– Хорошо, если это так.
– А вы правда не можете выйти отсюда? – вновь оборачиваясь к выходу из храма, спросил Уильям. Он все еще не мог понять, что могло держать предка здесь против его воли.
– Правда, – подтвердил Хэйтем. – Каждый раз, когда я подхожу к выходу, мне начинает казаться, что я слабею, и чем дальше продвигаюсь, тем становится всё хуже. Не особо хочется рисковать своим существованием.
– Просто я на днях думал, – начал Уильям со всей серьезностью, – что, когда мы всё закончим здесь и спасем мир, нам в любом случае придётся уйти отсюда. И если мы не найдем способ вернуть вас обратно в тот мир, вы останетесь здесь. Возможно, навсегда. – Он сделал паузу, ожидая ответа предка. Получив же лишь тяжелое молчание, он продолжил: – Мы вдвоём навряд ли сможем найти выход, а вот Шон как раз может нам помочь. Может, пора уже рассказать им о вас? – Вновь не услышав ответа, он добавил: – Просто скажите, когда будете готовы.
– Хорошо, – тихо произнес Хэйтем; он и сам прекрасно понимал, что такое развитие событий было более чем возможным. Тем не менее, он решил переключиться на другую тему, не желая больше думать о своей судьбе: – Вы же, кажется, хотели узнать, как на самом деле Коннор избежал виселицы?
– Да, был бы рад услышать, – кивнул Уильям.
– Значит, дело было так: я действительно дал согласие на то, чтобы его повесили…
– Как мило, – хмыкнул Уильям, складывая руки на груди.
– Я еще не всё рассказал, – в возмущении отозвался призрак, недовольный тем, что его перебили. – Я и не думал допускать этого и в день казни пришел переодетым на площадь. Ассасины тогда поставили лучника, чтобы он стрелой подрубил веревку в тот момент, когда пол под Коннором раскроется и его повесят – впрочем, видимо, надеясь, что всё остальное он довершит своим весом. Но как и следовало ожидать, полностью лучник ее перерезать не смог, и в тот момент я не выдержал, выхватил нож и метнул его в веревку. После чего Коннор упал в люк, и я скрылся.
– А он убил Хики и спас Вашингтона, – закончил за него Уильям, решив, что такая необычная ситуация всё же вполне могла оказаться правдой. – Получается, вы предали орден ради собственного сына?
– Да, – кивнул призрак. – Я бы и не смог поступить иначе, каким бы плохим отцом ни был.
Они прошли немного времени в молчании, пока не остановились у светящейся голубой стены в центре зала, закрывавшей путь в другую часть храма.
– Вы когда-нибудь были там, за этой стеной? – спросил Уильям, внимательно вглядываясь в мутную стекловидную субстанцию, из которой и состояла эта преграда. Однако сквозь нее было нельзя ничего разглядеть.
– Нет, – покачал головой Хэйтем. – Хотя я пытался пройти. У меня не получается даже облететь ее. Словно бы какой-то невидимый барьер перекрывает путь дальше.
– Кажется, там и находится то, что поможет нам спасти мир. И нам все еще нужен ключ, чтобы открыть ее, – пояснил Уильям и перевел на предка тревожный взгляд, опасаясь неизвестного. Затем, взглянув на отверстие в стене для ключа, он внезапно вспомнил кое-что, о чем уже давно должен был спросить, и снова обратил на предка прищуренный взгляд, словно пытаясь понять, будут ли его слова правдой или нет: – Собственно, говоря о ключе… Тот амулет Предтечей, который вы носили – где вы его оставили после смерти? Это ведь и есть то, что мы ищем.
– Что же касается амулета… – Хэйтем задержался с ответом, чем сразу же дал понять Уильяму, что сказанное ему явно не понравится. После чего вздохнул и наконец произнес: – Я не знаю, где он.
– Не знаете? – опешил потомок, глядя на него широко распахнутыми глазами. Это он ожидал услышать меньше всего.
– Я отдал его Чарльзу, – объяснил Хэйтем, теперь чувствуя лишь сожаление за это решение. – Не хотел, чтобы он снова достался ассасинам.
– И… где он теперь может быть? – в тревоге спросил Уильям, растерянно оглядываясь вокруг. Эта маленькая деталь усложняла дело в разы, а учитывая, что времени оставалось все меньше и меньше, в конце могла вообще привести к настоящей катастрофе.
