– Трус.

– Прагматик.

– Эта подойдет?

– Нужна более старая, а, значит, выше и мощнее. Отойдем вглубь.

Подлесок достаточно молодой, и им приходится отходить все дальше и дальше, стараясь не терять из виду светящуюся равнину льда на озере.

– Эта?

– Вполне, – кивает Монтегю, останавливаясь у могучего ствола.

Они переводят дух, отряхивая низы мантий от налипшего снега. На берегу сугробов почти нет, и они достаточно свободно передвигались, но, чем дальше уходили от озера, тем больше зарывались в рыхлую белизну. А еще им обоим кажется, что в лесу холоднее, чем на открытом пространстве. Даже сквозь тепло от быстрого шага и форсирования снежных холмов, стылый холод чувствуется на порядок непривычнее заявленных минус десяти.

– Здесь только мох и иголки, – сокрушенно выдыхает Фред, окапывая ствол с одной стороны.

– Она должна расти почти на самом дереве у подножия, – объясняет Монтегю. – Посмотри соседнюю.

Они осматривают еще несколько деревьев, блуждая в темноте, пока Грэхем не прерывает поиски.

– На сегодня все, Уизли. Время, – он переминается с ноги на ногу и отряхивает мокрые перчатки.

– Не стану возражать, – бурчит рыжий.

– Отсюда идем прямо на берег. И постарайся запомнить место, где мы были и где выйдем, – инструктирует Грэхем.

– Я запомню, но по следам и так будет видно, где мы рылись, – фыркает тот.

– Всякое может быть, – серьезно отвечает Монтегю, про себя жалея, что не взял с собой какой-нибудь веревки или мелка, чтобы пометить осмотренные деревья. Колдовать здесь ночью он не решится ни за что.

Они так же быстро возвращаются на берег, и теперь легко идут по кромке леса. Дыхание вырывается облачком пара с губ, над головой - яркая гирлянда из звезд, под ногами скрипит снег. И все это настолько завораживающе отдает волшебством и холодной мистикой, что они невольно переглядываются.

– Признаюсь, это было самое необычное свидание, на котором я мог бы побывать, – хихикает Фред.

– Не зарекайся, – в тон ему отвечает Грэхем.

– Стесняюсь спросить, ты такой же затейник и в постели? – продолжает скалиться Уизли, и Монтегю тут же ехидно парирует.

– А ты сомневаешься и хочешь проверить? – это же Уизли – за словом в карман не полезет. С их хитростью, коварством и наглостью им нужно было в Слизерин поступать.

– Мерлин упаси, – отмахивается рыжий и продолжает веселиться.

– Много потерял, – отвечает Монтегю.

– Было бы чего, – парирует тот, когда они подходят к замку.

В коридоре Фред возвращает ему мантию и тут же зябко поеживается.

– Завтра здесь же, через час после отбоя, – говорит Грэхем, и тот торопливо кивает.

– И придержи пока язык за зубами, – он дергает его за рукав свитера, когда Уизли уже разворачивается. – Если не получится, будем выглядеть полными дураками.

– Тогда не нужно сейчас меня таковым считать, – усмехается Фред и исчезает в коридоре. – Чао.

***

Следующей ночью они встречаются, как и договорились. Лес по-прежнему тих и темен. Луна прячется за редкими облаками и тут же показывается вновь. Они без труда находят место, на которое вышли к берегу, но вот найти поляну и осмотренные деревья оказывается непросто.

– Чертовщина какая-то… Монтегю, мы точно были здесь? – Уизли отрешенно чешет затылок, рассматривая девственно нетронутый снег. Если следы на берегу мог вылизать ветер, то в лесу их как будто и не было никогда, несмотря на все сугробы.

– Были, – уверенно кивает тот и усмехается. – И это не чертовщина, Уизли, а Запретный лес. Здесь все может быть. Поэтому я тебя и предупреждал. Идем дальше.

Он смело шагает вглубь, и Фред молча следует за ним, оглядываясь с опаской. Если с ними что-нибудь случится, искать их будут очень долго. А могут и вовсе не найти.

