У Леголаса был странный вкус на друзей, но Трандуилу оставалось лишь довериться необъяснимой способности сына раз за разом выбираться из всевозможных передряг и бед, надеясь, что при всех многочисленных недостатках его друзья, в случае чего, не бросят, прикрыв спину и помогая выжить.

Война, в особенности первая война, кружит голову и всегда с ума сводит, оставляя лишь оглушающий ужас и страх, заставляя в мгновение ока позабыть обо всем, отчего-то разучившись даже меч в руках держать. А его сыну, по счастью, в настоящих войнах участвовать не приходилось, что, впрочем, не мешало ему постоянно рисковать жизнью во время многочисленных стычек с орками на лесных границах.

Леголас умеет сражаться, умеет убивать и умеет выживать, как бы туго ни приходилось — едва ли Трандуил мог оградить его от ужасов битв, не научив защищать свою жизнь, слишком уж хорошо зная, что в мире им не жить никогда. На то сейчас и была единственная его надежда.

Надежда… Право слово, слишком уж на многое он надеется сегодня. Нужно остановиться — сейчас ему необходима холодная голова и здравомыслие, едва ли ситуация изменится в лучшую сторону, продолжи он беспокоиться в пустую.

Прежде всего нужно защитить и сохранить свой народ; повторение Битвы Последнего Союза ему даром не сдалось. Сначала королевство, после личное, семья, мысли и тому подобное. Леголас может быть уже мертв — мысль горечью отдается в сознании, ощущаясь, как нечто абсолютно неправильное, но Трандуил лишь прикусывает губу, хорошо зная — сейчас нельзя — но его долг как короля, позаботиться о жизнях других воинов, уберечь как можно больше из их числа, увести, обезопасить. Война закончилась всего несколько часов назад, но едва ли тень ее переставала быть опасной.

***

В самом начале их общий план ведения этой битвы почти сработал: они заманили врага в ловушку, он понес серьезные потери, что на миг внушило призрачную надежду на победу. Но после вновь сыграло роль морготовое численное превосходство противника, и они не смогли долго удерживать свое превосходство, казавшееся столь надежным.

Как Трандуил успел узнать из торопливой речи одного из лучников: теперь уже гоблины обошли Гору с другой стороны и с новыми силами, не обращая внимания на потери, которые ранее казались королю столь вещественными, ударили с тыла, усиливая давление. Это было одним из худших вариантов развития событий, что он только был способен представить; и не имей Трандуил отточенного до идеала умения держать себя, в подобные моменты контролировать никому не нужные эмоции, наверняка натворил бы сотню непростительных ошибок.

Им удалось отразить только лишь первую вражескую волну — к величайшему раздражению Трандуила, за которым искусно была скрыта вспышка страха. Но лишние чувства он позволить себе не мог — не время и не место.

Когда на тебя обращены тысячи испуганных взоров, ловящих каждое движение, каждый жест, ошибки допустить нельзя — любая слабость становится непозволительной роскошью. Король не может позволить себе бояться или злиться, в таком случае весь народ его обречен на гибель; едва ли тот, кто не в состоянии управиться с самим собой, способен управлять войском, приведя его в победе — Трандуил усвоил тот урок до боли хорошо.

Меж тем, орки в долине также перегруппировались и вновь вернулись в битву. И лишь долгожданное вступление в битву проклятого Торина Дубощита и его отряда заставило орков на время отступить.

Трандуил так и не разобрал, что именно испытал при появлении проклятого гнома — раздражение ли, облегчение, иль вовсе гнев. Горделивый глупец, по вине которого сегодня умрут тысячи невинных. Благородный, до смешного храбрый, горделивый глупец. Всего лишь маленький гном, потерявшийся в непомерно огромном мире вокруг со всеми его кошмарами и монстрами в переплетении теней. Всего лишь…

Всего лишь тот, кто сумел прожить ярчайшую жизнь и умереть достойно истинного короля, каким он действительно мог бы стать. Это заслуживало уважения, а Трандуил не настолько погряз в собственной гордыне, чтобы не позволить себе признать того. Торин Дубощит заслуживал уважения своей жизнью и тем пуще — своей смертью. Он умер, как настоящий король; Трандуил был способен осознать это, но едва ли — произнести в слух.

