– Хорошо-о! – Во весь голос кричала я, – тогда в са-а-дике вернё-ёте! Миша-а! Бабушкин мой у тебя, да?

Миша с Димой и Серёжей обернулись и что-то мне показали. Вроде бы большие пальчики вверх. Но только как-то по-другому, что ли… Значит, они втроём хотят поиграть в бабушкин поп-ит. Это хорошо! Лишь бы им нравился он.

Подбежала тётя Лена.

– Ли-и-да! Господи, как же так-то! Вась, ну чего стоишь! Дай хоть салфетку, что ль, влажную.

Дядя Вася дал. Он смешной такой, когда копается в женской сумочке. Тётя Лена меня оттирала, а Гриша бегал на горке с Таней и Ниной. Там ещё Антошка был, они паровозиком скатывались. Потом Антошка пошёл домой, попрощавшись со всеми. Они что-то весёлое друг другу крикнули. Я решила тоже:

– Анто-о-шка! Пока!

Антошка взглянул на меня. Я улыбнулась и помахала. Он изобразил рака. Смешной и хороший он.

Когда меня почистили, я пошла к Тане с Ниной. Тётя Лена сказала, что ещё немного – и домой пойдём. Девочки сидели прямо на попах на мостике. Подошла Танина мама и дала им вкуснющие сырные шарики и чаёк в розовом термосе! Пить хотелось мне очень сильно.

– Бабка-ёжка пришла! – Весело бросила Нина.

Я посмеялась, Таня тоже.

– А можно попить? – спросила я снизу.

– Ты же бабка-ёжка! Мы не можем тебя подпустить. Вставай под мост. – Сказала Таня.

Я встала под мост. Они так хотели быстрее утолить мою жажду, что сразу же начали лить мне сверху. Немножко попало на шапку и куртку, а, и в левый глаз ещё. Чай лился между дощечек. Подбежала мама Тани и отругала их. Как-то слишком уж. Взяла меня за ручку и поднялась со мной на этот мост. Сказала всем встать. Потом она ушла, а девочки попросили меня пройти с ними в домик. Руки мои очень-очень замёрзли, я грела их ротиком.

– Давай я погрею, – предложила Нина.

Я дала ручку, а она зачем-то плюнула в неё. Они посмеялись. Я подумала, что какая-то игра началась, но потом они предложили поесть шарики. Я протянула руку опять. Таня положила шарик, а Нина сверху снова плюнула. “Ага! – Подумала я, – это всё-таки игра! Надо быстрее есть!” – подумала я. Но у меня не получалось, и у меня так и не вышло поесть эти шарики. Но они вкусные, я знаю. Мама покупает такие. Пашка тоже их обожает. В последнее время только ничего не ест что-то.

Гриша всё это время игрался с каким-то другим мальчиком. Его я не знаю. Они качались на качелях и что-то пели. Я крикнула им, хотела спросить чего они поют. Тот незнакомый мальчик спросил Гришу: “А, вот эта – бабка-ёжка?”. Гриша, весело мотая головой, словно пританцовывая, кивнул. Я это крикнула оттуда, где уже горка сверху начинается, ну вот то есть где как бы дверь должна быть, но её нет. Сзади то ли Таня, то ли Аня решили, что будет весело резко меня толкнуть. Я прокатилась на животе. Было страшно, но весело, когда уже приземлилась. Но, правда, больше я не хотела.

– Всё, девочки, я больше не буду, – улыбаясь, крикнула я им.

Гришу и меня позвала его мама. Дядя Вася ушёл в магазин, пошатываясь. Они проводили меня до подъезда и открыли мне домофонную дверь. У них ключ такой, который, знаете, все двери открывает. Я обняла Гришу на прощание. Видимо, у него ручки замёрзли ещё сильнее, чем у меня, потому что он их не вынул из карманов. Хотя был в перчатках. Но это перчатки такие. Бабушка всегда говорит: “Делают сейчас незнамо что, ничего тёплого не найдёшь”. Мы попрощались с тётей Леной, Гриша смотрел куда-то в сторону и почему-то смеялся.

– Какой ты хороший, Гриша! – весело сказала я.

