***

Новый учебный год начинается, как обычно, с распределения. Ужин, переполошенные первокурсники, привычно-угрюмый Снейп и гомон в коридорах. А Флинт выпадает из этого праздника напрочь. Профессор Зельеварения уже успел его перехватить перед церемонией и провести очередную воспитательную беседу, но в ней нет необходимости. После этого «адского» лета Маркусу не нужно напоминать ни о чем. Отец лично проверял все его работы и все, что он учил эти долгие три месяца. Бедняге оставалось только терпеть и вспоминать старенькую метлу да холодный ветер на высоте.

И, конечно же, первым делом после ужина и стандартной речи Снейпа в общей гостиной он стремится на поле. Древко метлы в руках, кажется, подрагивает сильнее, чем его пальцы. Три месяца без полетов – он никогда еще так долго не оставался на земле. И ни за что не будет. Он себе поклялся. И на первых же метрах высоты не может удержаться от счастливого смеха.

– Вот уж не думал, что ты будешь настолько рад, – слышится немного выше и сбоку веселый голос, и он тут же реагирует.

– Даже ты, Бэмби, мне сейчас настроение не испортишь, – Флинт улыбается во все зубы и жмурится от удовольствия, поднимаясь все выше.

– Я надеюсь, что и ты мне его не испортишь, просидев три месяца без тренировок, – скалится в ответ Вуд, а Флинт моментально устраивает погоню.

– И не надейся, чертов гриф! Вы продуете нам, как обычно, к Трелони не ходи! – фыркает он, с легкостью догоняя Оливера, и ощутимо пихает того в бок.

– Кто кому еще, – по привычке огрызается гриффиндорец.

А ведь он соскучился, признает Вуд. Они оба. Флинт – по полетам, а он – по Флинту. Тупому троллю, безбашенному охотнику и просто грубому парню, в которого он влюбился. Он понял это, когда ожидание скудных ответных писем стало невыносимым, а сентябрь – далеким как созвездие Кентавра. Узнав о том, что Флинт остается на второй год, он испытал стыдливую радость. Это - шанс. Еще один шанс наконец-то победить старого соперника. Шанс продолжить общение и стать ближе. Шанс признать свои чувства и признаться. Нет, о самом признании он, конечно, пока еще не думал. Просто, на будущее. Сейчас ему с лихвой хватает и того, что Флинт – вот он, на расстоянии вытянутой руки, что снова в одном небе вместе с ним, и что они снова смогут сражаться друг против друга.

А после они устраиваются на трибунах и не могут наговориться, споря до самой темноты. Флинт привычно груб и ехиден, и Вуда это тоже не может не радовать. Он и злится, и тут же смеется на реплики слизеринца, и не устает пересказывать ему в десятый раз все последние квиддичные новости. По гостиным расходятся почти в полночь. Флинта встречает старая команда, а Вуда – близнецы Уизли.

– Братец Фордж, ты таки испортил нам капитана. Первый день в школе, а он променял верную команду на любимого соперника, – хихикает Джордж, повиснув на шее у Фреда.

– Ничего подобного, – отвечают Оливер и Фред в один голос, а близнец лишь сдавленно хохочет, утыкаясь в плечо брата. Тон Фреда так же насмешлив, а вот у Вуда он деланно возмущен и дополнен легкой краской на скулах.

– Да ладно тебе, кэп. Мы же все понимаем, – заговорщицки подмигивает ему Джордж. – Чувства и все такое…

– Да какие, к черту, чувства?! – злится Вуд от того, что тот попал в самую точку.

Делиться этим с кем-нибудь он пока не готов. И уж точно первым будет не Джордж Уизли. Может быть, Фред. Или Алисия, которая тоже хитро на него смотрит. Игры смешанными командами тогда оказали на них неизгладимое впечатление. В диковинку было вот так играть с непримиримым соперником: плечом к плечу и за одну победу. Зато финальный матч за Кубок школы был выше всяких похвал. Мастерство обеих команд как будто разом поднялось на новый уровень. Игроки легко предугадывали действия противника и вытворяли в воздухе такое, от чего трибуны замирали в испуганном восхищении. И, конечно же, гриффиндорцы не могли не отметить прогресс в «отношениях» двух капитанов. Над Оливером сначала в открытую смеялись, потом просто подшучивали, а к игре и вовсе успокоились. И никто, никто после победы Слизерина не сказал ему ни слова укора. Да и обвинять, собственно, было некого, кроме самих себя. И все это слишком хорошо понимали. Поэтому, с наступлением нового учебного года, Оливер обещает себе выложиться на все двести процентов и обязательно победить. Обязательно. Ведь другого шанса у него больше не будет.

