– Хорош вам. Что сцепились? Мы для этого разве приехали, чтобы между собой подраться?

Мансур не слушал его. Он с ехидной усмешкой наблюдал за Бритым, как тот пытался наладить нож и вырваться из рук друзей.

– Я смотрю в твоих руках полк мух сношается. Мешают? – съязвил Вадим. – Так додумайся, как согнать. Я тебе сочок подарю, чтобы отлавливал перед тем, как свинья визжать.

Эдик стал рьяно вырываться, стиснув зубы, рычал и брызгал слюной:

– Лучше держите меня или я его прирежу!

Дети, игравшие в футбол, отбежали подальше, испуганно стали наблюдать за взбесившимся мужиком.

– Прекрати, Вадим, – сказал Ладан и подошёл к Бритому. – Ты, псих! – заорал он и влепил пощёчину. – Успокойся! – крикнул Игорь в самое ухо. – Шутки понимать надо. А если ещё хоть раз поднимешь нож на своих – уши отрежем и поставим в угол. Понял?

Эдик, словно из розетки вынули вилку, успокоился, приняв стойку смирно: вытянул руки вдоль ног и прижал ладони, опечаленно часто заморгал. Ему ещё бы горн в зубы и загудеть, подумал Артём улыбнувшись. Друзья отпустили локти Бритого. Он сунул нож обратно в карман, приблизился к Вадиму с вытянутой рукой для рукопожатия в знак примирения. Мансур неохотно протянул руку ладонью вниз и сдавил кисть Эдика.

Бритый вида не подал, что ему больно. В ответ он воздвиг слабое сопротивление, изо всех сил стараясь сжать будто тисками сдавливающую его ладонь. Вадим смотрел на Эдика, точно волк на ягнёнка. Его чёрные глаза выдавали его чёрные мысли. Бритый отвёл взгляд.

Ладан закрыл ключом двери машины.

– Пошли, – сказал он.

Мансур отпустил сложенную в хворост ладонь Бритого. Компания направилась к подъезду. Шпана окинул взором весь дом от края до края снизу доверху. Дом представлял собой двухэтажное здание. Двускатная крыша покрыта серой черепицей, нашпигована самодельными телевизионными антеннами. Штукатурили, наверное, ещё в древности. Во многих местах отделочного слоя на стенах попросту не было, в отверстиях виднелись сбитые наискось рейки, создавали кособокую решётку. Водосточные трубы поржавели до дыр, в некоторых местах вовсе отсутствовали.

Около входа куда друзья подошли по обе стороны вкопаны скамейки. Из подъезда неслись весёлые возгласы, играла гармонь, слышался топот, словно народ собирался проломить пол. Лестница и перила деревянные, высохшие, некрашеные, в крупных трещинах. На первый этаж вели всего три ступени. На входе под пролётом лестницы сооружено вроде неглубокого сарайчика, прикрытого самодельной дверью из широких досок, где в проушинах петель висел навесной замок.

– Ну что? – сказал Ладан, улыбаясь глазами. – Подождите здесь, я пойду вызову нашу любимую невесту.

Артём, Олег и Эдик сели на скамью и закурили. Вадим отошёл в сторону, чтобы дым его не касался. Игорь собирался зайти в подъезд, когда сверху сорвалось множество голосов, будто сильно включили громкость, хлопнула дверь, вновь приглушила смех и веселье. По лестнице спускались, судя по голосам, несколько мужчин, о чём-то оживлённо договаривались и клялись. По речи было понятно, что они изрядно выпили.

Ладан обернулся к друзьям:

– По-моему, её папаша спускается. Даже лучше, – подмигнул он, – упрощает дело.

Двое мужиков в обнимку, третий следом за ними вышли на улицу. Все курили папиросы. Они кивками поздоровались с парнями, заседавшими на лавке, остановились перед их лицами и погрузились в свой пьяный разговор.

– Дядь Слав! – окрикнул Игорь одного из беседовавших.

Седобородый мужчина с впалыми щеками и в круглых очках обернулся.

– Я смотрю, ты зазнался. Никого не узнаёшь. Проходишь мимо, – высказал Ладан.

Отец невесты при виде Игоря растерялся. Открыл и закрыл беззвучно рот. Вжал голову и приподнял плечи, покачивая подбородком, изобразил глупую невинную улыбку. Глаза забегали.

– А-а, – волнообразно протянул он, – Игорёк. – Дядя Слава отошёл от своей компании, обеими ладонями обхватил руку Ладана и рьяно затряс. – Здравствуй, здравствуй. – Мужики отошли к другой лавке, продолжили разговор – больше спорить. – А ты… что это… не заходишь?