На этот раз они осматривают чуть больше десятка деревьев. Молодой подлесок закончился, и они уходят дальше, в сторону затона. Здесь сугробов меньше, но и сосны все чаще перемежаются исполинскими пихтами и елями. Они идут в двух метрах друг от друга, внимательно исследуя деревья и стараясь производить как можно меньше шума. На берегу Уизли еще пытался шутить, но в чаще совсем притих, и Монтегю про себя довольно ухмыляется. Ему тоже здесь страшно. Но он старается не поддаваться панике. Это была его идея. Хитрая задумка, отдающая импульсивностью и, немного - безрассудством. А когда к ней примешивается страх и вполне реальная опасность, этот план становится абсолютно сумасшедшим. Но Грэхему почему-то кажется, что у них получится осуществить его без потерь. По крайней мере, без смертельных.

Они ничего не находят. Ни в эту ночь, ни на третью, ни на четвертую.

– Это наша последняя попытка, Уизли, – говорит Монтегю на пятый вечер, когда они опять встречаются в коридоре первого этажа.

– Да знаю я, – недовольно отвечает Фред. – Ты уверен, что она существует вообще?

– Более чем, – кивает тот, с интересом разглядывая раздражение на лице рыжего.

– Тогда не будем терять время, – Уизли шагает вперед, и Монтегю понимает, что тот сердится не на провал в поисках, а скорее из-за того, что думает, что прикладывает недостаточно усилий. Странный он. Да, все это смахивает на чистой воды авантюру, но Уизли воспринимает ее слишком серьезно. Как будто - это последнее средство, которое может помочь.

Он хмыкает про себя и торопится догнать рыжего. Луна наконец стала идеально круглой, и Монтегю чертыхается: в полнолуния ему не везет. Странный парадокс и, скорее всего, надуманный, но он не может не ловить себя на том, что перечисляет про себя ингредиенты «Феликс Фелицис», успокаиваясь. Надо было сварить его, наверное. Но, кто знает, помогло бы оно в Запретном лесу или нет.

Они обходят затон по широкой дуге, стараясь идти как можно ближе к чаще. Здесь много поваленных старых деревьев и земля холмистая, то идет на подъем, то скатывается в буерак. Они забирают ближе к озеру – сосен здесь становится все меньше, а подходящих и подавно. Уизли оскальзывается и цепляется за все стволы, попадающиеся навстречу, но прет как танк, не сворачивая с курса. Монтегю разочарованно вздыхает. Как бы они ни старались, но время вышло. Они поворачивают к озеру, и он сокращает дистанцию между ними, собирается сказать Уизли что-нибудь банально-утешающее. И, конечно же, тут же спотыкается, валится навзничь и шустро сползает с небольшого пригорка в незамеченный овраг. Он лежит несколько секунд неподвижно, проверяя не сломал ли чего, и слышит встревоженный шепот Фреда.

– Эй, Монтегю, ты в порядке?

– Нормально, – шипит он в ответ и дергает зацепившуюся за какую-то корягу мантию.

А потом слышит легкий треск под собой и уже через мгновение оказывается по уши в ледяной воде. На дне чертова оврага оказывается достаточно большая лужа, затянутая льдом и припорошенная снегом. С испугу он начинает бултыхаться, напрочь забывая про зацепившуюся мантию и про соблюдение тишины и осторожности.

– Монтегю, успокойся, – максимально жестко говорит Фред, торопливо скользнувший к нему по склону. – Подними голову и выдохни.

Титаническим усилием Грэхем отгоняет страх, сосредотачиваясь на голосе Уизли.

– Не дергайся. Подними голову. Я сейчас отцеплю мантию, – Фред осторожно подкрадывается к старым корням и вытаскивает ткань.

Почувствовав свободу, Грэхем тут же рыпается опять и садится на дно. Это действительно всего лишь лужа глубиной чуть выше его колен. Он встает на ноги, вышагивает из проруби и торопится к рыжему.

– Ты только глянь… – Уизли стоит, задрав голову вверх, рассматривая величественное дерево, почти сползшее по склону оврага.

Мощные корни то поднимаются, то прячутся под землей, соединяясь в широкий кривой ствол метрового обхвата. Уизли опускает голову к подножию, и Монтегю тоже уже все видит. На границе со снежной гладью кора старого дерева искрится ярко-синими бликами замерзшего то ли мха, то ли лишайника. Фред торопливо шагает к дереву и опускается на колени, разрывая снег. Синий блеск стоит и тут, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять.