— Что ты сделал?! — Йена трясла Файлэнга за плечо. — Что произошло?

Файлэнг с трудом открыл глаза. С удивлением посмотрел на сидящую рядом девочку.

— Он не отзывается! Я играла ему, звала его! — Йена перестала трясти его, закрыла лицо ладонями. — Он не отзывается, не слышит… Что ты сделал?

— Почему я жив? — Файлэнг сел, потрогал рану на груди. Ни боли, ни крови… — В пророчестве ведь ясно… один волк умрёт, отдав силы другому. Всё получилось?

— Пророчество? Какое? Что получилось? Что с Йомой? — Йена отняла руки от лица и с мольбой глянула в глаза извергу. — Скажи мне, пожалуйста…

Файлэнг помотал головой, зажмурился от накатившей дурноты. Посидел, не шевелясь, с минуту. Открыл глаза. Йена всё так же умоляюще смотрела на него.

— А, ладно. Всё равно уже всё произошло. Пророчество, — поморщившись, начал Файлэнг, — пророчество говорило, что родится среди ведэ волк, который проглотит Солнце. Волк с другой стороны, то есть изверг, должен пожертвовать собой, чтобы отдать свою силу тому ведэ. Твой брат подходил под описание, я видел, как вы тренировались… ждал, когда вас выпустят сражаться. Он не слышал твоей флейты, когда по-настоящему злился. Я посчитал это знаком и хотел втереться к тебе в доверие, чтобы подобраться к нему. Мне нужно было остаться с ним наедине, чтобы пробудить в нём Тьму.

Йена сжала кулаки и опустила голову. Злые слёзы покатились у неё по щекам. Ей снова было стыдно, но теперь она понимала, что стыдится саму себя. Много лет деревня сражается против извергов и осквернённых, и никто никогда не говорил, что среди них есть добрые или несчастные. Никто никогда не жалел их. А она пожалела. Наивная.

— Это ты тогда толкнул меня в бою? И выбил флейту? — тихо спросила Йена.

Файлэнг закусил губу и не ответил.

— Всё ясно. Я найду Йому и спасу его. А ты можешь сгнить тут! — Йена решительно вытерла слёзы и резко встала. Она быстро забралась по лестнице и вылезла из землянки.

Файлэнг услышал с улицы зовущие звуки её флейты.

— Не может быть, — процедил он сквозь зубы, против воли поднимаясь и направляясь следом.

Файлэнг выглянул во двор через щёлочку в двери. На улице было полно народу, и много настороженных глаз поглядывало в сторону сарая. Он тихо выругался и вернулся в землянку. Разворошил охапку с одеждой, принесённой Йомалем, выбрал себе более менее подходящую по размеру, оделся. Надел на себя коротенький, подлатанный в локтях тулупчик, накинул капюшон на голову.

Файлэнг вышел из сарая, сутулясь и пряча руки в карманах, с низко надвинутым на глаза капюшоном. Некоторые взгляды придирчиво скользнули по нему, неприятно ощупали, и юношу передёрнуло от отвращения. Он лёгким движением перемахнул через невысокий заборчик и быстро, но не настолько, чтобы единичные шёпотки переросли в окрик и погоню, пошёл окольной дорогой в сторону ворот.

— Куда ты собралась одна, девочка? — сторожевой облокотился на копьё и насмешливо смотрел на Йену. — Хочешь, чтобы осквернённые сожрали тебя?

— Там мой ведэ, мне надо… я должна найти его! — Йена сжимала в кулачке флейту и с отчаянием поглядывала на запертые ворота.

Вокруг неё начинала собираться толпа любопытных. Кто-то посмеивался, кто-то укоризненно качал головой, а кто-то вполголоса говорил, мол, вечно с этими поводырями и их зверями проблемы.

— Она пойдёт не одна, — Файлэнг вышел из толпы, напряжённый, глядящий исподлобья, но решительный. — Я пойду с ней.

— Ты ещё кто?! — изумился сторожевой, а толпа оживлённо зашушукалась.

— Я…

— Да это вроде сынишка толстухи Ивакны! — крикнул кто-то из толпы. — Весна скоро, у них там, наверное, любовь.

В толпе захихикали. Сторожевой хмыкнул и погладил усы.

— Любовь, не любовь, а выпускать детишек на верную смерть я не хочу, — сказал он.

