– У вас какое-то дело? – Дарина не стерпела молчания.

– Сегодня вы более задумчивы, – женщина сделала шаг, переступая порог кабинета. – У вас что-то случилось?

Екатерина пережила вторжение в тылу, но знала, что те, кто был ближе к зоне сражений повидали всякого. Срывы и психозы стали отголоском недавней войны, как и подавляющее число сирот в рядах обучающихся. В каждом городе был детдом. От детей не отказывались, сиротами их оставили бесконечные попытки людей отбиться до того, как в свет вышли носители дурной крови. Возможно, Дарина тоже потеряла кого-то в той войне. Причина её странного поведения могла быть вовсе и не в причастности к Корпусу. Но верилось в это мало.

– Нет, всё хорошо, – руки девушки легонько побарабанили по столу. – Просто задумалась. Скоро годовщина подписания мирового соглашения. Только подумать, уже три года с конца вторжения прошло. Потом пройдёт ещё три, и ещё… И это станет уже не новейшей историей, а просто – историей.

– Это нормально, – Екатерине разговор был всё ещё неприятен. – Вы боитесь, что люди забудут о вторжении?

– Нет, – коротко отозвалась Дарина. – Пока демоны будут нашими соседями.

– Тогда почему вас это угнетает? – озадачилась заместитель директора.

– Сама не знаю, – девушка пожала плечами. – Поэтому и задумалась.

Разговор медленно перерос в прощание и вот Дарина уже медленно направляется по погружённым в сумрак улицам домой. Как бы не хотела она растянуть дорогу, квартира находилась слишком близко. Настолько, что даже раздражало. В этой местности темнело рано, прохладный осенний воздух был даже свеж, отчего она не удержалась и вздохнула глубоко. Выдох получился тяжёлым, болезненным.

Если начинаешь мало говорить, то со временем слышишь больше. Обращаешь внимание на звук поворота ключа в скважине, на мягкий шелест выпавших из уставших рук бумаг. Дарина хмурилась, подбирая листы с пыльного пола в прихожей. Ногти с неприятным скрежетом проскользили по линолеуму.

Дальше всё шло по плану. Торопливо поставить разогреть еду, переодеться, сесть с тарелкой на скрипучий диван и около часа пялиться на пустую стену. В выделенной квартире ничего не понялось за три года что она здесь.

Доев нехитрый поздний ужин, частота которых уже сказалась на фигуре, Дарина рухнула лицом вниз, ощущая неприятную обивку. Теперь нужно было добраться до состояния сонливости. Ленивый взгляд пробежался по корешкам книг, для которых она до сих пор не приобрела полки. Они лежали на полу, образуя четырёхугольные усечённые пирамиды. Ей было важно создавать иллюзию порядка: от самой большой до маленькой.

Она почти определилась с тем, что будет читать, когда раздалась уже позабытая мелодия. Дарине звонили редко и, обычно, каждый звонок был предсказуем. Сегодня связи с Корпусом не ожидалось, что весьма заинтересовало девушку.

– Слушаю.

– У тебя пополнение, – голос агента Корпуса был ей незнаком. – Через пять минут вышлю тебе вводную и досье.

– Эм, – смогла лишь выдавить Дарина. – С чего это. Мы вроде устанавливали правила.

– Мы помним. Даже слишком хорошо. Особенно то, что твой район считается не просто пограничным. Решение Корпуса не обсуждается. До свидания.

– Бросать трубку некрасиво, – Дарина с горькой усмешкой посмотрела на мобильник.

***

Следующий день отличался от предыдущего лишь непривычным тяжёлым осадком в голове. Вчера она долго изучала присланные файлы. Мужчина, двадцать девять лет, представить своим родственником. Отметила для себя отсутствие фото и ощущение того, что документы были подготовлены наспех. Недосказанность так и лезла в глаза, что Дарину весьма напрягало. Уроки прошли как обычно, дети явно побаивались её, говорили тихо, некоторые плохо скрывали неприязнь. Отношение родителей проецировалось на них. Естественная реакция. Принимая это как должное, Дарина с лёгкой улыбкой смотрела на макушки школьников, решающих очередной тест.

– Дарина Михайловна, можно вопрос? – раздалось со стороны окна.

