Савамура с радостью грохнулся бы в обморок, как только его мозг осознал, что делают с телом, но он только задыхается вдохом, и Кетани тут же углубляет поцелуй. Трется о губы, размашисто двигает языком и легко стукается зубами о чужие зубы. Дайчи, естественно, не отвечает – еще через пять секунд до него доходит, что надо бы оттолкнуть наглеца, но за него это делает скрипнувшая дверь и знакомый голос.
– Кетани-кун, я принес… твой фартук… – в конце фразы Энношита уже еле шепчет, почти мгновенно становясь пунцовым, но как только Кентаро оборачивается, тут же скороговоркой восклицает: – Простите! Зайду позже!
Дверь снова скрипит, и Дайчи кажется, что с этим же звуком скрипят и его мозги, тщась понять, что здесь происходит. Кетани возвращает взгляд на визави, но отпускает его плечи и пока больше не лезет в чужой рот. И Савамура, откашлявшись, решается.
– На будущее – обычно в таких случаях сразу бьют в морду. Но у тебя есть немного времени, чтобы сначала объясниться.
Кетани фыркает, разворачивается и уходит в комнату, на ходу расстегивая рубашку. А Дайчи спешит следом – это не тот случай, что можно оставить без ответа!
– Кетани, какого черта? – к собственной радости Савамура не орет, даже успевает оценить первый загар на плечах и небольшое тату в виде звезды Давида под левой ключицей.
– Хотел проверить, – Кетани отвечает ровно и почти равнодушно, надевая домашнюю футболку и усаживаясь на диван, – есть ли разница в поцелуях с мужчиной и женщиной.
– О… Идиот… – стонет Дайчи. Кентаро просто совершенно непроходимый идиот! Ничуть не лучше Ойкавы!
Он падает в кресло напротив и хватается за голову. Что за глупости? Что за сюр? Это что, какая-то шутка?
– Ты хоть представляешь, что Чикара мог о нас подумать? Откуда он вообще здесь?
– Живет за соседней дверью? – Кентаро пожимает плечами как ни в чем ни бывало и явно не собирается сам рассказывать причины своих поступков. Но Дайчи умеет спрашивать.
– С чего ты взял, что я не выбью тебе парочку зубов за такие выкрутасы? – теперь очередь Савамуры хмуриться и прожигать взглядом.
– Так ты с Ойкавой… – начинает Кентаро, и Дайчи тут же хватает мысль за хвост, и тут же перебивает.
– Причем тут Ойкава? Господи…
– Так он же виснет на тебе. Еще в школе не отказывал ни одной юбке, сосался с Иваизуми, потом к тебе прилип. Я думал, что ты, как и он, ну, из «этих»… – поясняет Кетани, и Савамуре хочется провалиться под землю – так вот что все подразумевали, удивляясь тому, что они все еще «общаются».
О, а еще Дайчи очень интересно: «сосался с Иваизуми» – так-так-так, это после какой встречи с Сугой Ойкава на такое решился? Или это было до? Или это было причиной? В любом случае – хорошо – Дайчи походя собирает компромат на своего заклятого «друга».
– Ничего у нас с ним не было и никогда не будет. Точно не в этой жизни, – а еще Дайчи чувствует досаду от недопонимания и начинает понемногу раздражаться на Кетани, продолжающего выглядеть абсолютно безучастным. – А даже если бы и было, не думаешь, что уж вот это-то – точно не повод лезть к кому-то из нас в рот?
– Так я же говорю: Ойкава меняет вас как перчатки…
– Я – нет, – и вот теперь Савамура определенно разозлен, и Кентаро чувствует это – опускает плечи и перестает морщить лоб. – Потому что разница, Кетани, не в поцелуях с мужчиной или женщиной, а в поцелуях с любимым или не любимым человеком.
Он говорит колко, с плохо скрываемой болью, поднимается на ноги, и Кентаро встает следом – уже действительно как будто чувствуя за собой какую-то вину.
– Пойду я. Пока ты не решил еще и разницу в сексе выяснить, – ехидничает Дайчи, из-за спины которого только бурчат в ответ.
– Ну это-то понятно…
– С Энношитой будешь сам объясняться, – кидает Савамура в дверях, но Кентаро смотрит в сторону, подергивает щекой и не прощается.
