— Он был один? — прохрипела Юля, не узнавая в надломленном хрипе собственный голос.

— Нет, с друзьями. Они отмечали его день Рождения и ещё собирались потом заглянуть в «Приват», но Валу вдруг стало плохо, он был изрядно пьян, и я упала ему на хвост, попросив отвезти меня домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юля напряженно кивнула головой, мол, продолжай, я внимательно слушаю. Пока всё было не так уж и страшно. Правда, упоминание о стриптиз-клубе неприятно царапнуло по сердцу. Но это такое, с этим жить можно. Вал свободный мужчина, они не клялись друг другу в верности, так что скатертью дорожка.

— В машине его совсем развело, и я решила… что будет лучше, если сначала помогу ему, а сама потом как-то доберусь домой.

Вот-то тут Юля хмыкнула. Ещё бы. Нужно быть полной дуррой, чтобы упустить такой шанс, а Марина дурой никогда не была.

— И-и-и? — натянулась до предела, затаив дыхание. Не могла сказать, что испытывала больше: сострадание или раздражение. С одной стороны — племянница как бы, должно быть жаль и всё такое, а с ругой — чего уж там — соперница. Да-да, именно соперница. Потому что если любовь была под запретом, то испытывать ревность ей никто не запрещал.

— Я помогла открыть дверь, а потом… он сказал, что соскучился. Представляешь?

Юля пошатнулась. В голове не укладывалось просто. Как автор многочисленных историй, она уже выстроила в голове предполагаемый сюжет, знала, что будет дальше, но чтобы вот так? Чтобы Вал сказал такое?

— Я была на седьмом небе от счастья. Он так целовал… да меня в жизнь так никто не целовал.

— И ты осталась… после всего что было, — скорее подытожила, нежели спросила Юля, закусив до крови губу.

— Конечно, осталась! — фыркнула Марина. — Ты не представляешь, что это была за ночь. Если бы не его состояние — точно бы не уснули до утра. А какие слова он шептал!! И что хочет меня, и любит. Кстати, спасибо за духи, Вал оценил, — усмехнулась сухо, не сводя с Юли заплаканных глаз. — Обязательно прикуплю такие же.

Почувствовав бешеный укол ревности, Юля подошла к окну и, отыскав глазами сына, смогла-таки опомниться. Чё-ё-ёрт! Зачем же так изводить себя, а? Разве не сама отключила телефон, разорвав единственную связь? Сама. И видимо, вовремя, потому как Дударев не слишком-то и переживал. Умело нанес удар, чего уж там. Прошелся по ней асфальтоукладчиком по имени Марина и ясно дал понять, что оставленный Юлей посыл достиг адресата. Гад! Неужели девушек вокруг мало? Обязательно с Мариной спать?

— Ну и как же он использовал тебя? — приподняла насмешливо бровь, испытывая к себе презрение за просочившийся сарказм. — Кажется, вы достаточно неплохо провели время. И соскучились друг по дружке, и в любви тебе признались.

Так и знала, что не способен Вал на насилие. В*ебать — да. Поиграть с чувствами — пожалуйста. Дура! Да они с Мариной два сапога пара. Он недолго горевал (что совсем неудивительно), а племянница не упустила возможности перемотать пластинку на самое начало.

— Так он, сволочь, как только открыл зенки, сразу выставил меня за дверь! Как трах… — спохватилась, увидев, как побледнела Юля, — в общем, когда чесалось в одном месте, так проблем не было, а как признать, что облажался — так сразу за дверь. Козел, чуть руку не сломал, — заявила обижено, потирая запястья.

Дерзкая, задорная, всегда весёлая Марина, сейчас напоминала убогого, брошенного на произвол щенка, на которого никто не обращал внимания. Но Юля ведь обращала! Всегда переживала, старалась уберечь от плохого. И когда племянница рассталась с Дударевым — облегченно выдохнула. Не потому, что сама была влюблена в него по уши, а потому что заведомо знала конец истории. Мало любить и сходить по кому-то с ума, важно быть любимой в ответ.

— Надеюсь, вы предохранялись? — ляпнула, а когда спохватилась, было уже поздно. Хотя… вполне резонный вопрос с учётом концовки.

