Утром он оставляет отчет на капитанском столе и собирает отряд на построение. Привычная разминка, завтрак, а потом приступает к работе над ошибками. Составляет отдельный план тренировок на следующую неделю и подробно разъясняет что, где и почему было сделано не так. А потом Бьякуя зовет его к себе в кабинет, и Ренджи на ватных ногах останавливается перед стулом, не решаясь сесть. Сейчас как начнет выговаривать, а так – хоть сбежать можно будет побыстрее. Он переминается с ноги на ногу и ныряет в омут с головой.

– Отчет о патруле, тайчо. И я уже принял меры.

– Я видел, Абараи-фукутайчо. Неплохо справились.

А вот тут он еле удерживает челюсть на своем месте. Это он называет «неплохо»? Это сарказм? Какая муха его укусила?

– Именно, лейтенант. Потерь, как и серьезных ранений, нет. Пустые уничтожены. Ошибки вы уже разобрали, и, я слышал, новый план тренировок составлен. Претензий нет.

Абараи сцепляет зубы что есть сил. Так и тянет сказать «спасибо», но вдруг обидится? С их тайчо никогда не угадаешь, на что можно нарваться – и простую искреннюю благодарность могут посчитать оскорблением.

– Увольнительные на следующие два дня вам подписаны. Можете возвращаться к новобранцам.

О как… Он еле выдавливает из себя: «Слушаюсь!» и поспешно ретируется во двор – чтоб не передумал.

А Бьякуя откидывается на спинку стула и прикрывает глаза. Два дня отдыха от порывистого лейтенанта – то, что нужно. Абараи сделал все по правилам: урон минимизировал, упреждающие меры принял, виновных в живых нет. И в любой другой бы раз он может и устроил выговор, но не теперь, когда назойливые татуировки на груди продолжают сниться которую ночь подряд. Ему нужен отдых и привести мысли в порядок. А еще встретиться с Абараи в приватной обстановке и поговорить не как капитан с лейтенантом.

Ренджи

***

В Каракуре свежо и пахнет только что прошедшим дождем. Наверное, одним из последних – скоро пойдет снег. Урахара привычно усмехается, и Ренджи не может не улыбаться в ответ, подначивая на ехидцу. Ичиго и Джаггерджак, как обычно, в подвале. И Исида с Улькиоррой тоже здесь, как ни странно. Он вскидывает руку в приветствии, и рыжий, тут же отвлекшись, пропускает удар под дых, а Джаггерджак довольно скалится.

– Здорово, шинигами!

Абараи снова улыбается, кивает Исиде с Улькиоррой и помогает Ичиго подняться.

– Давненько тебя не было, Ренджи… Джаггерджак – мудак кретинский…

– Ага, дел по горло как обычно…

И тут же перехватывает кулак Гриммджо. Отвечает ложным выпадом и делает подсечку. А арранкар освоился в гигае, как ни крути. Правда, силы от этого меньше не стало – и спарринг превращается в бой на троих. Ренджи успевает поглядывать на Исиду с Улькиоррой – как он и подозревал, они и вправду тренируются на боккенах. Похоже, Шифферу все-таки стало скучно. Или он преследует ещё какие-то цели – он никогда не возьмется понять. Ему и тайчо хватает с его «тараканами».

Тренировка выходит что надо. Иноуэ привычно вздыхает, вылечивая порывистую парочку, а потом они все вместе перебираются в дом Куросаки. На их счастье Ишшин с девочками на каком-то онсене до послезавтрашнего утра, и они могут погудеть в свое удовольствие. Приходят Рукия и Чад, а Ренджи расчехляет заначенную упаковку пива на кухне. «Детишкам» еще рано, но Джаггерджак вполне может составить компанию.

– Как он?

– А тебе все неймется, «мамочка».

Арранкар присасывается к банке и ухмыляется, прекрасно зная, что Абараи имеет в виду.

– Так же, как и тебе, я смотрю. Ты так из него скоро всю пыль выбьешь.

– Имею право.

– Не сомневаюсь. Что собираешься делать, когда силы вернутся?

И только тут для Джаггерджака весь вроде как обыденный разговор обретает смысл. Абараи беспокоится за рыжего и Абараи, черт возьми, беспокоится за него, Гриммджо. Нет, «беспокоится» – слишком громко сказано. Просто он не только смирился с выбором Куросаки, как это сделали все, даже квинси, но и принял этот выбор. Он действительно уравнивает для себя значимость их сущностей. И это не может не поражать.

