Сердце замерло в груди, когда он протянул дрожащую руку к его шее – и забилось вновь, когда он нащупал пальцами пульсирующую артерию.

Жив…

Полусев, кое-как он смог прислониться к подножию пьедестала, чтобы приобнять сына, запуская здоровую ладонь в черные кудри, пока силы окончательно не оставили его. Другая его рука, как и у Дезмонда, была черна – но по крайней мере они все были живы.

Да. Живы.

– Хэйтем, мы…

Он замер, боясь поверить собственным мыслям.

– Хэйтем?..

Он оглядывался, надеясь снова увидеть знакомое сияние, услышать голос, ставший до того дорогим и близким ему. Но вокруг не было никого.

Этого не могло произойти вновь. Не с ним. Только не с ним.

– Хэйтем…

– Билл!

Дыхание сорвалось, а губы раздвинулись в слабой улыбке, когда наконец-то раздались звуки того самого дорогого голоса – и он повернул голову, увидев вдали знакомый силуэт.

– Хэйтем, ты!..

Но он не договорил, непонимающе глядя на него – ибо теперь его друг выглядел совсем по-другому.

– …угасаешь?

Бестелесное лицо выглядело невероятно изможденным, а его сияние то потухало, то снова на миг загоралось, но не так ярко, как раньше, – словно сердце, в котором иссякала жизнь с каждым оставшимся ударом.

– Юнона сказала, что сфера повредила структуру моей души, незащищенную телом. Удар и без того был слишком сильным для меня, и если бы я взял еще чуть больше, то… скорее всего, я бы просто его не выдержал. Оставшаяся в храме энергия всё еще поддерживает меня, но среди живых я больше остаться не смогу, – произнес призрак, печально смотря на него. – Мне придется уйти, Билл.

– Пожалуйста, останься с нами. Мы найдем другой выход. – Он протянул дрожащую ладонь к нему, так, словно бы мог удержать, – и на миг показалось, будто его хрустальный силуэт засиял немного ярче, почти как раньше. – Мне еще столько нужно рассказать тебе, показать, и Дезмонд тоже будет этому так рад. Прошу тебя.

– Билл, ты прекрасно знаешь, что не можешь жить с мертвецом вечно.

– Да. Знаю. – Пересохшие губы едва шевелились, голос был невероятно тих и слаб, голова шла кругом – но даже эти муки не могли сравниться с той эмоциональной болью, которую он испытывал сейчас. – Но ты столько сделал для нас… Все эти годы – я будто брел во тьме, не зная, что мне делать, а вы… вы оба стали светом, который помог мне наконец найти выход. Эта связь… Как я могу разрушить ее? Чтобы суметь отпустить тебя?

Он закрыл глаза, словно пытаясь найти в сознании ту самую ниточку, так крепко связавшую их вместе, – и крик снова вырвался из его груди, словно бы он пытался уничтожить часть себя.

– Билл, не надо ничего разрушать. – Хэйтем положил руки на его плечи, останавливая и заглушая эту невыносимую боль и кашель, будто разрывавшие его прямо изнутри. – Хорошо это или нет, но моя душа навсегда стала частью твоей души так же, как и твоя – моей, и этого нельзя изменить, не разрушив наш рассудок. Да и после того, что произошло… Боже, мы ведь совершили то, что никто никогда не представлял возможным. Неужели ты думаешь, что после этого что-то может разрушить ее?

Уильям согласно кивнул, переводя сбившееся дыхание.

– Но… – вновь продолжил он, когда наконец смог заговорить. – Этот мир – он должен быть бесконечным, чтобы хранить души всех ушедших. Или… может быть, их несколько, этих измерений? Что, если… если я не смогу найти тебя? И больше никогда не увижу, как и всех остальных?

– Найдешь, обязательно найдешь. Как и всех, кого хочешь увидеть вновь. Как будто что-то сможет остановить тебя теперь. – Хэйтем слабо улыбнулся, и он не смог сдержать улыбки в ответ – пусть глаза его и наполнились теплой влагой. – И тогда мы расскажем друг другу обо всем, что хотели рассказать. Просто пока твое время еще не пришло.

В этот момент рядом послышался протяжный стон – чуть повернув голову, Уильям увидел, как Дезмонд зашевелился в его руках.

– Что?.. – хрипло пробормотал он, медленно открывая глаза. Наконец различив лицо отца сквозь пелену, он спросил: – Пап, мы что, правда?..