— Да я только на пару шажочков отойду, чтобы Йомаль меня услышал, — Йена подняла на сторожевого полный мольбы взгляд. — И чуть что — сразу назад.

— Да выпусти ты их уже, Бова! Пусть найдёт своего ведэ, а то мало ли чего потом…

— Хорошо, — после паузы согласился сторожевой. — Но ворота я закрою. Так что пеняйте на себя.

Створки ворот разошлись, и Йена выбежала наружу. Файлэнг молча последовал за ней. Когда ворота за ними закрылись, Йена развернулась к извергу и обожгла его яростным взглядом:

— Что тебе от меня нужно?!

Файлэнг пожал плечами.

— Надо же мне было как-то выбираться из вашей проклятой деревни.

— Ну и проваливай тогда!

— Да без проблем. Иди, спасай своего брата. Надеюсь, догадываешься, куда он направился?

Йена не ответила. Она зашагала прочь от деревни в сторону горы Аторга Варт. Файлэнг вздохнул и пошёл за ней. У самого леса Йена снова обернулась к нему.

— Зачем ты идёшь за мной?

— А мне по пути, — снова пожал плечами Файлэнг и с равнодушным видом принялся осматривать снежные верхушки елей.

Йена зло топнула ножкой, как будто собралась прогнать мышь. Файлэнг усмехнулся.

— Иди давай, — махнул он ей.

Йена нахмурилась, но пошла. Через несколько шагов она испуганно вскрикнула и остановилась. Файлэнг подбежал к ней. Впереди на снегу под деревьями лежали мёртвые животные: медведи, лоси, волки, олени, лисы. У всех них были широко распахнутые красные глаза.

— Осквернённые, — выдохнул Файлэнг. — При свете дня! Умерли, но не рассыпались прахом…

Йена с ужасом посмотрела на него.

— Твой брат… то есть то, во что он теперь превратился, забрало их Тьму, — пояснил Файлэнг. — Оно копит силы.

— Но ты же не умер!

— И не знаю, почему. Может потому, что я не осквернённый. Во мне была малая толика Тьмы, только печать. Волк выпил её и… я не знаю.

— Значит, ты теперь нормальный?

— Нормальный? — Файлэнг глухо рассмеялся. — А до этого был какой?

— Злой, коварный, жестокий.

— Как и все люди. Я просто принял свою природную сущность, перестал с ней бороться и обрёл свободу.

— Тьма управляла тобой, — Йена медленно пошла дальше, с опаской поглядывая на бездыханные туши. — Какая же это свобода?

— Но она и помогла мне. Это договор, равноценный обмен по согласию.

Йена презрительно фыркнула.

— Мой брат хочет погубить Маэли Тэлу? — помолчав, спросила она. — Зачем?

— Чтобы погасить Солнце. Чтобы мрак накрыл весь мир, и чтобы все дети Тьмы смогли жить спокойно.

— Но если он заберёт всю скверну, то не останется никаких детей Тьмы!

— Сделает новых, наверное…

— Откуда взялось пророчество?

— Один осквернённый, человек, а не зверь, принёс нам его. Тьма говорила с ним.

— А Тьма откуда взялась?

— Из моря.

— А…

— Слушай, любопытная поводыриха! — Файлэнг раздражённо скинул капюшон. — Есть вещи, которые просто принимают. И не задают лишних вопросов!

Йена насупилась и замолчала. Они подошли к подножью невысоких гор, окружавших пик Аторга Варт, когда встретили первого опустошённого изверга. Он сидел на снегу и ошалело озирался.

— Фай! — изверг при виде юноши обрадовано замахал руками и поднялся.

— Картаг! — Файлэнг подбежал к нему, стукнул кулаком в приветственно подставленный кулак. — Что произошло? Здесь был волк?

— Да! — Картаг от возбуждения даже не заметил тихо подошедшую девочку. — Огромный! У тебя получилось? Пророчество исполнится?

— Вроде бы, — неуверенно произнёс Файлэнг, покосившись на Йену. — Только вот оно тебе нужно?

— То есть? — изверг удивлённо заморгал.

— Волк забрал из тебя Тьму. Думаешь, он вернёт тебе её обратно, когда проглотит Солнце?

— Конечно, вернёт! В пророчестве было сказано, что все дети ночи получат силу!

— Может, это какие-то другие дети? — Файлэнг с сомнением покачал головой. — В пророчестве так же говорилось, что волк-изверг должен отдать свою жизнь. А я — вот он, перед тобой.