– Капитан, я согласен с доктором Маккоем – нам необходимо иметь что-то, что мы сможем противопоставить ему. Торпеды, фазеры и силовые щиты могут не помочь против целой планеты, – Бертон поддерживает Леонарда. – Нам нужна альтернатива, потому что даже после первого инцидента действия Соляриса нельзя назвать однозначно «дружественными».
– Мы будем действовать согласно протоколу, – настаивает Спок. – В случае проявления враждебности, корабль покинет орбиту и уйдет в зону недосягаемости. Это приказ.
Спок прикидывается, что не замечает чужих игр в гляделки, но все еще не хочет брать в расчет то, что именно у Кирка они учились нарушать приказы.
– Доктор Маккой, вы подготовите электроэнцефалограф. Думаю, именно мне, как капитану и представителю вулканской расы, стоит стать тем, кто передаст сообщение, – и больше возражений он не примет – это понимает даже этот Джим. – Также я хочу, чтобы вы передали данные о личностях «гостей» штатному психологу Квондре – нам необходимо с точностью установить связь «хозяин-гость» на подсознательном уровне.
– Мы ее уже установили, – ворчит Леонард – они начинают повторяться и перестраховываться, а Спок не успокоится, пока не перепроверит каждую деталь по десять раз. Параноик.
– Мы могли что-то пропустить, всего лишь предположив, – напирает вулканец. – Доктор Бертон, возьмите наших физиков и продолжите исследование природы «гостя». Если это действительно нейтрино, то нам нужно оповестить Адмиралтейство в кратчайшие сроки. Мистер Скотт, нам нужны любые усовершенствования рабочих зондов, способных предоставить любую новую информацию в разрезе феномена. Лейтенанты Сулу и Ухура, продолжите наблюдение за офицерами с «гостями», а также мониторьте состояние остального экипажа. Если сегодняшней ночью появится еще кто-то из «гостей», докладывайте незамедлительно. Следующее собрание будет назначено утром.
Спок снова раздает указания, а они расходятся их выполнять. Как бы там ни было, а к разгадке они пока еще даже ни на сантиметр не придвинулись.
***
– Джим… что еще вы подразумевали под «разговором» с Солярисом? – они возвращаются в каюту Спока.
Вулканец хотел остаться в лаборатории, но не вместе с Кирком. Поэтому они вернулись туда, откуда все началось.
– Раз я – копия из твоего подсознания, ты уже должен был догадаться, – Кирк складывает руки на груди и смотрит в упор. Он как зверь, загнанный в угол – ждет нападения. И в корне ошибается. Спок бы никогда…
– Вам не нужно ни от чего защищаться, Джим. Я вам не враг.
– Ты говоришь с ним, со своим воспоминанием или с пришельцем Соляриса?
– Вы переиначиваете и делаете в корне неправильные выводы, – Спок шагает к нему на расстояние ладони и неистово боится не сдержаться и дать волю рукам – обнять, прижать к себе и никогда больше не отпускать. – Я пытаюсь разобраться. И хочу сделать это вместе. С кем бы ни было.
Джим все еще не отводит от него глаз, но понемногу успокаивается. Опускает руки, затем голову, а через десяток секунд садится на стул у рабочего стола Спока.
– Хорошо… хорошо, давай разбираться, – тихо говорит он. – Мы использовали мягкое излучение вначале, когда пытались вступить в контакт. На жесткое – ты не даешь разрешения. Энцефалограмма будет как монолог незнакомца, подошедшего к кому-то в толпе. Но знаешь, почему она все же выиграет? Мне тут подумалось: «гости»… я всегда приходил к тебе во сне, как ты утверждаешь, к другим они тоже приходили по ночам – что, если именно во сне он извлекает из вас рецепт создания нас? Это весьма вероятно. Тогда энцефалограмма – это запись твоих мыслей во время бодрствования, и, возможно, именно это станет «ключом». Может быть, приведет даже к разговору. Будет зависеть о того, о чем именно ты будешь думать во время записи, – Джим рассуждает последовательно и логично. Но с той эмоциональностью, которая никогда не была знакома ни Споку, ни любому другому вулканцу.
