Старое дерево надоедливо скрипело при каждом шаге, заставляя девочку морщиться и каждую секунду бояться быть обнаруженной на не своём этаже. Преодолев эти несколько ступенек, она чуть ли не стукнулась головой о такую же старую узкую дверцу.

Как Хейли и предполагала, это был чердак. Но до того старый и ветхий, что никто не решался туда заглядывать очень давно, а засов на который была закрыта дверь, показался девочке ещё более старым, а ржавчина на нём уж совсем избавила её от сомнений.

Она, недолго думая, толкнула дверцу и та, с лёгкостью поддавшись, не забыв при этом надоедливо и как-то печально скрипнуть, открылась вовнутрь. Хейли огляделась и точно бы испугалась и не стала бы потакать своему любопытству и дальше, если бы внутри было темно. Но там оказалось довольно светло.

Девочка поднялась ещё на пару ступенек вверх и полностью забралась на чердак, закрывая дверцу, благо это было возможно сделать, находясь внутри.

Хейли облегчённо вздохнула, внутренне обрадовавшись тому, что её никто не заметил, а потом перевела дыхание, но в лёгкие тут же забралась пыль, и девочка негромко чихнула и в испуге прикрыла рот маленькими ладошками, боясь быть услышанной. Но за скрипящей дверью было по-прежнему тихо, и Дэвис быстро успокоившись, снова огляделась. Но теперь с ещё большим любопытством.

Первое, что она поняла – места тут немного, а потолок очень низкий, из-за чего она почти касалась макушкой обветшавших досок.

Второе, что обнаружила Хейли, и что не очень её обрадовало, это то, что тут полно хлама. Видимо, все ненужные или забытые кем-то вещи складывали именно сюда. В тёмном углу стоял какой-то пыльный сундук, на полу в беспорядке были разбросаны старые, местами порванные и пожелтевшие журналы и газеты, какая-то одежда некрасивыми комьями лежала сверху, а дополнила весь этот бардак узорчатая паутина, смешанная с пылью и висящая у самого потолка. Солнечный свет падал через окно с тонкой рамой и освещал небольшую площадь на полу.

Хейли, поразмыслив, аккуратно, чтобы лишняя пыль не поднялась в воздух, отодвинула ненужные вещи и освободила место. Вот только, для чего это место будет предназначено, она ещё не решила и может быть, ещё не совсем понимала. Ей просто хотелось посидеть здесь немного: в абсолютной тишине и без вечного чувства страха, которое обычно преследовало её там, в этих шумных коридорах и в той сырой комнате.

Хейли села на пол, ближе к окну, чтобы солнечный свет хоть немного избавлял от прохлады, и придвинула к себе коленки, крепко стискивая их в руках. Она не сразу поняла, откуда взялась эта нервная дрожь во всём теле, как по щекам уже катились слёзы. Она плакала тихо, но внутри у неё бушевал ураган. Снова и снова вспоминая всё произошедшее, Хейли утирала слёзы, размазывая эту влагу по лицу, и никак не могла успокоиться.

Она словно специально искала это место, чтобы остаться наедине с собой и дать волю чувствам.

Хейли плакала чуть ли не каждый день, и обычно по ночам, почти всегда невольно и неожиданно, когда сдерживать надо не только слёзы, а всю свою боль, что накопилась внутри.

Сейчас же можно было освободиться от этого груза…

Хотя Хейли знала, что к вечеру эти чувства вновь настигнут её.

В её груди вдруг противно, неприятно-ноюще завозилась тоска о матери, а в памяти тут же озарились светом тёплые воспоминания.

Девочка заплакала ещё сильнее.

Её губы задрожали, и она не выдержав, нарушила-таки тишину, громко всхлипнув, но тут же прижала ладонь к губам, потому что знала, что любой звук громче шепота в этом месте был просто непозволителен.

И с этого момента этот затхлый, покрытый пылью чердак, стал её обителью.

Здесь она хранила все свои слёзы и все свои чувства вперемешку с болью и тоской.