Когда зашла в подъезд уже, то почувствовала что-то сырое за воротником. Когда шарфик прикасался к шее, я это чувствовала. Наверное, капнуло, когда стояли под козырьком подъезда. А тёплое – потому что в подъезде же тепло, вот вода с сосульки и согрелась, наверное, не знаю…

Поднималась я долго. И всё думала: “Вот мама и дядя спрашивают меня, кем я стать хочу”. Не знаю… На последней ступеньке только вдруг обрадовалась! А дверь была приоткрыта наша. Внутри темно и пахло чем-то непонятным, необычно сладковатым. Я, довольная, повернулась к кухне, налево. Мама сидела за столом, как чёрный холмик. Рядом на стуле стоял кривой пакет. из него торчали продукты, а ещё они везде были на полу почему-то. Лица мамы не видно было. В руках она держала зачем-то фотографию Пашки, я по рамке узнала. У нас одна такая. Чего смотрит? Он же рядом, в ближайшей больнице лежит, через дорогу. Наверное, решила вспомнить, какой он забавный всегда на фотографиях. Значит, всё хорошо. И я решила ответить на вопрос мамы и дяди:

– Ма-а-а-а-а-м! Я бабка-ёжка!

– Ты давай пока музыку включи хоть.

– А сыр-то надо потереть?

– Вон Маринка несёт уже.

– О, а ты чего не одет-то ещё?

– Стол кто-нибудь разберёт, нет, я не пойму?

– Скатерть она ждёт, скатерть!

– Витька знает, где она. Мы кальмары-то покупали, вообще?

– Да не таки-и-е!

– Она тебе список же кидала.

– У меня слов нет…

– Мам, я не буду платье надевать.

– У сестры твоей день рождения!

–…

– Так, ну чего, я пошёл тогда?

– Давай только быстро, ладно? Сейчас все придут уже.

– Блин, порезалась.

– Кто-то стучал вроде, нет?

– Я в ванную!

– Ну вы чего, в самом деле!? Пораньше нельзя, что ли, было?

– Кирилл звонил, мам. Подъезжают. Настька не поехала.

– Как? А он с Игнатом и Людкой?

– Да.

– Хорошо, ладно…

– Я забыла, в этом – свежие огурцы или солёные?

– Пусть будут свежие…

– А что у вас с ноутом, понять не могу?

– Ой, забыли. Ты через другой включи, в той комнате лежит. Сашка привёз.

– А можно, точно?

– Да-да, бери.

– Торт всё-таки надо было бисквитный заказать, а то этот тает вон.

– Света не любит бисквит!

– Может, отнесёшь на балкон пока?

– Подержи дверь.

– Миша! Открой духовку: перевернуть надо.

– Завтра на учёбу?

– Ага.

– Здра-а-вствуйте!

– Ну неужели!

– А кто это тут у нас такой комочек махонький?

– Держи!

– Слушайте, у вас припарковаться – целая головоломка!

– Ты на своей?

– Не, Людка вон за рулём.

– Тапок нет больше?

– Да подожди! Сейчас руки хоть вымою, чего тебе?

– Ой! Там Маринка. На кухне помойте руки.

– Может, чем помочь, тёть Рит?

– К Мишке подойди, помоги перевернуть.

– Привет-привет. Сейчас я, отойди пока. Опа! Давай.

– Надо попробовать.

– Да только поставили.

– Ладно.

– Вы, как всегда… на целую роту!

– А где Серёжка-то?

– Здрасти-здрасти!

– Марин, давай быстрее! Подходят уже все.

– Как у тебя там с экзаменами?

– Папа-а, это как в Майнкрафте, смотри!

– Что-то дует у вас так в зале.

– Вить, балкон не закрыл, что ли!?

– Ё-моё…

– Рит, ты как?

– Нормально! А что?

– Тёть Лен…

– О, музычка заиграла! Репертуар у вас не меняется, я смотрю.

– Ты с дтп-то там решил, всё?

– Да, не, ну, а чё, он сам виноват был, мирно разошлись, без проблем.

– Как там Нинка?

– Так, мы когда встретимся, ты мне скажешь?

– Ну, вот встретились, ха-ха-ха.

– Давай уже выбери день. Ты же можешь график подстроить, я знаю.

– Миша! Ну чего там?

– Мы перевернули.

– О, Серёга пришёл, наконец.

– Здорово, родственники!

– Ну, купил?

– Да, вот.

– Слушай, я у Нюрки там в доме столько металла нашёл, давай на твоей газели съездим завтра, заберём, сдадим. Прибыль пополам. Надо от лишнего избавиться, там хлама столько!

– Миш, ты обещал привезти, помнишь?

– Кстати, а у меня розы так и не прижились, представляешь?

– Время-то уже!

– Я сама. Рит, давай отнесу.

– Ага. Так, тарелок хватает там?

– Вить, просила: посчитай бокалы! Приоткрой здесь окошко.

– Три-та-та-а-три-та-та-а!

– Ещё-ещё хочу!

– Давайте стол поближе к креслу. Мест не хватит.