– Согласно Уставу и утвержденным инструкциям, при первом контакте послание должно содержать в себе пожелание мира, основные данные о расе представителя и предложение сотрудничества, – Спок даже если и понимает намек Кирка, но никогда не признается в этом сам себе. Он тогда не капитан, а слабая, пристрастная, инфантильная особь, не способная сдержать даже примитивные порывы. Но Джим хочет именно этого.
– Спок! Черт возьми, ты должен сказать ему, чтобы он прекратил это! Из-за него погиб человек! – он почти кричит и снова готов ломать чужие столы.
– Не уверен, что его это остановит, – и Кирк это тоже прекрасно понимает, но он – все еще тот капитан, которого помнит Спок.
– И все равно ты должен это сделать! А что, если завтра здесь будут не четыре сотни, а восемь? И массовая истерия? Ты ведь даже еще не доложился Адмиралтейству! – спорит Кирк, но вулканец знает, чем парировать.
– Нарушать Устав, вы нас научили…
– Зато где-то ты его беспрекословно выполняешь! Что за избирательность? У нас уже есть одна жертва – этого более чем достаточно! – Джим продолжает полыхать, а Спок признает, что они оба правы.
Но в сложившейся ситуации он не может принимать неявные угрозы за чистую монету. Если им удастся установить контакт, то это будет открытием галактического масштаба. А вот если Солярис хотел их убить, то мог бы сделать это и полтора месяца назад. Этот феномен не просто неоднозначный, он гораздо глубже понимания любого разумного существа.
– Джим, я согласен с вами… Но не могу не принимать во внимание инструкции. Позвольте мне подумать над содержанием обращения – возможно, я смогу скорректировать его приемлемым для обеих сторон образом…
– Ты уж постарайся, – Кирк фыркает, нервно переплетает пальцы и глубоко дышит, пытаясь привести мысли в порядок. – У меня уже голова пухнет…
– Я понимаю, – сочувствует Спок, усаживаясь напротив. – И действительно готов пойти на все, чтобы в этом разобраться. И составлю как можно более информативное сообщение еще и потому…
Он умолкает, задумавшись над неожиданной идеей, и Джим терпеливо ждет, пока тот сформулирует.
– Помните, вы выдвинули теорию, что Солярис – это сверхразум? А что, если было наоборот? Изначально он был примитивен, несмотря на свою структуру, и только появление нас, других разумных представителей вселенной, подтолкнуло его к эволюции? Да, сверхбыстрой, но и такая вероятность существует. Вспомните первый инцидент – возможно, тогда, сканировав мозг Фехнера, он только учился создавать образ человека из пены, из того, что было «под рукой». А спустя полторы недели мы видим вас – суперкопию из нейтрино. Это ли не процесс самообучения? Или новый виток эволюции? Благодаря ему, мы можем говорить с ним через вас. И чтобы это не было односторонне, мы и передадим ему приглашение к диалогу.
– Думаешь, ответит? – спрашивает Кирк уже без энтузиазма – идея увлекла его настолько же быстро, насколько теперь заставила сомневаться.
– Есть такая вероятность, – Спок кивает, и на этом разговор окончен.
Ночь они проводят вместе – вулканец работает за терминалом, периодически связываясь с остальными участниками рабочей группы, а Джим не выпускает из рук падд. Спок даже не пытается спрашивать, что тот делает – он уверен, что Кирк точно так же ищет ответы, исследует или задается новыми вопросами. Поздний ужин проходит в молчании – Споку необходима энергия для работы, а Кирк почти не притрагивается к реплицированным сэндвичам. Это может быть каким-то знаком, а может ничего не значить – Спок не хочет спрашивать, даже если эта информация может быть полезна. Сейчас ему с лихвой хватает того, что Джим здесь, на расстоянии вытянутой руки. Если он захочет, он может коснуться его…
Он старается не отвлекаться и сосредоточиться только на исследовании. Сейчас – самый неподходящий момент проявлять эмоции. Но еще Спок чувствует, что его катра, обнесенная крепкими ментальными стенами – словно плотина, которая вот-вот не справится с массой удерживаемой воды. Чувства копятся, прибывают, кипят и клокочут, и стены скоро дадут течь и разрушатся, если он позволит себе расслабиться хотя бы на секунду. Что произойдет в таком случае, он не берется предсказать.