– Может, его Коннор забрал, – предположил призрак, пожимая плечами. – Чарльз прожил лишь немного больше меня.
– Вы могли сказать об этом раньше, – раздосадованно сказал Уильям. Черт, если б они уже знали, где был этот амулет, Дезмонду бы больше не пришлось сидеть в анимусе – а теперь он и представить не мог, когда они его найдут. Если найдут вообще.
– Вы не спрашивали, – снова лишь пожал плечами Хэйтем.
– Не спрашивал… – пробормотал Уильям. Что ж, это тоже было правдой: опасаясь обмана, он на самом деле долгое время не хотел спрашивать об амулете, даже когда они понемногу начали находить общий язык – ибо после всех тех странных событий в конце концов просто забыл об этой проблеме. – Что ж, это бы всё равно когда-нибудь выяснилось. Главное, чтобы он всё-таки оказался у Коннора.
Устремив же взгляд в сторону выхода из храма, он добавил с беспокойством:
– Хотя – честно говоря, сейчас я лишь желаю, чтобы с ними там всё было хорошо.
***
В ожидании время потекло мучительно медленно. Жаждая новостей, Уильям от нечего делать успел выполнить всю свою работу, вдоволь наболтаться с Хэйтемом, вместе с ним дочитать свою книгу, затем обсудить с предком литературу прошлого и настоящего, дальше рассказать о научных открытиях, которые были совершены за последние три века, поспать, потом посетовать на внезапно обнаруженный разряжающимся телефон, на который ему мог позвонить кто-то из его команды (и на котором был столь нужный в такой момент музончик), в n-ый раз обойти пещеру, еще больше заглянуть на камеры на входе в храм и убедиться, что всё было в порядке и тамплиеров не видно, в конечном итоге спросить у предка, как он тут еще не помер от скуки, тут же вспомнить, что тот и так уже был мертв, и посочувствовать ему во всём, пока Шон («Наконец-то!») не позвонил и не сообщил ему о прибытии в Бразилию. И хотя сначала сигнал потерялся, что несказанно взволновало абсолютно всех, вскоре он снова был обнаружен на стадионе, на браслете жены какого-то магната (автор, правда, понятия не имеет, как только нормальная девушка могла спокойно носить на руке такой кубик размером с мужской кулак, но кого это волнует?). А еще Ребекка смогла настроить оборудование так, что в пещере, хоть и с частыми перебоями, тоже можно было следить за Дезмондом через компьютер.
– Дезмонд великолепно справляется со всем, у него чудесные навыки, – с гордостью заметил Хэйтем, наблюдая за тем, как фигура в белом капюшоне с легкостью скрывалась в толпе, расправлялась с охраной, а затем ходила по фермам над ареной. – Вы прекрасно обучили его.
– На самом деле этому не я обучил его, – замешкавшись, в неловкости ответил Уилья, мрачнея на глазах. На удивленный взгляд Хэйтема он пояснил: – Всё дело в анимусе. Он копирует действия предков, запоминает их и потом может самостоятельно повторить в реальной жизни. Хотя я действительно тренировал его в детстве. Мы жили вдалеке от цивилизации, чтобы нас не нашли тамплиеры, и мне приходилось скрывать от него весь остальной мир. Я постоянно заставлял его тренироваться, чтобы он смог противостоять им и выжить, когда вырастет. Он тогда не понимал, зачем ему всё это, не видел опасности – я не смог ему объяснить – и в шестнадцать лет сбежал из дома. Я искал его девять лет, но тамплиеры в конце концов опередили меня и нашли его немного раньше. Наверно, за это время он уже позабыл, чему я учил его. Так что всему, что у него есть сейчас, его обучили предки через анимус.
– Значит, между вами всё было еще хуже, чем я думал, – задумчиво произнес Хэйтем, раньше не спрашивавший у потомка больше, чем тот рассказывал ему сам.
– Да, – подтвердил Уильям, отведя взгляд в сторону. Горько хмыкнув, он добавил: – Но, видимо, всё же что-то я смог ему дать, раз у него тогда получилось скрыться от меня же.
– И всё же я думаю, что те знания, которые вы ему дали, не могли пропасть даром.
– Может быть. Хотя навряд ли это теперь имеет значение. – Уильям вновь посмотрел на экран. С одной стороны, он чувствовал великую гордость за своего сына, смогшего освоить такие прекрасные навыки и стать настоящим мастером-ассасином, а с другой – глубокое разочарование в себе за то, что сам не смог ничего ему дать.
