– Я ведь уже говорил, что больше не хочу ввязываться в войну между ассасинами и тамплиерами.

– Я помню. Просто… это на самом деле так здорово – спустя столько лет вражды и ненависти найти среди врагов того, кого на самом деле можешь считать другом. – Поразмышляв несколько секунд, Уильям внезапно расплылся в улыбке и добавил: – А еще… если хотите, можете звать меня Биллом. Меня обычно все так и зовут.

– Хорошо. Билл, – кивнул Хэйтем, улыбнувшись в ответ.

Заметив же вдалеке возвращающуюся фигуру сына, Уильям вновь повернулся к предку, решая, пока у него еще была возможность, сказать последнее: – Дезмонд рассказал мне, что там, в «Абстерго», он слышал, как… ты подсказал ему, где меня искать. Может, теперь уже пора?..

– Нет, – мягко, но решительно прервал его Хэйтем. – Еще не время.

– Как пожелаете, – вздохнув, не стал настаивать Уильям. После чего они вместе двинулись навстречу Дезмонду, чтобы начать новую сессию в анимусе.

Чего бы с ними ни случилось за эти дни – у них всё еще было время, чтобы всё изменить.

========== Часть девятая ==========

Следующая пара дней прошла спокойно. И это утро выдалось мирным в том числе.

Да, им предстоял тяжелый день, и да, времени оставалось уже не так много – но утренние приветствия и наступившие в их команде гармония и согласие ободрили дух каждого перед началом тяжелой работы. Завтрак хотели сделать вместе – однако Уильяму пришлось ненадолго покинуть всех, чтобы разобраться с делами братства, о которых ему только что сообщили.

– Что-то случилось? – спросил Хэйтем, наблюдая за тем, как его потомок просматривал сообщения на своем планшете.

– Нет, ничего страшного, к счастью. Просто важные организационные вопросы, которые мне нужно решить, не более того, – ответил Майлс, облегченно вздохнув. Раньше, каждый раз, когда он открывал свою почту по утрам, он тайно тревожился, что снова увидит сообщение о том, что одна из команд братства пропала без вести или же вообще была уничтожена – но в последнее время дела налаживались, ему приходило всё больше писем об их успехах, а более того, пока еще ни один человек за прошедшие полтора месяца не погиб и не исчез. И ему искренне хотелось верить, что всё действительно шло к лучшему.

Через несколько минут, однако, случилось неожиданное – со стороны обеденной зоны раздались звуки фортепьяно, а затем и слова:

Мне не раз приходилось

Платить по счетам…

– Что это? – настороженно спросил Хэйтем, обернувшись.

– Кажется, я знаю, что, – ответил Уильям не менее удивленно – однако на его губах, наоборот, расцвела счастливая улыбка.

Отсидел свой срок,

Хотя ничего не совершал…

Уильям встал со стула – со срочными делами он закончил, и сейчас ему хотелось вернуться к своей команде и спросить, как они угадали, какую песню он желал сейчас услышать больше всего.

Бывали на веку

И грубые ошибки…

– Ребята…

Знавал и обиду отнюдь не раз –

Но я прорвусь вопреки всему!

Они сидели за столом, тарелки были уже разложены, рядом играла портативная колонка Ребекки, и все смотрели на него с огромными улыбками на губах.

И в этот момент ему захотелось просто забыть о проблемах и запеть со всеми в унисон – ведь им нужно было двигаться вперед, вперед и только вперед!

Мы чемпионы, друзья мои!

И мы будем сражаться до конца!

– Мы уже заждались тебя, пап, – сказал Дезмонд, когда отец сел на свой стул рядом с ним. – Всё в порядке?

– Да, всё хорошо, – кивнул Уильям, принимаясь за свой завтрак. – Да и разве что-то может быть плохо в такое замечательное утро?

Мы чемпионы, мы чемпионы!

Сейчас – время побеждать,

Ведь мы…

– Ну, вообще… – хотел было вставить свое слово Шон, однако Ребекка быстро заткнула его толчком в бок и повернулась к Майлсам; Уильям положил ладонь на плечо сына, и Дезмонд, уткнувшийся в свою тарелку, поднял взгляд на отца и снова улыбнулся в ответ.

…чемпионы всего мира!

Ведь сейчас им лишь хотелось, чтобы этот момент не кончался никогда.