***

Школьная жизнь затягивает их с головой. Учеба, полеты, тренировки, зелья и заклинания. Оливеру иногда кажется, что в его сутках отнюдь не 24 часа, а гораздо больше – столько всего он успевает сделать. Он завидует Фреду и Джорджу, которым по плечу любые преграды с их энтузиазмом, и Флинту, который уже выучил весь седьмой курс наизусть. В бешеной круговерти дней приближается Рождество, а силы у Оливера уже на исходе.

Весь декабрь был снежным, и часто вьюжило. Вот и сейчас - сильный ветер поднимает снежную пыль в воздух, и видимость падает до нуля. Оливер сворачивает тренировку раньше на полчаса и распускает команду. Сам же задерживается в раздевалке. Руки и колени тяжело ноют, и он чувствует себя дряхлым стариком, не в силах подняться со скамейки.

– Что-то ты быстро спекся, Бэмби, – ехидный голос вырывает его из сладкой дремы, в которую он проваливается. – Неужели небольшой ветерок помешал храбрым грифам тренироваться?

– Отвали, Флинт, – стонет Вуд, не открывая глаз. – Раз для тебя это «небольшой ветерок», то поле свободно.

– Мы тренируемся завтра с утра, – пожимает плечами Флинт.

Он останавливается возле шкафчиков и разглядывает каштановую макушку, осунувшееся лицо и безвольно опущенные руки. Гриффиндорец явно «на последнем издыхании». Странно, он не помнил, чтобы его «первый» седьмой курс был таким тяжелым. Ни в учебе, ни в тренировках. Неужели из-за его примера профессора решили увеличить нагрузку, дабы избежать повтора? Или гриф придумал какие-то новые способы тренировок, чтобы наконец выиграть у него?

– Вуд, ты обещал мне «Квиддичный обозреватель» за прошлый август. Так что, если не собираешься тут спать, то поднимай свою задницу, – он несильно пинает его по голени, в ответ Вуд только сдавленно мычит.

– Я забыл. Завтра принесу, – Оливер зевает и потирает макушку.

– Сейчас, – настаивает Флинт.

– Да не пойду я в замок, – злится Вуд.

– С чего бы это? – хмурится тот.

Вуд недовольно пыхтит несколько секунд, а потом все-таки выдает:

– Там Перси. Опять загонит за учебники и достанет своим нытьем. Ну не могу я больше с этой «домашкой»!

Он вдруг резко подрывается со скамейки, открывает дверцу шкафчика и с головой уходит в его недра. Оттуда вываливается старая футболка, истрепанный левый наруч и куча смятых пергаментов.

– К черту эту Нумерологию! – слышится приглушенный вопль, и Вуд наконец находит то, что искал – исчерканный листок с последней контрольной и жирным «неудом» под примерами.

– А ты тупее, чем я думал, – ухмыляется Флинт, выдергивая из пальцев гриффиндорца бумажку, и разглядывает ошибки и неточности.

– Да пошел ты! – рычит Вуд, еще больше выходя из себя, и хватает пергамент обратно. Рвет на мелкие кусочки и вперяет злобный взгляд во Флинта.

– Псих, – ржет тот, и Оливеру ничего не остается, кроме как успокоиться – гиблое дело истерить перед ним.

– Если ты такой умный, то чего остался на второй год? – бухтит он.

– Репаро, – Флинт восстанавливает измочаленный листок и фыркает себе под нос. – Ты – идиот, Вуд. И это не лечится. Но, так и быть, готов протянуть руку помощи, иначе «Обозревателя» я вовек не дождусь.

Оливер удивленно хлопает глазами и открывает было рот чтобы что-то сказать, но Маркус тут же его опережает.

– И только попробуй заржать, – предупреждает он, и Вуд поспешно прикрывает рот рукой.

– Ты поможешь? – неуверенно переспрашивает Оливер. Одно дело – квиддич и их споры, и совсем другое – учеба.

Тот кивает, увлеченно просматривая формулы, и опять начинает посмеиваться.