– Не приглашали, – ответил Игорь.

– Так ты эта… заходи.

– Не один я. Вон, – Игорь качнул головой в сторону друзей, сунул большие пальцы рук за ремень и слегка склонил голову набок, – с товарищами.

– А, ну ты, тогда вы эта… – Дядя Слава совсем растерялся, на лбу проступила испарина, нижняя челюсть эпизодически тряслась. Он знал про отношения своей дочери и Ладана, слышал, что про неё говорили, какие слухи ходили. Да и сам её частенько видел с парнями и мужиками, которых обычные люди побаивались. Дочь вязалась в основном с бывшими зэками и крутой шпаной. И виной тому был Игорь и, в частности, его старший брат, который не так давно сел третий раз по одной и той же статье – за грабёж. Его в посёлке знали все – от мала до велика.

– Сейчас мы вам всё вынесем, ребятки, – наконец сообразил отец невесты.

– Хорошо, – сказал Ладан. – И Тамарка пусть выйдет. Я хочу её поздравить.

– А, ну конечно, конечно. Я ей скажу, скажу. Обязательно. Сейчас выйдет. Усё будет, усё будет.

– Дядя Слава. – Игорь поманил пальцем и наклонился к его уху. – Только скажи ей, чтоб одна вышла. И чтобы никто не видел. И это скажи обязательно.

– А, ну хорошо. Всё сделаю. Жди, – заговорщически прошептал отец невесты, обратился к своим:

– Ну что, мужички, пойдёмте внутрь? – Он положил ладони на спины гостей, слегка надавливая, таким образом, приглашал побыстрее войти в дом. Слышно было, как они шумно поднимались, и мужские голоса спросили у хозяина про парней:

– Кто такие? Что им надо?

– Свои, поселковые, – ответил дядя Слава.

– Как настроение, парни? – спросил Ладан. – Сейчас нам вынесут и бухло, и жратву, и подстилочку.

– Насчёт первого и второго я даже не сомневаюсь, – сказал Шпана. – А вот насчёт куклы… – Он пожал плечами. – Да и где мы отходную принимать будем?

– Не парься, – лениво произнёс Игорь. – Вон, видишь под лестницей типа подсобки. Там у них лопаты для снега, веники и всякая мутотень для хозработ. Замок сейчас сшибём. Я думаю, места там хватит. – Он весело подмигнул Бритому. – Правильно я говорю?

– Ещё бы, – отозвался Эдик. – И не такие неудобства претерпевали.

Друзья завели разговор: воспоминания и впечатления прошедших амурных успехов.

Сверху грохнул топот ног. Из подъезда вышел ещё более пьяный покачивающийся дядя Слава. В каждой руке по большому полиэтиленовому пакету.

Ладан принял подношение, поставил на скамейку и заглянул внутрь. Бритый и Олег помогли ему в этом. Один пакет забит до отказа разными закусками, разложенными по маленьким прозрачным пакетикам. В другом – две полные полулитровые бутылки самогонки и одна водки и в придачу запечённая курица в фольге.

– Отлично, – сказал Игорь. – Слюни уже текут.

– Только хлеба нет, – заметил Эдик.

– Сами купим, – ответил Олег.

– Не, ребят, я ща принесу, – отозвался на замечание отец невесты заплетавшимся языком и собрался уходить.

– Не надо, – остановил Ладан. – Где Тамарка?

– Щщ, – дядя Слава прижал указательный палец к губам. – Она скоро сбегит. – Он полез в карман брюк и достал гранёную рюмку. Протёр большим пальцем внутри, хлопнув донышком, поставил на скамью. – Вот. Давайте ребятки по пять капель со мной и за мою дочь. – Он повернулся к Игорю затуманенными глазами. – Ты же знаешь её, Игорёк? Маленько.

– Да, – Ладан улыбнулся друзьям, – немножко, но знаю.

– А вот и она, моя… – отец невесты запнулся, уставился на дочь окосевшими и остекленевшими глазами.

Из подъезда вышла Тамара в чёрных штанах и белой блузке с видом покорной овечки. Она тихо поздоровалась со всеми, подошла к Игорю и робко улыбнулась. Хотела поцеловать, но он отстранился, остановил рукой за грудь.

– Ну, давай парень, наливай, как тебя там? – обратился к Олегу отец невесты.

– В следующий раз выпьем, – сказал Ладан. – А теперь, слышь, папаша, иди наведайся к гостям. Только никому не говори, что Тамарка здесь. Уловил? – последнее слово Игорь произнёс с угрозой в тоне. – Ты же меня знаешь.