– Думаю, вы смогли справиться с этим, потому что тоже являетесь потомком Предтечей, как и Дезмонд. Возможно, по этой же причине эта сила и перешла к вам, – предположил Видик. – Что ж, тогда…

Увы же или нет, но приступить к новому вопросу он не успел – дверь открылась, и один молодой сотрудник, сияя возбужденными глазами, едва ли не бегом ворвался в их беседу, провозгласив:

– Сэр, мы наконец-то сделали план нового анимуса! И нам как раз понадобится Яблоко, которое доставит Дез… – Радость тут же угасла в его голосе, когда по уничтожающему взгляду босса он понял, что зашел в не самый неудачный момент. Но сказанного уже было нельзя вернуть.

– Вот значит как, – мрачнея на глазах, пробормотал Уильям. Вся атмосфера какого-никакого сотрудничества в одну секунду обернулась в прах, и он, фыркнув, в презрении посмотрел на Видика, чувствуя, как внутри него распаляется пламя ярости.

– Продолжим, мистер… – Видик было вернул себе непринужденное выражение и попробовал вернуться на старую волну, но увидев испепеляющий взгляд – теперь уже в свой адрес – понял, что на этом всё было кончено.

– Вы собираетесь использовать меня, чтобы заманить его сюда, верно?

– Верно, – досадливо вздохнув, кивнул Видик и поднялся с кровати. – В любом случае, спасибо за предоставленную информацию, мистер Майлс. Иногда с вами можно даже приятно поработать.

– Она тебе навряд ли пригодится, – почти прошипел Уильям, не скрывая в голосе угрозы долгой и жестокой расправы. Тот же, хмыкнув, ответил на это так:

– Правильно. Когда Дезмонд принесет Яблоко, я уже всё узнаю сам, в том числе и о том храме, где, по-видимому, скрывается ваша команда. – Оглядев комнату, Видик добавил: – Это, кстати говоря, была комната Клэя Качмарека и Дезмонда.

– Правда? – поубавив в тоне дерзости, пробормотал Уильям. От новости о том, что он был в камере, где держали его человека, который когда-то сошел с ума и покончил самоубийством в этом здании, ему вмиг стало не по себе, отчего он невольно передернулся и тоже стал оглядывать комнату, показавшуюся теперь особенно неуютной и мрачной. Тем не менее, он всё же взял контроль над собой и добавил: – Поди, уже и номер мне дали? Какой там объект, восемнадцатый или уже девятнадцатый?

– Вы догадливы, – ухмыльнулся Видик, довольный его реакцией. Затем он развернулся и направился к выходу.

– Тебе это так просто с рук не сойдет, – пробормотал Уильям, провожая его всё тем же презрительным взглядом до самой двери. Когда же дверь закрылась, он услышал, как тот сотрудник, по-видимому, желая загладить вину, сказал: «Мы уже почти восстановили нашу базу данных, сэр, так что скоро мы получим доступ к почте Люси Стиллман и сможем отправить ваше предложение Дезмонду Майлсу».

«Я им еще и базу данных сломал?» – удивился Уильям; впрочем, от этой новости он не почувствовал ничего, кроме усилившейся тревоги. Мало того, что у него едва были силы передвигаться, так еще и Дезмонд мог сам заявиться прямо к ним в лапы. Да и Видик умудрился получить какую-никакую информацию от него! Вот как это у него получается?..

Вздохнув, Уильям лег на спину, чтобы успокоиться и вновь постараться собрать мысли воедино. Что ж, по крайней мере, он теперь понял, что с ним происходило и почему Юнона была на него так зла. Подумать только, он обладал мощью, сравнимой с силой Частиц Эдема! Вполне понятно, что она навряд ли бы смирилась с тем, что подобное досталось не ей, а какому-то ничтожному человечишке. Оставался только вопрос, как этим можно было воспользоваться? И будет ли толк, если он здесь всё снова отключит или умудрится сделать нечто посерьезнее, но вырубится на полдня и всё равно никуда уйти не сможет? Ответа на это он не знал. И как действовать дальше, тоже понятия не имел.

