— Четыре из шести! — кричала Цунаде. — Выкину четыре двойки из шести! Три раза подряд… И ты утрешься, Акио-сан!

Неджи протолкался вперед и подошел вплотную к не на шутку разошедшейся женщине.

— Цунаде-сама! — громко произнес он ей почти в самое ухо.

Пятая вздрогнула и уставилась на него.

— Нет, только не это… Акио-сан, нижайше прошу подождать ровно две минуты, а вы пока отсчитывайте ваши денежки.

Куноичи отошла вместе с Неджи за самый дальний столик, скрестила руки на груди, нахмурилась и надула губы. На щеках ее горел румянец, глаза подозрительно блестели.

— Чего надо? — недовольно спросила она.

— Пятая-даймё, нужна ваша помощь, чтобы вылечить одного человека.

— Тс! Не называй меня так, — проворчала Цунаде, но спросила все же: — Кого?

— Одну куноичи из Деревни Звездопада. Абураме Расука уничтожил каналы чакры в ее ноге.

— И что?

— И что? — переспросил Неджи, едва сдерживая раздражение. — Она талантливая куноичи, боец ближнего боя, но из-за этого увечья ее жизнь как шиноби окончена.

— Да-да… неинтересно, — Цунаде повернулась на стуле и села боком, опираясь о его спинку локтем и подпирая щеку ладонью. — Неджи, я так устала возиться с вами… и мне совсем не хочется из-за каждого раненного шиноби бегать туда и обратно. Неужели я не заслужила права на отдых? Вот такие просящие и есть еще одна причина скрывать мою личность — не в обиду тебе будь сказано. А что, Сакура не научилась еще лечить подобные раны? Чем же она там занимается? Рожает Саске детей одного за другим, чтобы возродить клан Учиха?

Неджи пожал плечами.

— Она сказала, что нужно обратиться к вам.

— А тебе все это зачем? Что-то я не помню, чтобы ты раньше отличался альтруистическими наклонностями, — Пятой не с первого раза удалось закончить фразу: язык немного заплетался.

— Я люблю эту куноичи.

— Ты?! Любишь?! Чего только на свете не бывает… Прости, если обидела, но Неджи, которого я помню, любил одного лишь себя.

— Ничего страшного, вы тоже сильно изменились.

— А вот такими едкими фразами ты точно ничего не добьешься! Повезло тебе, что мне всегда нравился твой бьякуган. Да, прекрасные у тебя глаза… Послушай, — Цунаде оживилась и наклонилась вперед, вплотную приблизившись к лицу Неджи. — Скажи, ради этой куноичи ты готов на любую низость?

Хьюга стало не по себе.

— Не уверен, что я…

— Пф! Что это тогда за любовь такая?! — возмутилась Пятая. — Ну ладно, я думаю, мы договоримся…

И они договорились. Целую неделю Неджи, замаскировавшись под обывателя, ходил с Пятой по разного рода игорным заведениям и помогал ей выигрывать с помощью своего бьякугана.

— Это не доставляет мне настоящего удовольствия, — ворчала Цунаде. — Никакого азарта. Но, к сожалению, нужно выигрывать хоть иногда, чтобы возвращать долги… Да и приятно, знаешь ли, утереть нос некоторым знакомым…

Кенара разрабатывала зажившую ногу. Она могла уже ходить без трости и почти не испытывала боли, но прихрамывала при ходьбе. Неджи так напугал ее предстоящей свадебной церемонией, что куноичи изо всех сил старалась вернуть себе хотя бы часть свободы движения. Нетрудно было догадаться, что он отправился на поиски самого талантливого медика всех времен, но Кенара, хотя и испытывала благодарность, была настроена скептически. Она не умела просто верить в хорошее, а разум подсказывал ей, что надежды почти нет.

