Вуд просыпается по старой привычке слишком рано – на часах нет еще и семи. Несколько секунд не может понять, что так горячо давит на все тело, а потом открывает глаза и вспоминает. Флинт так и вырубился прямо на нем. И даже не пошевелился, похоже, за всю ночь. Только сместил голову чуть вбок и теперь сопит в правое вудовское ухо. Щемящая радость затапливает Оливера с головой, и он стремится удержать это чувство. Запомнить, впитать в себя, оставить навсегда в своем сердце. Это будет хоть каким-то утешением в случае чего. Он медленно, осторожно выбирается из-под Маркуса, встает, набрасывая заглушающее на кровать, и уходит совершать утренний моцион.

«Довольный какой. Будто «превосходно» за тест в школе получил», – весело фыркает зеркало в ванной. Оливер все никак не может понять, кому же принадлежит тихий голос, мужчине или женщине. На прямой вопрос зеркало отмахнулось тем, что оно, хоть и магический, но все равно неодушевленный предмет, так что не стоит заморачиваться. По крайней мере, зеркало не брюзжало по пустякам, и было вполне миролюбивым предметом мебели, всегда точно и с юмором комментируя его настроения по утрам.

– И даже лучше, – улыбается он так, что зеркало уже в открытую хихикает.

«Оно и видно». Оливер торопливо запихивает в рот зубную щетку, дабы избежать дальнейших расспросов. Увлекается разглядыванием небольшой трещины на соседней стене и не замечает, как в дверях появляется Флинт. Тот сгребает его в охапку, утыкается носом в шею и тяжело дышит. Оливер вздрагивает, но быстро успокаивается, усмехаясь про себя. Спиной через футболку он чувствует учащенное сердцебиение, и это поднимает его настроение еще на несколько пунктов.

– У меня всего одно условие, Лив, – Маркус кладет руку ему под подбородок и мягко оглаживает шею, когда их взгляды встречаются в зеркале. – Ты никогда, ни при каких обстоятельствах, не оставляешь меня в постели одного. Лучше разбуди.

В его голосе за расслабленной нежностью чувствуется серьезный настрой, и Оливер понимает, что для того это не просто просьба. Это какой-то то ли зарок, то ли обещание, которое он хочет от него услышать. Он наклоняется над умывальником, сплевывает пену, полощет рот и разворачивается в так и не разомкнутых объятиях.

– А не обнаглел ли ты, Флинт? Еще условия мне ставить… – улыбаясь, тянет он, на что Маркус тоже не может удержаться.

– Для нас – в самый раз, – отвечает тот и приникает к мятным губам.

И теперь уже сердце Оливера заходится в бешеном темпе. Флинт сказал «нас», и у Вуда все внутри ахнуло в бездну. Он никогда еще не был таким счастливым. Даже играя в квиддич. Совершенно, абсолютно и непередаваемо.

– Твоя правда, – выдыхает он между поцелуями, крепче прижимаясь к телу.

«Тут не тест в школе, тут – лотерея на миллион галлеонов», – хихикает зеркало, и Вуд не может с ним не согласиться. Флинт вздрагивает, чуть отодвигается и заглядывает в свое отражение.

– Это оно о чем?

– Секрет, – усмехается Вуд, поспешно ретируясь в комнату. Продолжать совместное утро можно и не в ванной.

Флинт спокойно отпускает его, но взгляд от зеркала не отрывает, сводит брови, ожидая пояснений.

– Ну, так в чем секрет?

«Дурак ты, раз еще не понял», – продолжает потешаться зеркало, но без ненужного жеманства отвечает на поставленный вопрос: «В том – насколько счастливым можно быть по утрам».

***

В сладостном наваждении проходит чуть больше двух лет. Они привыкают друг к другу, притираются. Частенько ссорятся по пустякам и почти никогда – из-за чего-то серьезного. Они заново узнают друг друга. Монтегю был прав, когда говорил, что Флинт изменился. Он стал мягче, вдумчивей и спокойней. Только страсть осталась прежней, раз за разом окатывая их с головой.

Оливер продолжает играть за «Паддлмир Юнайтед», переходит в основной состав и без устали борется вместе с командой на каждом матче. Теперь, когда с личной жизнью у него порядок, он как будто сбрасывает с себя невидимый груз, и летать от этого становится легче. А Флинт выдыхает и примиряется, наконец, со своей травмой, и может спокойно смотреть матчи. Оливер видит его тоску по сражениям и полетам, поэтому частенько вытаскивает в парк. Просто размяться и полетать или устроить небольшой спарринг с кем-нибудь из друзей. Частенько к ним присоединяются Поттер и Малфой, реже – Монтегю и Фред. Оливер неустанно тормошит Маркуса, вытягивая из невеселых мыслей, уверяя, что в них нет никакой целесообразности. И доводит до того, что Флинт уже не может не поддаться его энтузиазму: через год после примирения он открывает свое дело. Точнее, становится совладельцем «Квиддич и Ко». Он вкладывает свои сбережения и наследство, доставшееся от матери, расширяет производство и ассортимент и крепко встает на ноги. К месту приходится и Малфой. Став преемником отцовского бизнеса, он тоже вынужден многому научиться - они частенько встречаются с Флинтом, обсуждают биржи, рынки, маркетинги, акции и прочею «ахинею», как выразился Гарри, но Оливер не возражает – он только рад, что оба слизеринца пришли в себя.