Уильям лишь слабо кивнул, смотря на него со счастливой улыбкой на губах.

Внезапно зрачки Дезмонда расширились – заметив сияние рядом, он дернулся в его сторону, и на него тут же нахлынул приступ кашля. Лишь после того как он справился с ним, немного переведя дыхание, он вновь приподнял голову от груди отца, чтобы посмотреть на того, кто сидел перед ними всё это время.

– П… привет.

– Здравствуй, – ответил Хэйтем, улыбаясь.

– Вау. – Едва слышимый выдох изумления вырвался из уст Дезмонда, пока он, похоже, пытался как-то собрать свои мысли воедино, вновь переводя дыхание. Когда же шок немного прошел, он перевел взгляд на отца, а потом снова на Хэйтема, и сказал, прерываясь между тяжелыми вдохами: – Значит, это правда? Вы… вы правда были все эти два месяца вместе? Почему вы скрывали это от нас?

– У меня были на это свои причины, – только лишь ответил Хэйтем.

– Я, конечно, давно заметил присутствие кого-то в храме, пусть и думал, что мне это только кажется, а потом у меня даже появилась бредовая мысль, что это мог быть именно ты, но… черт, я и представить не мог, что это действительно правда. – Он замолк, думая о чем-то. После чего продолжил, вновь посмотрев на призрака: – Я… должен сказать спасибо тебе. Ты снова спас нас всех. Хотя и не знаю, как могу тебя отблагодарить за это всё.

– Вы оба уже сделали мою душу самой счастливой на свете. Большего мне и не надо, – ответил Хэйтем – и в этот миг показалось, будто его глаза заблестели в полумраке храма. – Но Юнона также сказала мне, что она смогла активировать мощь остальных башен и снизить удар, после чего мы вместе преобразовали часть оставшейся энергии в жизненную и поделились ею с вами, чтобы помочь вам выкарабкаться. Так что, думаю, за это мы должны сказать спасибо и ей в том числе.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Вы сегодня проявили мужество и великую стойкость духа, сумев спасти счастье миллионов и при этом пережив все невзгоды, стоявшие у вас на пути. Боже, я так горжусь вами обоими. – Повинуясь порыву сердца, он протянул руки и обнял их, передавая всё тепло своей горячей души. После чего отпустил и положил свои невесомые ладони на их почерневшие руки, забирая утихающую боль. – Майлсы, Кенуэи и многие другие – вы храните в себе память о стольких жизнях, что пытались сделать этот мир чуть лучше для вас, наши надежды и мечты, и при этом несете что-то новое, чтобы оставить после себя. Единственное, о чем я прошу вас – какую бы дорогу вы не выбрали, пообещайте, что будете счастливы, хорошо? Ради нас всех. И что вы будете всегда заботиться друг о друге, несмотря ни на что, воспользуетесь временем, что осталось у вас. И больше никогда не дадите никому и ничему забрать ваше счастье у вас. Обещаете?

Они переглянулись на миг и вновь посмотрели ему в глаза, кивая в ответ.

– Только… можешь еще там передать привет от нас? Коннору. Дзио. Всем остальным. – Дезмонд замолк, словно не решаясь сказать еще что-то. – И… если вдруг случайно встретишь их, Криса, Люси, Клэя – скажи им, что я помню о них. Хотя, ты ведь их не знаешь…

– Думаю, если встречу их, то узнаю. Не волнуйся, я все передам, – пообещал Хэйтем, кивая головой. Затем он посмотрел на Уильяма: – Билл, ты хочешь о чем-то попросить меня?

– Я… – он и сам не знал, что ему сказать, когда в душе его пылало столько чувств и мыслей. – Передай привет всем. От нас обоих. – Он вновь замолк, прежде чем добавил: – И если найдешь нашу кошку Фэйт, можешь позаботиться о ней, пока я здесь? Она, наверно, там совсем одна и скучает по всем нам.

– Конечно, – улыбнувшись, кивнул в ответ Хэйтем.

В этот момент они услышали звонок, шедший из сумки Дезмонда – превозмогая стон, он заставил себя протянуть руку к ней и, раскрыв, достать свой телефон. Экран треснул, но устройство все еще работало, и Дезмонд даже сумел поставить его на громкую связь.

– Дезмонд, что с вами? Вы живы? – Не успел он сказать и слова, как из трубки донесся встревоженный голос Ребекки. – Ну же, ответь, как вы?