Марина вспыхнула, вкинув на Юлю пристальный взгляд и отрицательно замотала головой. У Юли оборвалось сердце. Конечно, это ещё ничего не значит, вероятность забеременеть 50/50, у неё тоже не с первого раза получилось, но всё же для неё это был самый настоящий шок!

— Ты понимаешь, что после всего, что ты мне тут рассказала, лучше всего…

— Что «лучше всего»? — перебила её Марина, поднявшись со стула. От испуганного зверька не осталось и следа. Перед Юлей предстала разъяренная тигрица, готовая отстаивать свое до последнего вздоха.

— Ты же не думаешь, что Вал обрадуется возможной беременности? — ухватилась руками за подоконник Юля, стойко выдержав пристальное внимание.

— А ты что, настолько его хорошо знаешь?

«Ты даже не представляешь, насколько».

— Сама подумай, если бы его слова и чувства оказались правдой, стал бы он гнать тебя в шею?

Марина вспылила:

— Никто меня не гнал!

— Ну вышвырнул, какая разница! Сама сказала, что использовал. Думаешь, он обрадуется, если ты забеременеешь?

Как можно быть такой наивной?!

— Нужно было раньше думать! — закипела Марина, скрестив на груди руки. — Я не мешала ему надеть презерватив. Пускай теперь понервничает. Если повезет — хрен потом отвертится.

Юля расстроено качнула головой, догадавшись, какую именно цель поставила перед собой племянница.

— Это неправильно, Марин. Ребёнка должны хотеть двое. А насколько я могу судить — Вал уже не в восторге.

— Я не поняла, ты на чьей стороне вообще?

— На твоей! — воскликнула, оттолкнувшись от окна. — Но Вал не станет жить с тобой ради ребёнка! Как можно заставить полюбить кого-то, используя столь подлые методы!

Марина едва не задохнулась.

— Подожди, ты хочешь сказать, что я расчетливая с*ка, решившая добиться своего любыми путями? А то, что я люблю его, как сумасшедшая, что жить без него не могу — это так, не в счёт? Он сам подарил мне надежду, сам позвал в свою жизнь, а потом вышвырнул, как ненужную вещь, потому что кто-то там у него появился, видите ли. Нихрена! Будь у него чувства к той стерве, фиг бы наяривал меня с таким упоением.

Юлю ни с того ни с сего затошнило. Господи, как же ей было плохо.

— Думаешь, я не знаю, что всё произошло по пьяни и не отдаю отчет, чем всё может закончиться? Отдаю. И всё прекрасно понимаю. Но я готова на всё, чтобы заполучить его. А правильно это или нет — мне плевать. Вряд ли у него с той бабой что-то стоящее, — протянула с издевкой. Скорее всего, там или был разовый секс, или же… — выдержала мхатовскую паузу, рассматривая Юлю с подозрительной скрупулезно, словно боясь упустить что-то важное, — там не всё так просто. Возможно, она несвободна, например. Или у неё есть муж, дети. Согласись, будь она свободна — вряд ли бы оставила его в такой день.

Юля только и смогла, что рассеяно кивнуть, продолжая «лакомиться» собственной кровью. Между лопаток пробежал противный холодок.

— Марин, даже если ты и забеременеешь, пойми, насильно мил не будешь. Мало ли что там у Вала за отношения и связи — он тебя не любит. Те-бя! Понимаешь? Ну родишь, покажешь ребёнка, дальше? Он уже дважды растоптал твое сердце, ждешь, чтобы снова всё повторилось?

Марина горько улыбнулась, рухнув обратно на стул, и потянувшись к остывшему супу, принялась активно орудовать ложкой.

— А я могу любить и за двоих. Это не проблема. Вот увидишь, как только я рожу ему — всё изменится. Кстати, — пробубнела с набитым ртом, поражая в очередной раз сменой настроения, — Вал грозился придушить меня, если поймает. А я ребёнка от него хочу. Ты даже не представляешь, насколько. И не потому, что хочу привязать к себе, а потому, что безумно люблю. Сильно люблю. От кого тогда рожать, если не от любимого мужчины. Так что, можно я пока у вас поживу? Обещаю во всем помогать и не путаться под ногами.

Чувствуя, что сейчас взорвется от негодования, Юля кивнула, отвернувшись от довольной племянницы и включив воду, принялась мыть посуду. Перед глазами не было чёткости. Ничего не видела, только чувствовала. Невыносимо больно. Невыносимо обидно и так же невыносимо горько…