На лестничной клетке пусто, чему Дайчи безумно рад, и он стремится убраться из этого дурдома поскорее. Кетани, конечно, всегда был скор на руку и редко думал прежде, чем делать, но такой подставы Дайчи от него не ожидал. Разницу он выясняет! Ну так и шел бы выяснять ее к тому, из-за кого у него подобные желания появились! Савамура ни за что не поверит, что это был всего лишь праздный интерес! Его приплетать сюда вообще не стоило. Или у Кентаро тоже засада на личном фронте, или какие-то уж совсем глобальные проблемы с самоидентификацией. Дайчи, если честно, выяснять это не очень хочется – ему хватает и своих проблем. Экзистенционального кризиса длиной почти в восемь лет. И плюс во всей этой невероятно фантасмагоричной ситуации только один – через несколько дней после встречи с Кетани Савамура все-таки находит работу.
***
Как он сам себе и обещал, он ненавязчиво спрашивает Сугу об Ойкаве. После инцидента с Кентаро Дайчи успокаивает свои растрепанные чувства как может и снова поражается – вот уж Дурокава, вот уж вечно – в любую дыру без мыла. Савамура и хотел бы думать, что все это – недоразумение в голове Кетани, а все равно кажется, что и другие их общие знакомые могли быть ненароком введены в заблуждение. В конце концов, хотя бы мнение Суги он должен знать.
– Ойкава? – Коуши заскакивает к нему на поздний ужин в середине недели и с удовольствием уплетает куриные наггетсы, даже не напомнив другу о вреде злоупотребления полуфабрикатами. – Первые три-четыре года мы почти не виделись – учеба, сам понимаешь. Иногда переписывались в общих чатах и соцсетях, а потом Ойкава предложил сыграть. На первой встрече был только он с Иваизуми и я с Ноей – было весело…
Он улыбается, тщательно жует и прикрывает глаза, вспоминая. Вот оно что – значит, Тоору все-таки не смог выкинуть его из головы. Дайчи хмыкает про себя, а Суга продолжает:
– С той поры и встречаемся. Когда – каждую неделю, когда – раз в месяц – кто как может прийти. Знаешь… – Коуши вдруг напрягается, но все же решает поделиться своей интерпретацией чужих мотивов. – Не думаю, что ему было одиноко – у него же до сих пор есть действующий фан-клуб. Похоже, ему не хватало именно волейбола и нас – соперников и сокомандников. Ойкава так и не смог смириться с его утратой. И ты же знаешь, каким он может быть приставучим – он вытаскивал всех, кого мог, а мне приходилось за ним присматривать, чтобы не усугублял травму…
Коуши даже посмеивается, все еще ностальгируя, но Дайчи хочет знать не только это.
– Ты – безотказный, а он этим пользуется, – констатирует тот, а Суга хитро прищуривается.
– Может быть. Но скажи, Дайчи, почему мы обсуждаем его? Это как-то связано с вашими странными разговорами на играх?
– Когда оно не было связано? – вздыхает он, откладывает палочки и подпирает лоб рукой, собираясь с мыслями. – Не знаю, как, но он вычислил… про Куроо. А тот, как ты сам слышал, тоже «догадался», вот я и…
– Об этом ли он догадался? – переспрашивает Суга. – Ойкава не похож на трепло. Нет, конечно, похож, но он бы не стал сдавать тебя. Все-таки вы близки…
– Не так, как хотелось бы, – отвечает Дайчи, но и Сугавара согласен, что Тоору в их жизни было, порой, даже подозрительно много.
– Он бы не стал, – уверенно кивает Коуши, и Савамура переводит на него внимательный взгляд – друг не обольщается насчет Дурокавы, но, неожиданно, верит ему. Интересное сочетание.
– Но с него станется устроить из этого спектакль, а меня сделать посмешищем, – без энтузиазма предрекает Дайчи, а Коуши только усмехается.
– Не так страшен черт. Неужто ты с Ойкавой не справишься?
– Справлюсь, не в первый раз. Просто я не доверяю ему так, как ты, как оказывается, – Савамура пробует еще раз, и друг в ответ только пожимает плечами.
– Ты доверяешь ему даже больше, чем мне, но в другой ипостаси, – Суга хитрит и снова смеется. – И у меня – так же. Не дрейфь, Дайчи, ты ему действительно нравишься.
Суга хлопает его по плечу, а Савамура только вздыхает.
– Будем надеяться.
До конца ужина они разговаривают на отвлеченные темы, и Дайчи даже успевает забыть и расслабиться, но Коуши, помогая мыть тарелки, все еще за него тревожится.