Его все еще волновало лишь одно: судьба блудного отпрыска, столь внезапно ставшего таким далеким. Трандуил просто понял вдруг, что давно уж не в силах прочитать сына, кристально ясно осознавая каждую его мысль и порыв, каждое желание и поступок. Леголас будто бы вырос незаметно для него самого. Но этого Трандуил признать не мог, как едва ли когда-нибудь смог бы смириться.

Сына он наконец находит в одном из сотни ущелий. Леголас выглядит потрепанным и чуть более усталым, чем Трандуил был способен принять, но особых ран кроме рваной полосы пореза пересекающей скулу, король не замечает.

— Живой, — выдыхает он, сам не успевая понять того. Внутри распускается невидимый клубок и дышать становится чуть легче. Большего Трандуил себе не позволяет, лишь кривовато улыбаясь. Живой, невредимый…

— Отец, — Леголас неловко кивает в ответ, отводя глаза. Им нечего сказать друг другу; Трандуил никогда бы не произнес тех слов, что столь жарко обжигают сейчас горло, у Леголаса же едва ли даже мысли о том появлялись — слишком уж жестки были те рамки, в которых он был воспитан.

Трандуилу бы любить его, крича о том каждый проклятый день, чтобы после не обнаружить себя вопящим в мертвую тишину от всех тех слов, что он так и не успел сказать, но отчего-то не получилось. Нельзя, — решил он когда-то отвратительно давно, возведя стены чересчур крепкие, чтобы Леголасу было по силам их разрушить.

Так будет лучше, легче — он ведь знает. Так Леголасу будет чуть проще пережить его смерть, что когда-нибудь да точно случится. Его сын не должен почувствовать той боли. Его сын никогда не должен познать скорбь и нести на плечах груз чужой смерти.

Его сын не потеряет отца. «Люблю», — шепчет в тишину собственного разума Трандуил, кивая сыну в ответ. Не стоит оно того.

Комментарий к Через боль, через страх

Глава писалась больше по книгам, нежели по чудной кинотрилогии ПиДжея, а потому Тауриэль здесь успешно не появилась. Она очаровательна, но не в этот раз. За канон!©

Пы.Сы. Эру храни валерьянку и зеленый чай.

========== Унося Звезду в руках… ==========

Все всегда заканчивается хорошо. Если все закончилось плохо, значит, это еще не конец.

Пауло Коэльо

Трандуил утирает рот тыльной стороной ладони, сплевывая кровь. Он прикрывает на миг глаза, позволяя себе вдохнуть полной грудью затхлый, пропахший дымом и гарью, воздух. Замирает на мгновение, силясь дыхание восстановить, да сердце, набатом в ушах стучащее, успокоить.

Он прислоняется к ближайшему дереву, устало соскальзывая вниз по стволу и закрывая лицо руками. Слишком долгий день.

Армия орков наступила еще на самом рассвете; Трандуил был благодарен небесам за то, что так и не отдал приказа отозвать воинов с южной заставы, которые и успели таки предупредить о нападении, пусть не отразив, но временно задержав напавших. Это дало им несколько часов форы, столь необходимой. Но только цена оказалась слишком высока.

Они потеряли чересчур многих — Трандуил знал это, буквально кожей чувствовал, даже будучи отрезанным от большей части своих войск и потому потерявшим всякие средства связи и возможность узнать о том, что же происходит. Он устало потирает лоб, по привычке пробегая пальцами по коре дерева и кривится, будто от внезапной вспышки боли.

Лес умирал. Он горел, кричал разноголосым хором, пылая заживо, да лишь пеплом по ветру рассыпаясь. Трандуил чувствовал и это, как ощущал многое, невыносимо многое другое. Лес давно уж стал неотделимой частью самой его сути, сущности, корнями впившись глубоко под кожу, да душу к темной земле привязывая навечно.

Это, быть может, было и страшно — о, он помнил, насколько сильно был напуган поначалу, запутавшись и едва окончательно не потерявшись в лабиринтах собственного разума — но так болезненно необходимо теперь. Трандуил жить без Леса не мог, как нельзя выжить, потеряв если не голову — фэа. Личность потеряв навеки, самого себя, раз и навсегда, не выжить, и уж тем паче не остаться прежним.