***

Так в итоге не придумав, что делать дальше и чем вообще занять себя, Уильям который час глядел в уже ненавистный серый потолок своей камеры. Время потекло невыносимо медленно с тех пор, как он перестал терять сознание – а с учётом того, что он и так насиделся в пещере, где хотя бы была его команда, а теперь он был один, в четырех тоскливых белых стенах, ему уже вообще казалось, что скоро пройдет неделя. Вставала угроза, что его скорее убьет скука, чем сами тамплиеры.

– И как здесь Дезмонд продержался столько? – уныло пробормотал Уильям. Он уже обследовал комнату, пытаясь найти хоть что-нибудь полезное, но всё оказалось напрасным. – Хоть бы почитать дали что-нибудь…

Осторожно сев на кровати, он поставил ноги на пол. Его состояние всё еще оставляло желать лучшего, и сейчас он чувствовал легкую тошноту. Плюс к тому в душной комнате, не щадя его уши, гудел какой-то непонятный звук, от которого болела голова, да и морально давящая атмосфера в принципе усугубляла дело. Кроме того, он старался совсем не думать о человеке, который когда-то не смог пережить своего заключения здесь, ибо тень его присутствия все еще ощущалась в этой камере; стены в ней были белые-белые, не хватало их еще мягкими сделать, чтоб точно было как у буйнопомешанных. Он еще никогда не чувствовал себя настолько отвратительно.

– Послушать бы что-нибудь… – прокашлявшись, пробормотал Уильям. В этот момент он с грустью подумал о своем телефоне, на котором кроме музыки, что в нужный момент могла немного подбодрить или расслабить, больше ничего не было, ибо всё секретное вроде сообщений от членов братства с него сразу же удалялось, не говоря уже про сами номера. Начав же постукивать ступнями в попытке отвлечься, он внезапно вспомнил одну любимую песню, сопровождаемую двумя ударами ногой и хлопком в ладони, – в молодости она всегда пробуждала в нем бунтарский дух, так присущий его душе борца за свободу. А так как последняя сейчас была нужна ему как глоток воздуха и это было всяко лучше, чем медленно сходить здесь с ума, он мог попробовать…

Черт, пусть Видик замышляет против него всё что угодно – но он не собирался сдаваться без музыки.

Дружище, ты еще мальчишка, разводишь много шума,

Играешь на улице, а ведь однажды мужчиной станешь!

У тебя грязь на лице!

Как тебе не стыдно?

Гоняешь свою банку под ногами у всех!

Слыша раздавшиеся словно гром среди ясного неба стук и голос сверху, сидевшие на соседнем этаже сотрудники отвлеклись от скучной работы и в удивлении поднялись со своих мест, возведя глаза к потолку. И пусть многие остались стоять на месте, в растерянности переглядываясь друг с другом, некоторые прониклись знакомым ритмом и стали постукивать в такт ногой, а самый смелый из них даже начал тихо подпевать: «We will rock you!» (ну, или как это на нормальном звучит, «Мы встряхнем вас!»)

Дружище, ты молод, но уже видишь свою цель,

Кричишь на всю улицу, что однажды покоришь весь мир!

У тебя кровь на лице!

Как тебе не стыдно?

Махать своим флагом перед глазами у всех!

Разозленный Видик, который оказался единственным, кто понял, что всё это было делом разбушевавшегося гостя, распевавшего какую-то там «We will rock you!», вскоре влетел в камеру, застав песню на таком моменте:

Дружище, ты – бедный старикашка,

Молишься, что однажды обретешь покой…

– Майлс, вы мне весь персонал с ног на голову перевернете, прекратите немедленно! – меча громы и молнии, выкрикнул Видик. Он уже едва сдерживал себя, почти впадая в ярость оттого, что никто его слушать не собирался:

У тебя грязь на лице!

Да как тебе не стыдно?!

– Не заставляйте меня… – закипая, уже было собрался переходить к угрозам Видик – как последние слова, буквально выкрикнутые ему в лицо, стали последней каплей:

Кто-нибудь, поставьте наконец его на место!

– Ну-ну, куда тебе-то еще ручонками махаться, – усмехнулся Уильям – в считанный момент костлявая ладонь была сжата в его крепком кулаке, и он начал медленно сжимать ее, почти слыша, как под его пальцами со сладостным хрустом ломаются хлипкие костяшки. Испугавшись, Видик заорал во весь голос: «Охрана!» – после чего в камеру вбежали двое громил, а Уильям сам отпустил его.