***

Приятный, несомненно, вызывающий аппетит аромат доносился из-за дверей столовой. Кормили здесь на удивление неплохо, но Хейли большую часть еды оставляла на тарелке. Не то что бы она не хотела есть, просто стремилась поскорее уйти из этого места, где было слишком много взглядов и голосов, которые она совсем не хотела видеть и слышать. Сначала Дэвис думала, что может вообще не ходить в столовую и неосознанно надеялась на то, что Крис будет приносить ей чего-нибудь оттуда. Но воспитатели, хоть и выглядели такими скучающими и не заинтересованными в своей работе, всё равно внимательно следили за детьми и уж тем более за такими детьми, которые часто пропускали и завтрак, и обед, и ужин.

Но теперь Хейли просто решила быстро расправляться с едой, не доедала, лишь бы скорее уйти.

Вот и сейчас она торопливо вышла из столовой, оглянулась, подняв взгляд на эти стеклянные двери, и поспешила на свой этаж.

Конечно, было бы неплохо пойти в своё тайное, никому не известное место, но девочка знала, что идти в такое время опасно: поймают и отругают. А этого она совсем не хотела, особенно, если учитывать первый и пока что последний раз, когда её отругала та полноватая женщина со страшным взглядом…

Хейли помнила до сих, но предпочитала не вспоминать.

Поднявшись на второй этаж, Дэвис быстро залезла на подоконник, уперлась спиной в холодную стену и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Не было слышно ничего, кроме гудящих на потолке ламп и еле уловимого гула с нижнего этажа.

Не было ни назойливых голосов, не холодящих душу шепотков…Только тишина.

Но и это быстро закончилось.

С лестницы всё громче стали доноситься голоса детей, а после их быстрые шаги раздались уже на втором этаже.

Хейли невольно распахнула глаза, тяжело вздохнув.

Её снова окружил этот шум. Ненужный, противный шум. Как же хочется от него избавиться!

Девочка перевела расстроенный взгляд на прибежавших только что детей. Те в ответ взглянули на неё, но быстро отвернулись и распределились по общей комнате, находя каждый себе занятие. Кто-то взялся за перечитанные уже в сотый раз книжки с картинками, кто-то принялся рисовать, скрипя карандашами по бумаге, а кто-то рассыпал на ковёр конструктор…Остальные медленно подтягивались и неторопливо шагали по лестнице. Хейли уже немного узнавала ребят в своей группе. Не считая своих соседок по комнате, она могла узнать несколько мальчиков и пару девчонок, но лишь благодаря их надолго запоминающимся взглядам.

Дэвис обвела всех быстрым взором: снова толкотня и шум. Но её фиалковые глаза вдруг наткнулись на Криса, который не спеша поднимался по лестнице, держась за перила. Тот тоже заметил её, и казалось, прибавил шагу и уже через минуту оказался рядом с Хейли.

Она давно с ним не говорила и почти не видела его. Всё своё время они проводили, не выходя из своих комнат, стараясь немного привыкнуть ко всей этой обстановке и к людям, окружавшим их.

Хейли хотела было поздороваться, но Крис не дал ей этого сделать, первым задав свой неожиданный и на секунду выбивающий из колеи вопрос:

– Ты в порядке?

Дэвис растерянно хлопала глазами, смотря на мальчика, лицо, которого было на одном уровне с ней, благо подоконник был довольно высоким, хотя обычно Хейли была вынуждена смотреть на Криса снизу-вверх.

– Да, – немного погодя ответила девочка и тут же отвернулась к окну, боясь, что Андерсен либо заметит ложь, ярко выраженную на её бледном лице, либо всё-таки обратит внимание на синяки под глазами, которые были уже привычно слегка раскрасневшимися от вечно льющихся слёз.

– Что-то мне не верится, – покачал головой Крис и тоже запрыгнул на подоконник, из-за чего Хейли прижала к себе коленки, освобождая место для мальчика. – Ты ведь знаешь, что можешь мне всё рассказать.

– Знаю, – коротко кивнула Дэвис, на удивление быстро согласившись. – Но я, правда, в порядке.

Она попыталась улыбнуться, но губы, казалось, давно разучились это делать и просто не подчинялись.

Получилось немного жалко, и Хейли снова отвернулась. Ей почему-то снова захотелось плакать.

Хотя она не вспоминала сейчас о матери и почти не думала о том, где находится…Просто вдруг Крис оказался рядом. Наверное, именно поэтому к горлу подступил колючий ком, а в глазах защипало.