Ей было невыносимо проводить время в четырех стенах, а на улицу выходить не хотелось, так что Кенара научилась забираться на крышу собственного дома и могла подолгу сидеть там в те утренние и ночные часы, когда настил не был раскален жаркими лучами солнца. Нужно было как-то унять тоску, пожиравшую ее душу при взгляде на окружающий мир, предлагавший столько мест для прыжков и быстрого движения. Сколько раз она мысленно пробегалась по соседним крышам до самой городской стены… представляла, как спрыгнет с такой высоты на другую сторону, закрутившись в вихре… помчится длинными прыжками по холмам… Кенара закрывала глаза и видела дорогу к поляне Неджи, которая теперь вспоминалась ей во всех подробностях. Они могли бы сражаться там каждый день…

Невозможно было так жить: предаваясь сожалениям и мукам от несбыточных надежд. Кенара задумывалась о том, чтобы научиться создавать плотную воздушную подушку под водой и хотя бы в водоемах двигаться свободно. Может, попытаться освоить техники Стихии Воды? Великим шиноби подчинялись все стихии, неужели она не сможет покорить хотя бы одну кроме основной? С большим запасом чакры можно создавать собственную толщу воды… А как насчет того, чтобы заковать ногу в каменную броню и управлять ей с помощью чакры? Куноичи не могла просто сдаться и перебирала в голове все возможности продолжать заниматься любимым делом.

Даже когда Неджи пришел за ней и, подхватив под руку, повел в больницу, Кенара не позволила себе обрадоваться: разочарование было бы слишком болезненным.

По пути им встретился один из клонов Наруто.

— Давно не виделись! Ты уже вернулся? Правда, что бабуля Цунаде в городе? — выпалила копия Хокаге. — Я немного тороплюсь, так что…

— Да, — просто ответил Неджи.

— А вы хорошо выглядите, — обратился Наруто к Кенаре. — Думаю, бабуля вам поможет. Знаете что? Приходите в пятницу к нам на ужин, ладно? Слишком многое нужно обсудить. Ну, я побежал! — и он исчез так же быстро, как появился.

— Кажется, мы идем на ужин к Наруто и Хинате, — спокойно сказал Неджи, словно подводя итог этой короткой встречи.

— По-моему, это был даже не вопрос…

Внешностью Цунаде напомнила Кенаре Саяну, чей образ врезался в ее память навсегда. Пятая вместе со своей помощницей сразу же приступила к делу, велев куноичи раздеться и прилечь на кушетку. Неджи ждал в коридоре.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против слизней, — произнесла знаменитая куноичи.

«Ну, если мою ногу повредили жуки, почему бы ее не вылечить слизням?» — подумала Кенара, ощущая под теплыми руками Цунаде такой покой в душе, которого там никогда и в помине не было.

Неджи бродил по коридору, время от времени останавливаясь и глядя в окна. Он пребывал в состоянии мучительного волнения от того, что за стеной решалась судьба Кенары. Какая-то эгоистическая часть его должна была обрадоваться, когда куноичи оказалась относительно беспомощной и зависимой от него. Но Неджи хотелось, чтобы она выбрала жизнь с ним не оттого, что других вариантов нет. Он знал — так как они были похожи, — что Кенара не сможет быть до конца счастлива без своего любимого дела, знал, как это важно для нее. Эта черта привлекла его еще тогда, во время миссии сопровождения.

«Я здесь для того, чтобы стать сильнее…»

Кенара мечтала попасть в РЗО, но семья не позволила ей. Неджи была слишком хорошо знакома сдерживающая сила чувства долга. Он сам освободился только шесть лет назад, и во многом благодаря встрече с ней. Не требовалось обладать особым зрением, чтобы чувствовать власть, которую он имел над Кенарой. Но, возможно, власть эта была иллюзорной? Как только положение куноичи сделалось уязвимым, Неджи легко смог подтолкнуть ее к тому, что было ему угодно. И, казалось, это сделалось угодным и ей, но… Ему хотелось, чтобы она была свободной, как прежде, и сама, по собственному желанию, решилась пренебречь этой свободой ради него.

Но, конечно, разыскивать Цунаде его заставили менее эгоистические побуждения: он хотел вернуть Кенаре ее прежнюю жизнь.

Дверь медицинского кабинета распахнулась, и Масари Кенара выпорхнула в коридор, сияя, как светлячок в ночи.

— Неджи… Неджи… — только и могла вымолвить она, в волнении вцепившись в его плечи. Пальцы ее дрожали от радостного возбуждения.

Хьюга вздохнул от переизбытка чувств и мягко улыбнулся.

— Ну беги, — сказал он.

— Что?

— Я же знаю, что ты сейчас только об этом и думаешь. Беги… А как набегаешься, вечером я буду тебя ждать. На набережной.