Все меняется после возвращения отца Маркуса. Огюст Флинт не стал ходить вокруг да около, в открытую заявив сыну, что против его отношений с мужчиной. Он грозен и непоколебим в своем гневе, и Маркус начинает дергаться. Оливер об отце ничего не знает, и ему остается только гадать о причинах изменений в поведении любовника. Маркус замыкается в себе и лишь огрызается, соврав про проблемы на работе. Оливера это и злит, и оставляет осадок на душе, но добиться правды от Флинта он так и не может. Сейчас у него идет усиленная подготовка к предстоящим матчам в Лиге Чемпионов, и он упускает момент. Подолгу задерживается на тренировках, одновременно болезненно скучая по любимому. Последней каплей становится неожиданно вспыхнувшая ревность Маркуса. Оливер с командой частенько собираются в спортивном пабе, чтобы отдохнуть от игр и тренировок и немного выпить. Флинт приходит вместе с Поттером и Драко – наверняка слизеринцы опять несколько часов обсуждали ценные бумаги, пиар-компании и менеджмент, вскипятив при этом мозг Гарри, и тот вытаскивает их проветриться. А Вуд даже не замечает за собой ничего предосудительного – отношения в команде у них у всех ровные, дружеские, но Флинту хватает и этого. Глядя, как захмелевший Оливер болтает, смеется и хлопает по плечу игроков, он выходит из себя. И даже сам удивляется поначалу острой реакции, а потом Вуда кто-то обнимает в ответ, и у него «срывает крышу». Еле сдерживаясь, он аккуратно достает Вуда из-за стола, цедит, что срочно должен ему что-то сказать, а дома устраивает безобразную сцену. Потом ему это покажется нелепым, но удержать свое раздражение он не может. Как будто «веселые деньки» после травмы вернулись. Оливер смотрит на него недоумевающе, пытается успокоить, поговорить, но, раз сорвавшись, Флинт уже не может себя контролировать. Вуд обижается и уходит спать на диван, а Маркус до утра меряет злобными шагами кабинет, скуривает целую пачку, но никак не может подавить вспыхнувшую ярость. Завтра он встречается с отцом, и тот наверняка будет снова будет доставать его своей нетерпимостью к однополым отношениям или, еще чего хуже, опять заведет разговор о женитьбе на дочери какого-нибудь своего приятеля из Министерства. Лучше бы он оставался в Германии.

После окончания войны на многих министерских работников пытались давить, подкупать, шантажировать, а уж юрисконсульт Министерства и вовсе был «лакомым кусочком», но Флинт-старший был непреклонен, неподкупен и всегда следовал букве закона. Он выдержал три года громких дел, выматывающих судебных процессов, давления и угроз со всех сторон, а потом, по настоянию нового министра, ввязался все-таки в «подпольные игры». Они стали работать рука об руку с Авроратом, до сих пор ловили и осуждали пособников Темного Лорда, пытаясь разрушить тайное сообщество злодеев, которое все еще оставалось верным своему повелителю. Для этого он даже уехал в Германию на два года. Работал там не покладая рук, а вернувшись, обнаружил сына в связи с каким-то школьным приятелем. С игроком в квиддич, «пустышкой», спортсменом, зарабатывающим себе на хлеб глупой игрой с мячами и полетами. Огюсту Флинту никогда не нравился квиддич, да и другие виды спорта тоже – он находил их скучными и бесполезными. Увлечение Маркуса в школе он еще терпел, оправдывая тем, что это поможет ему развиваться физически, но он не намерен потакать бестолковой страсти наследника после выпуска. Сын должен был получить приличное образование и работу, и каким бы сильным ни было увлечение, оно не даст ему уверенности в будущем. Он так решил и смог убедить в этом сына. А после травмы и вовсе успокоился. Пока беда не пришла опять после окончания университета – Маркус опять «взбрыкнул» с этой своей «лавкой по продаже метел», но от своего не отступился, сколько бы и как сильно отец ни давил. Но вот связи с мужчиной он точно не потерпит, как бы тот ни упрямился. Он обязательно их разведет. Любым способом.