А Ренджи неторопливо потягивает свое пиво и ждет, когда же арранкар сообразит.

– Еще не решил.

Гриммджо все-таки выдавливает из себя ответ, и улыбка Ренджи становится шире – чудо случилось. Арранкар недовольно молчит, раскрученный на откровенность, а Абараи курит в приоткрытое окно, изредка кидая на собутыльника подначивающие взгляды.

– Я уже все сказал, хватит пялиться.

Джаггерджак злится, и тут уж Ренджи не может сдержаться, прыская в кулак.

– Что бы ты ни решил, без него тебе будет очень скучно.

Гриммджо дергается, а Абараи складывается пополам от смеха.

– Ох, придурок, не могу…

– Ренджи, чего это ты тут заливаешься?

Рукия сгружает грязные тарелки в раковину и принимает вторую стопку посуды из рук Исиды, следующего за ней.

– Пошутил удачно.

Джаггерджак рыкает и всерьез рассматривает вариант выкинуть Абараи в окно, пока тот кое-как успокаивается.

Это действительно смешно. Арранкар своей ненавистью сам вырыл себе могилу. Куда он теперь денется от своего непобежденного противника? Сам факт вызывает пораженную усмешку. Не смешно только попавшимся в ловушку. А когда поймут, уже поздно будет.

Абараи примирительно поднимает банку, Гриммджо фыркает, но тоже успокаивается – пусть думает, что хочет. Они возвращаются к остальным, а в самый разгар вечера прилетает адская бабочка.

Застывают все как один. Рукия ловит ее на сгиб указательного пальца и тут же хмурится.

– Массированное нападение в восточной части Руконгая. Всех лейтенантов и младших офицеров вызывают на помощь.

Она быстро рапортует и одновременно с Абараи поднимается на ноги.

– Эх, запомните меня молодым и веселым.

Ренджи кривится, усмехаясь, пока она открывает портал, и Куросаки мгновенно подбирается.

– Да мне просто тайчо запретил ходить в самоволку в Генсей.

Объясняет он беспечно, уже из ворот, и пропадает, а Куросаки сердито сбрасывает руку Чада со своего плеча.

– «Успокоил», блин!

Рыжий и сам прекрасно понимает, что ничего бы там сделать не смог, но не переживать все равно не может.

– Можно подумать, это в первый раз.

Квинси откликается совершенно спокойно, и Гриммджо он определенно начинает нравиться хотя бы уже за то, что ради проформы иногда перетягивает «одеяло» раздражения Куросаки на себя. Иноуэ подхватывает тему, вовлекает Чада, неумело вторя Исиде, и Куросаки приходится делать вид, что он успокоился. Хотя все равно потом до самого утра уснуть не может. Пока не звонит Урахара и клятвенно не заверяет его, что с ним уже связались и что со всеми все в порядке.

Ренджи

***

Крупномасштабная атака проходит в нескольких районах одновременно. Что-то недоглядели умельцы из разведывательного отряда, а отдуваться теперь им. И еще тайчо насколько заведен, что от этого совсем паршиво. Знал же Ренджи, что, в случае чего, даже разрешение Укитаке-тайчо его не спасет. Да и портал, как назло, выводит их прямо к сражающемуся капитану.

– С дороги.

И от того, насколько суровый голос холоден и тверд, пробирает даже Рукию. А Ренджи понимает, что обычным выговором не обойдется.

К утру они убирают гарганты. Противник стремительно уменьшается в количестве, в основном благодаря усилиям 11-го отряда и Кенпачи в частности. Но тут уже ничего не поделаешь – скучает он по хорошей драке, привык к вылазкам Ичиго и сопутствующим этим вылазкам приключениям. А тут – такая развлекуха.

К полудню Ренджи успевает отправить всех своих раненных бойцов в 4-й отряд и даже проверить их размещение там. Успевает перекинуться парой слов с Рангику и Мадараме и спешит вернуться – откладывать «казнь» бесполезно. Он наскоро бинтует вывихнутый локоть и составляет про себя отчет о проведенном сражении, но все оказывается бесполезно – в штабном кабинете его уже ждут два офицера, а Бьякуя еле сдерживает полыхающий гнев за каменной маской лица.