохом». Город судорожно вздрагивал от каждого шага, хриплого с утра голоса жителя. Для него это было непривычно после спокойной ночи. Но уже через мгновение улицы заполнялись людьми и он забывал о той робости, что сковывала его. Начинался день. Очередной день Столицы.

Пересекая небольшую площадь, он привычно выцепил знакомую фигуру. Высокая девушка выделялась на фоне остальных не только ростом. Броское платье, красная помада и кудри – видеть Ведьму иной было невозможно. Возможно, из-за этого же Дмитрий всегда забывал её лицо. От него отвлекало все остальное буйство деталей.

Работая в разных отделах, Ведьму он помнил ещё с войны и знал, как относятся к ней окружающие. Она была идеальна в работе, добра и мила в общении, но ровно настолько, насколько это было необходимо. Так же он до сих пор слышал один и тот же вопрос: «Она ни на кого не злится. Точнее, мы этого не видим. Почему Ведьма тебя терпеть не может?».

Он и сам задумывался. Ответ был очевиден. Это сейчас главная боевая единица тринадцатого отдела идёт по площади одна, попивая кофе из одноразового стаканчик с лицом полностью нейтральным. Будто и не живым вообще. Во время войны они тоже пересекались здесь.

Пыльные и густые от того воспоминания будто залили серую площадь. Вот он торопливо оглядывается и прибавляет шага, глухо форменные сапоги отбивают такт по мостовой. Он рад, что идёт по раньше. Неприятно чувствовать это.

В этом побитом и истекающем кровью городе. Да что там – мире, звонкий смех вызывал раздражение. Зелёная куртка и волосы неестественного цвета – тоже. Рядом с утонченной и грациозной Ведьмой, Козодой выглядела кляксой. Только вот вовсе не чёрной. Радужной, вызывающей… Дмитрий считал это неприемлемым. Козодой любила громкие возгласы, странную одежду, сигареты и хороший кофе. Ей никто этого не запрещал. Как Ведьма покоряла всех своей исключительной тактичностью, так Казодой очаровывала окружающих долей безумия в серых глазах. Было так странно, что это же безумие было заинтересовано в нём.

Она плохо скрывала это. Даже сейчас голос девушки сорвался. Она инстинктивно схватила подругу за локоть, останавливаясь. Смотрела на него жадно, но столь трепетно. И молчала. Только рядом с ним она затыкалась. «Мне её жаль» – вздохнул Дмитрий, не сбавляя шаг. Он не мог представить себя радом с ней. Как бы Козодой того не желала. Она не была плохой, скорее – с ней ему было бы морально тяжело. Её порывы могла терпеть только Ведьма.

Морок, что охватил Дмитрия спал. Не было здесь никакого Козодоя. Не было запаха сигарет и кофе, не было этого взгляда. Жадного, прожигающего. Дмитрий мотнул головой. В толпе навязчиво мерещится зелёная куртка, будто слышится резкий, звонкий голос: «Море, прости меня».

Окончательно в себя его привёл колкий взгляд Ведьмы. Она замерла, оглядываясь. В обычно спокойных глазах метнулся гнев. Она и правда терпеть его не могла. Считала виноватым в уходе Козодой.

– Как ни прискорбно, – Дмитрий помассировал виски. – Но она права.

Если бы Море был так зациклен на этом, то спокойной жизни ему бы не видать. Тем более к неприязни Ведьмы он привык. А вот она к отсутствию Козодоя – нет.

До штаба рукой подать. Море и так задержался, поэтому решил сократить через переулок. Обходя кучи неизвестного происхождения, он поморщился. Даша бы отругала его сейчас. Да ей не стоит знать, что порой он возвращается к самой странной девушке в его жизни. И это – не она.

Будучи носителем дурной крови он смог заметить опасность. В то же время сказалась нехватка опыта. Это и схваткой назвать нельзя было. Дмитрий просто рухнул замертво.

– Море? Мелковат для Моря. Прости, парень, дело не в тебе, – неизвестный обратился к лежащему на земле мужчины.

***

Резкий вздох и она распахнула глаза. Прогоняя страшные сны, Дарина с трудом опустила ноги на пол. Она не заметила, как заснула. Всё та же квартира, всё те же вещи, всё та же жизнь. Да, она явно зря придалась воспоминаниям в последнее время.

Девушка потянулась. Мигрень отступила. Приятное чувство облегчения обхватило её. С лёгкой улыбкой она прошла на кухню. Ночной кофе – прекрасная мысль. Но не всем мечтам сбываться.

Невольное: «Да твою ж мать!». На её милой, домашней кухне Константин буравил взглядом личность, которую Дарина хотела увидеть последним. Особенно в компании агента Корпуса.

– Выспалась? – незваный гость широко улыбнулся. – Ты спишь, как ангел.

– А ты резкий, как понос, – Дарина сдержала улыбку. – Но я рада тебя видеть.

– Честность, залог наших отношений, – мужчина прикрыл глаза. – У меня тут допрос. Твой мальчик такой нетерпеливый.

– Много выпытал.

– Ничего.

– Я тоже здесь, – глаз Константина нервно дёргался. – Этот мужик пристал ко мне на улице и ввалился в квартиру.

– Он сказал, как его зовут? – Дарина залезла на подоконник, склонив голову.

– Нет.

– Это Козодой.

– Ты же Козодой? – Константин непонимающе моргнул глазами.

– Ну, я больше человек-Козодой, – Дарина нехотя выкладывала карты. – А он – больше демон-Козодой.

– То есть он – демон?

– Ну… да-а, – на выдохе протянула девушка.

– Комитет знает, что ты водишься с демонами? – Константин стал ещё более серьезным.

– Нет. И не узнает, – Дарина руками пыталась уложить запутанные волосы.

– Ты так во мне уверена? – Высокомерно хмыкнул моложавый агент.