Саартан помолчал. Затем поманил лиса к себе. Михей выполз из-под одеял, на брюхе подполз к нему, прижал уши. Саартан сгрёб его лапой, подтянул к себе поближе. Усмехнулся.

— Да знал я, что у нас ничего не выйдет. Райн уже предупредил меня, что до конца жизни не отвяжется. Просто… хотелось верить что ли…

— И что же мы будем делать? Я ещё крыло ему начал лечить…

Хранитель потрепал лиса кончиком когтя за ухом.

— Ты лечи. В отличие от брата, я хочу честной схватки. Даже без магии, если уж на то пошло.

— О! — оживился Михей. — Я тебя тренировать буду! Буду твоим сэнсэем!

Саартан тихо рассмеялся:

— Кем-кем?

— Учителем твоим, мастером драконьего кунг-фу! А иначе как ты без крутых приёмов победишь такого сильного и, если я его таки вылечу, здорового дракона? Мы сделаем ставку на скорость и ловкость! И самообладание! Это вообще самое уязвимое место у большинства бойцов.

— Хорошо, как скажешь. Уймись уже. Я рад, что у меня есть ты, Мих.

— И я рад, что встретил тебя, Саа!

Дни становились длиннее, а ночи короче. Солнце всё чаще появлялось на небе. Снег, крупный и влажный, к утру превращался в жёсткий наст. Птицы весёлыми стайками носились над долиной, громко возвещая конец зимы.

Михей соорудил из панциря одного добытого зимой моргорога некое подобие саней и с улюлюканьем носился на них по невысоким горам, заставляя Райнтраана летать за ним и затаскивать сани обратно на вершину.

— Тебе надо разминать крылья! Считай это тренировкой! — говорил лис дракону.

И дракон покорно летал за санями. Его крыло ещё не слушалось, раскрывалось не полностью, поэтому Райнтраан скорее прыгал по снегу гигантскими скачками. Время от времени ему удавались короткие перелёты, после которых он долго сидел на земле, тяжело дышал и потирал плечо. Михей дракона не щадил, кричал на него и кидался снежками, заставляя подниматься снова и снова. Райнтраан огрызался, плевался и шипел, но раз за разом вставал на крыло.

Саартана Михей тоже тренировал. Пытался. Уводил его подальше в ущелье и показывал ему умопомрачительные акробатические трюки. Каждый раз новые. И каждый раз Хранитель мрачно наблюдал за шаманскими плясками лиса, разворачивался и уходил. Мол, враг мой помрёт разве что со смеху, увидев кувыркающегося через голову динозавра. Так и сказал.

— Ну, Саа!

Лис семенил рядом с драконом, стараясь уцепиться за лапу.

— Я. Это. Повторять. Не буду! — Саартан быстрым шагом покидал их с Михеем тренировочный полигон.

— То не буду, это не буду! — передразнил его Михей. — Так ты ничему не научишься! А Райн, между прочим, вот-вот полетит! Лапы-то он уже натренировал — ого-го, как! Разок попадёт тебе по макушке, считай дохлый!

— Да у меня жилы порвутся раньше!

— Вот, чтобы не порвались, надо тренироваться!

— Ты совсем без костей, что ли?! У меня же рога, шипы, крылья! Чешуя, в конце концов!

— Представь, как Райчик удивится, если ты такой кульбит выдашь!

— О, да! Я сам удивлюсь, если выдам!

Михей остановился и сел. Саартан по инерции прошёл немного вперёд и тоже остановился. Обернулся на него.

— Обиделся, что ли? — спросил он.

— Размышляю. Я не правильно начал с тобой.

— Думаешь? — иронично поинтересовался Хранитель, подняв бровь.

— Ага. Бывает иногда мелькнёт мысля-другая. Смотри. Райчик у нас сильный, но неповоротливый. В каждый удар он вкладывает обычно всю свою силу, поэтому можно его измотать, если постоянно удачно уворачиваться. Но это риск. Если он по тебе попадёт, то собьёт всю стратегию. Тебе нужен один простой, но мощный приём. Этакий стопроцентный. Где у драконов самое уязвимое место?

Саартан задумался.

— Глаза, — сказал он. — Всё остальное более или менее прикрыто роговыми пластинами, защищено толстой кожей. Живот мягкий, но до него сложно дотянуться.