***

После завтрака было решено провести разведку неподалеку от пещеры – на самом деле Уильяму показалось, что ему и сыну не помешало бы хорошенько размяться перед утомительной сидячей работой и подышать свежим воздухом после всего, что случилось с ними за последние несколько дней. А так как его призрачный друг пообещал осмотреть окрестности сам, они вполне могли позволить себе немного расслабиться и прогуляться в лесу.

И когда они наконец покинули тьму пещеры и увидели знакомую поляну, где зелень чарующе сплеталась с золотом травы, раскинувшейся под всё тем же чистым голубым небом, Уильям спросил, с наслаждением вдыхая кислород:

– Погода сегодня просто прекрасная, правда?

– Ага, – согласился Дезмонд, задумчиво оглядываясь вокруг. Он сегодня довольно странно себя вел, и Уильяму хотелось разобраться, в чем было дело. – Напоминает о былых днях, когда мы выходили на пробежку по утрам недалеко от нашего дома.

– Мне тоже, – ответил Уильям. Они прошли вперед, к лесу; легкий прохладный ветер приятно щекотал их щеки, солнце сияло в небесной вышине, словно бы это был обычный летний день, и они брели среди деревьев в джинсах, черной футболке и белой рубахе, наслаждаясь простотой этого момента.

– Интересно было бы вернуться туда до того, как всё началось, – продолжил Дезмонд, не прекращая своего медленного шага. – Как бы всё обернулось, если б тогда мы знали друг о друге то, что знаем теперь.

– Что ж, вернуться туда мы уже не можем, – согласился Уильям. После чего перевел взгляд на сына и добавил, улыбнувшись: – Но мы всё еще можем перенестись туда в наших воспоминаниях.

– Разве ты?.. – Дезмонд в удивлении посмотрел на него – Уильям же только прикрыл глаза и кивнул:

– Да. Я вспомнил. Обо всем. – Он остановился, смотря, как лучи солнца прорываются сквозь густую листву, качающуюся на ветру. – Помню, как держал тебя за руки, когда ты сделал свой первый шаг, как мы сидели по вечерам в гостиной, и я читал тебе книги, учил читать и писать. Помню твой первый рисунок, который ты принес мне с такой большой и счастливой улыбкой на лице, и я различил в этих каракулях нашу семью.

– Наверно, тогда всё и вправду было замечательно в нашей семье, – улыбнулся Дезмонд, смотря вдаль.

– Может быть, тебе и кажется, что многие родители говорят детям о таких вещях – но ведь и каждый родитель однажды познает эти вещи в первый раз. Если только ему дается шанс познать их. – На миг Уильям посмотрел в сторону. После чего вновь повернулся к сыну и добавил: – А ты сам-то хорошо помнишь, каким сорванцом был в свои детские годы?

– Ну, так, не очень. Помню, как мы с ребятами любили играть во всяких героев, и мы мечтали, что однажды станем смелыми и отважными и будем спасать мир, – ответил Дезмонд, не совсем понимая, к чему клонит отец.

– Это вы любили, – согласился Уильям, всё так же загадочно кивая головой. – А ты, например, помнишь, как мы с Гэвином и Крисом ходили на рыбалку к озеру у нашего дома, и вы могли часами строить замки из песка и плескаться в воде, пока мы вас чуть ли не силком вытаскивали оттуда?

– Да, помню, – кивнул Дезмонд; в его глазах загорелся огонек, когда воспоминания стали возвращаться к нему. – Помню, как Крис помогал мне удержать удочку, когда у меня в первый раз клюнула рыба, и ты пытался остановить меня, когда я судорожно начал вертеть катушку в разные стороны, боясь, что упущу ее.

– О, рыбаки из вас и впрямь вышли первоклассные. Хотя сердца у вас обоих всё равно были добрые, – тихо рассмеялся Уильям. – Когда мы с Гэвином немного отвлеклись, вы решили выпустить наш улов обратно в воду. Боже, до сих пор помню ваши лица и то, как вы невинным тоном пытались объяснить нам, что вам стало жалко рыбок, потому что они должны жить на воле в воде. Точно это было еще вчера…

Уильям остановился на несколько мгновений, после чего продолжил:

– Еще я помню, как преподавал вам историю в той маленькой школе. Как-то раз мне срочно пришлось отойти всего лишь на пять минут, оставить с вами было некого, и я дал вам интересное задание, думал, вам понравится. И как ты думаешь, какая картина мне предстала, когда я вернулся?