— Он заслужил, — не слишком уверенно сказал Саартан.

Михей посмотрел на него прищуренным зелёным глазом.

— Осуждаешь? — спросил Хранитель.

— Оцениваю. Саа, а когда я спросил, хочешь ли ты его добить… Ты бы мог?

— Нет, наверное. Я разозлился из-за тебя, из-за того, что испугался…

Саартан смутился и опустил голову. Михей усмехнулся в усы:

— Зато сразу полетел. Мне что теперь, каждый раз надо умирать, чтобы ты мог полноценно использовать свой потенциал?

— У меня сердце не выдержит таких перегрузок.

— Лестно.

Михей снова повернулся к Зеркалу:

— Спасибо, Саа.

Когда Саартан вернулся домой, солнце уже выпустило свои первые лучи. Райнтраан лежал под грудой одеял, не шевелясь, только изредка вздрагивая во сне. К мясу он так и не притронулся.

— Ты не ешь и не пьёшь уже почти неделю!

Саартан стоял перед ложем с подносом в руках. Райнтраан лежал на боку, уткнувшись носом в тёплые камни и слегка отставив больное крыло.

— Если ты мстишь мне таким образом, мол, я сдохну, а его потом накажут, то это глупо. В конце концов, ты даже не увидишь, что со мной тогда сделают, — Саартан поставил поднос с мясом и большой плошкой воды на край ложа. — На твоём месте я бы набрался сил и поквитался сам. Хотя, не понимаю — за что? Ты сам напросился.

Райнтраан упрямо молчал и не двигался.

— Ходить под себя будешь? — поинтересовался Саартан с ноткой ядовитости. — И до самой смерти валяться в собственных испражнениях? А не умрёшь ты ещё долго, только воздух испортишь.

Райнтраан дёрнулся и глухо зарычал, но не повернулся.

— Твоя плоть начнёт гнить раньше, чем ты испустишь дух, — глумливо продолжил Саартан. — В тебе заведутся черви. Ты любишь червей, Райн?

Странное и незнакомое доселе чувство наслаждения от унижения другого накрыло Хранителя. Интересно, то же чувствовал Райнтраан, когда избивал его? Саартан поспешно погасил в себе злорадство. Он совсем не хотел превращаться в брата.

Райнтраан всё-таки повернул голову. Он побуравил Хранителя злыми янтарными глазами, сейчас в мелкую кровавую сеточку сосудов, и прошипел, с болезненным усилием приподнимаясь на здоровом крыле и выворачивая прокушенную шею:

— Я убью тебя, гадёныш!

— Уже лучше, — усмехнулся Саартан. — Ешь!

— Сам жри это!

Райнтраан мордой отшвырнул поднос. Саартан вздохнул, близко наклонился к нему и ласковым голосом сказал:

— Когда ты совсем ослабнешь, я запихаю мясо тебе в глотку. Кусочек за кусочком. А потом залью в тебя воду. Это будет то ещё зрелище, поверь мне.

Райнтраана скрутило от бешенства, он заскрёб когтями стену. Кровяных змеек в его глазах стало больше. Одеяла сползли на пол. Саартан выпрямился, подобрал одеяла и снова небрежно закинул их на спину брата.

— Успокойся, — холодно сказал он. — Я принесу тебе свежего мяса и уйду. А когда вернусь, то хочу увидеть пустой поднос. Иначе мои дальнейшие действия тебе точно не понравятся.

Саартан принёс ещё мяса и ушёл в купальный зал. А когда вернулся, Райнтраан уже спал. Поднос был пуст.

Михей всю неделю изнывал от скуки, пока Хранитель целыми днями возился с братом. Он изучил пещеру, пьедестал и Зеркало до мельчайших подробностей, обнюхал каждую трещинку. Трижды перекладывал одеяла-шкуры с места на место, снова их раскидывал в игривом припадке, затем опять собирал в гнездо. Михей то и дело обращался к Зеркалу с монологами и даже читал ему стихи. Зеркало молчаливо и равнодушно взирало на него голубым оком.

— Да я тут в конец скоро озверею! — взвыл Михей, в который раз надолго оставшись один.

Он подбежал к Зеркалу, упёрся в стекло лапами, вытянулся и лизнул гладкую поверхность. Подумал и лизнул снова.

— Ну, где ты, олень-баба?!

Зеркало мигнуло. Михей отпрянул и уставился в него.

— Под олень-бабой я подразумевал всё только хорошее! — предупредил он сразу.