Михей кивнул:

— У Райчика ещё и больное плечо — уязвимое место, но это подло, бить туда. А вот глаза… это ж ещё попасть надо! И чем?

— Хвостом? — пожал плечами Саартан.

Михей поглядел на длинный шипастый хвост Хранителя, оканчивающийся острым костяным навершием.

— А ведь точно! Саа, я знаю, какой приём нам нужен!

— Саа, а как ты предупредишь своих сородичей, когда моргороги вернутся?

Михей полировал мягкой кроличьей шкуркой голубую поверхность Зеркала. Лис и дракон затеяли большую уборку. Хранитель вытряхнул все одеяла, почистил их, расчесал длинный ворс и сложил аккуратной стопочкой рядом с пьедесталом.

— Я поймаю ворона, отнесу его к Зеркалу, — объяснил Саартан. — Зеркало заберёт птицу, а потом ворон вылетит из него назад. Он должен будет найти семью за три дня, а потом его не станет.

— Умрёт? — Михей перестал вытирать пыль и обернулся на него.

— Исчезнет. Как будто его и не было.

— А если он не успеет найти семью?

Саартан пожал плечами:

— Тогда Зеркало скажет мне об этом. И, наверное, пошлёт ещё одного.

— А как это — Зеркало заберёт птицу?

— Не знаю, при мне семья ещё ни разу не уходила.

— Это Хранитель, который был до тебя, рассказал?

— Нет, бабушка.

— Серьёзно?

— Да.

— А что стало с предыдущим Хранителем? Ты его видел вообще?

— Видел. Он умер, когда я ещё был маленьким. От старости, — Саартан усмехнулся. — Теперь я понимаю, почему семья так долго не могла выбрать нового Хранителя. Никому даром не нужна была такая скучная должность.

— А что бабушка тебе рассказывала такого, что ты мечтал попасть в Храм?

— Много всего интересного. В основном про то, как волк пытался похитить Зеркало. Он загнал оленя в зазеркалье и всё никак не мог его оттуда выманить. Поэтому он решил забрать Зеркало вместе с оленем, а первый Хранитель ему не дал. Он то ли убил волка, то ли прогнал. Не помню уже.

— Оленя, Саартан?

Хранитель замер.

— Точно, оленя! — он стукнул себя по лбу. — Ты думаешь, та девушка?..

Теперь Михей пожал плечами.

— Во всех легендах есть доля правды. Может быть, наша олень-баба и есть тот рогатик, которого загнал волк. А знаешь, что самое интересное, Саа?

— Что?

— Если появился легендарный олень — жди появление и волка. Надеюсь, твой первый Хранитель всё же убил его.

Саартан ушёл, а Михей остался домывать Зеркало. Закончив работу, он отступил на несколько шагов и полюбовался своим трудом. Оправа Зеркала блестела, как новая. Удовлетворённо кивнув, Михей взобрался на груду одеял, улёгся на живот, подперев голову лапами.

— Ворон влетает в тебя и вылетает обратно, — пробормотал он, задумчиво разглядывая Зеркало. — Значит, по ту сторону что-то есть… Зазеркалье? И почему ворон живёт всего три дня? Или это выдумки? А если и живёт, то почему так мало? Фантом? Отражение? Тогда куда девается настоящая птица?

Лис перевернулся на спину, поджал лапы и свесил голову с края груды одеял.

— А если дать тебе не ворона, а например кошку или собаку? То что? Или, скажем, я запущу в тебя камнем…

Зеркало невозмутимо мерцало. Михей полежал, подумал. Скатился с одеял. Побегал вокруг, нюхая пол. Убежал из зала. Вернулся с целой охапкой камней разного размера.

— Я начну с самых маленьких, — предупредил он. — Если по ту сторону кого-то случайно задену — заранее извиняюсь, я, чеслово, не специально! Это вся ради науки.

Он разложил камни на полу в порядке возрастания. Взял самый крайний, самый маленький камешек. Прицелился.

— Объявляю начало эксперимента! Кто не спрятался — я не виноват. Пуляние камушка, дубль первый. На счёт три. Раз! Два! Три!

И Михей несильно запустил камешек в Зеркало, зажмурившись одним глазом. Камешек чиркнул по стеклу и отскочил. Михей с громким «хм-м!» потрогал подбородок лапой, изображая из себя учёного мужа. Он поднял камешек побольше.