– Слушаю, Валентин.

– А вы можете… ну, колдовать?

– Некорректно, – Дарина едва нахмурилась. – Правильно говорить – «биологическое преобразование энергии». И даже если бы могла, то всё равно бы не показала. Необходимо разрешение.

– Тогда откуда вы это знаете тогда?

– Странно, что ты не знаешь, мы изучаем мою дисциплину два года… а это – основы.

По девятому классу пробежали смешки. Дарина посмотрела в раскрасневшееся лицо паренька, сконфуженного и растерянного. Переведу взгляд на настенные часы, Дарина громко произнесла:

– Сдаём работы.

Заполнив журналы и поставив оценки, Дарина торопливо направилась домой. Впервые, за долгое время, неизвестный агент не удосужился осведомить её о времени своего приезда. Директор, тучный мужчина средних лет жестом остановил её:

– Дарина. Зайдите ко мне.

– Конечно.

Она уселась на неудобном стуле в приёмной. Мужчина расположился в своём комфортом кожаном кресле. Перед ним лежала папка. Совсем новенькая, блестящая в лучах лампы под потолком.

– Необходима ваша подпись как опекуна, – директор протянул листок.

Дарина прокляла информационный отдел Корпуса, в то же время поражаюсь своим актёрским способностям. Узнать то, что за ночь у тебя образовался младший брат – событие весьма волнительное. Дарина сохранял спокойное лицо, изучая документ о зачислении в десятый класс некого Константина Михайловича Козодоева. «Очаровательно, мать твою» – Дарина расписалась и, спешно распрощавшись, покинула школу.

Перед дверью квартиры стоял увесистый чемодан. Дарина даже удивилась, так как такие «раритеты» найти было сложно. Хотя, ей стоило удивиться тому парню, что сидел на чемодане. Он затылком упирался в дверь, вглядываясь в потолок. Подшитая мехом куртка, растянутый полосатый свитер, натянутый на голову капюшон. Несмотря на общую неприятность, кроссовки у парнишки были чистые. «Противоречиво» – Дарина замерла на лестнице.

– Ты долго там будешь стоять? – парень подал голос, вздыхая тяжело и устало.

– Здравствуй.

– Вежливая какая.

– Есть такое.

– Мне тоже поздороваться?

– Момент потерян, так что не нужно.

Этот диалог протекал в процессе открывания двери и затаскивания в квартиру багажа. Все произошло быстро, поэтому Дарина и не осознала, как оказалась на кухне, наливая чай незнакомому агенту, который совершенно не тянул на двадцать девять.

– Костя? – Дарина осознала, что не подтвердила личность приехавшего.

– Константин, – весьма раздражённо поправил парень, вытаскивая помятый лист из кармана куртки, которую он снять так и не соизволил.

Но капюшон стянул. Дарина отметила то, что волосы у него были аккуратно подстрижены и уложены. Без зазрения совести она изучала его лицо, хранившее подростковую округлость, хоть и с весьма острыми скулами. Тёмные глаза в обрамлении густых ресниц смотрели по-взрослому насмешливо на девушку, а густые каштановые волосы бликовали рыжиной. Бумагу, протянутую Константином, она посмотрела вскользь, сравнив лишь номера приказов. Интерес вызывал… мужчина? Или всё же парень?

– Дарина, – девушка представилась и села напротив него, взглядом указывая на сахарницу.

– Она пустая, – Костя непонимающе смотрел на неё.

– Ага. Я так, для приличия.

– Это подло, – Костя усмехнулся.

– Подло то, что ты на двадцать девять не тянешь никак.

– Тебе ли не знать, что у каждого агента есть свои… особенности.

Последнее было сказано весьма высокомерно. Дарина прикинула, что если она и правда младше его на три года, то должна была видеть во время восстания. Но такого бы парнишку она заприметила сразу. Больно разило от него опасностью.

Она так и была в рабочем костюме. Дарину радовало это, придавало ощущения защищённости. Окажись она в домашней одежде под бездушным взглядом Константина, то явно бы уже сжалась в жалкий комочек где-то в углу.

– Нас вряд ли примут за родственников, – вздохнула Дарина. – Нужно было бы со мной посоветоваться.