Зеркало мигнуло снова. Его поверхность подёрнулась серебристой пеленой, и вдруг в нём чисто и ясно отразилась пещера. Но вместо лиса в зале пещеры стоял рыжий мальчик. На нём была белая меховая курточка, коричневые обтягивающие штаны и белые же сапожки. На поясе у мальчика на коротком ремне висел кинжал с рубиновым камнем в оголовке рукояти. Лис таращился на мальчика в Зеркале, который почему-то казался ему очень знакомым, а мальчик смотрел на лиса.

— Ты ещё кто такой? — спросил Михей, насупившись.

Мальчик тоже что-то беззвучно спросил. И тоже насупился. Михей подошёл поближе к Зеркалу. Мальчик с той стороны так же сделал несколько шагов вперёд. Михей поднял лапу и осторожно коснулся подушечками поверхности Зеркала. Мальчик протянул руку и положил ладонь точно под его лапой.

— Дразнишься?!

Михей отпрыгнул от пьедестала и встопорщил шерсть, ощетинившись. Мальчик отскочил и схватился за кинжал. Михей прищурился и сел. Мальчик в точности повторил за ним.

— Да ладно?!

Михей резко вскочил и беспорядочно замахал лапами. Его человеческое отражение в Зеркале смешно замахало в ответ руками.

— Да быть не может!

Михей ещё какое-то время покривлялся, выдохся и снова подошёл к Зеркалу, исподлобья глядя на подошедшее отражение. Он покосился на кинжал и пощупал свой левый бок. Мальчик уверенно взялся за рукоять.

— Врёшь ты всё! Нету у меня твоей железки! — крикнул Михей. — Не-е-ту!

Мальчик по-прежнему сжимал в руке кинжал и беззвучно шевелил губами.

— Да как так-то?! Ладно, допустим. И что дальше?

Изображение съехало на бок, пошло полосами, и Зеркало вновь замерцало голубым.

— Нет, нет, нет! Ты куда?! Вернись!

Михей подскочил к Зеркалу и начал лихорадочно ощупывать его.

— Мы же только начали!

Он забежал за пьедестал, сделал полный круг и снова прыгнул лапами на стекло.

— Что ты делаешь? — озадаченный действиями лиса Саартан замер у входа в зал, недоумённо склонив голову набок. Михей подлетел к нему. Глаза у него горели, шерсть и усы возбуждённо топорщились.

— Саа! Там в Зеркале! Пацан какой-то! Такой рыжий весь. С ножиком! А шубка белая, как у меня, представляешь? Да это и был я! Не уверен, не знаю. Но очень на то похоже! Я в сторону — он в сторону. Я лапами как замашу! И он такой руками! А я, а я…

— Тише! Помедленнее! — Хранитель прошёл в зал, внимательно всматриваясь в Зеркало. — Ты хочешь сказать, что кого-то видел там?

— Не кого-то, а себя! Вроде бы. Только человеком. Две ноги, две руки и никакого хвоста!

— Может, ты и есть человек? Для лиса слишком болтливый. Но что Зеркало хотело тебе этим сказать? И откуда оно знает, как ты выглядишь, если ты и сам не помнишь?

— Так это я умом не помню, а в душе-то наверняка есть картинка! Может оно увидело?

— Может. Жаль я не успел увидеть.

— Да, жаль. Я бы тебе понравился, — Михей улыбнулся.

Саартан представил лиса абстрактным мальчиком, чешущим себе ухо ногой. Тоже улыбнулся:

— Не сомневаюсь.

Саартан всё-таки увидел. Через пару дней Зеркало снова выдало картинку пещеры и отобразило лиса и дракона людьми.

— Я же говорил, что ты не отсюда! — Михей радостно подпрыгивал и крутился, наблюдая, как те же самые нелепые движения послушно выполняет рыжий мальчишка по ту сторону стекла. — Смотри, какой ты…

— Страшненький, — закончил за него Саартан, мрачно разглядывая собственное отражение.

Невысокий худощавый юноша с взлохмаченными и какими-то тусклыми, пегими волосами до поясницы недружелюбно взирал на Саартана из Зеркала. Красная радужка с чёрным ободком под воспалёнными веками и в синеватых кругах под глазами смотрелась на бледном лице неестественно и действительно пугающе. В отличие от Михея в белом, Саартан был облачён в дорогие одежды всех оттенков алого, что делало его похожим на какого-то помирающего от смертельной болезни принца.