С рассветом мы снова совершали восхождение в горы.

– ВиктОр, скажи мне, почему вы называетесь вампиры? Меня всегда интересовало, откуда это слово, – по обыкновению на сложном подъеме Полкан оседлал своего любимого филологического конька. Мало того, что сам здоровый жеребец, ещё и лишнюю тягловую силу подключает. А мы еле ползем, языки на плечо!

– Не знаю, – выдохнул Витёк.

– А я так думаю, первым так назвал кровопийц кто-то, считающий себя чрезвычайно вкусным. И наглец был! "Вам-пир". Для них пир, видите ли! Мол, я умру, а вы меня ещё вспомните!..

– Я бы в такой момент об их вкусах не думал, – возразил Витёк. Я молча согласился.

– Поэтому его и запомнили! – вдохновенно фантазировал Полкан. – Этот случай рассказывали как анекдот, пока имя не стало нарицательным. Ведь согласитесь, гораздо логичнее звучало бы "мне-пий", если речь шла о самоназвании. Или хотя бы "упий", но уж никак не "упырь" – волдырь какой-то! Верно?

– Ага, – Витёк остановился отдышаться. И только тут мы осмотрелись и поняли, что идем незнакомой тропинкой.

– Эй, проводник! Куда ты чешешь своим аллюром три креста?

– А, наконец заметили! – обрадовался Полкан. – Я отведу вас к другому водопаду. Что-то с этим нам не везет. Заметили? Первый раз повезло, а дальше хуже. Я думаю, надо искать новые места.

– И не возвращаться той же дорогой, – сердито проворчал я. – Шпионских детективов начитался?

– Читал маленько, – скромно признал Полкан. – Просто этот водопад ближе. Я почему раньше туда идти не хотел? Знал, что там куча туристов! А сегодня видел в окно, как они с гор спускались. Человек двадцать с рюкзаками. Надо проверить, может, нам не придется ходить так далеко.

– Хорошо бы! – единогласно одобрили мы новый маршрут, который, как выяснилось, ещё легче и короче прежнего!

Примерно через полчаса мы оказались возле речки, на круглой поляне, как на дне суповой чашки, где стенки – сплошные скалы, изрытые пещерами. Если не знать узкой каменной тропки, эту поляну пройдешь и не заметишь за скалами и рощами. Деревья росли здесь гуще, среди них встречались плодовые и очень много колючего кустарника, шиповник и терновник. Но Полкан прав, при желании эти места могут прокормить путешественников.

Пока мы набирали воду, Витёк искал, чего пожрать.

– Белый, тут грушемоны! – радостно доложил он. – Набрать десятка два?

– Бери полную сумку, – отозвался Полкан. – Я довезу.

ВиктОр счастливо взвизгнул, как поросенок, вырвавшийся из загородки.

Удачная находка!

Всякая груша в продольном разрезе похожа на мордочку с большими темными глазами. Но далеко не всякая будет показывать вам язык и корчить рожи! Грушемоны – стайки садовых духов, живущих в грушах. Считается, если съедаешь плод, грушемону никакого вреда, он всегда вовремя испарится. Разве что после откуса успеет ответно укусить тебя за нос.

Они хорошо идут у детей, особенно мелкие недорогие разметают мгновенно. И родители заинтересованы занять свое чадо на пару дней. Когда разрезаешь плод с грушемоном, первому, кого видит, мордочка улыбается и подмигивает, остальным корчит рожи, всячески дразнится. Когда грушемоны видят друг друга, всё равно половинки одного плода или разные, они общаются тихими трелями, похожими на язык птиц, только с чмоканьем и чавканьем. Ночью половинки плода светятся, поэтому хозяева почти всегда держат их возле кроватей. Через пару дней, в зависимости от величины груши, ее обитатель выедает всю мякоть и куда-то девается, оставляя пустую сухую шкурку. Так легко доказать, что его не украли.

Дичку такого размера больше чем за десять грошей не продашь, но если набрать целую сумку… Да мы богачи! Можно снять гостиницу, заказать ужин в номер и ещё неделю жить, как обеспеченные курортники!

Я с азартом принялся помогать Витьку собирать груши. Если хоть в одном плоде сидит грушемон, можно дать гарантию, что заряжено всё дерево. Надрезать, проверять не нужно, целенькие стоят дороже!

Мы разделились с Полканом и успешно продали воду и груши возле пляжа. Вскоре все родители в округе почувствовали себя свободными людьми и мысленно благословляли нас. А мы – их, и нашу удачу. В кармане у меня бряцали больше двадцати золотых. Я уж забыл, что на свете бывают такие суммы!

Нас так опьянила доступность многих возможностей и полный расчет с долгами в "Кабачке", что решили шикануть и провести ночь в Атолле. На подходе к городу, нам преградили горную дорогу менее удачливые сегодня, но более решительные, чем мы, личности. Дорожная банда. Десять хмурых рож с жадностью уставились на нас, за милю чуя причину нашего веселья и слыша звон в моих карманах.

– Отберут, – безнадежно прошептал Полкан.

– Не получится, – с полной уверенностью возразил я. – Валим к пляжу!

Мы помчались обратно. Голодные и злые личности рванули за нами неотягощенные ни золотом, ни планами на вечер. Полкан в галопе уверенно лидировал. Витёк цеплялся за каждый куст, охал и спотыкался. Я нервно высматривал внизу любое существо женского пола.

Преследователи настигали моего вампира. Полкаша благородно притормозил и втащил это недоразумение природы себе на спину. Я бы с огромным счастьем последовал за другом, но Боливар не выдержит двоих! Наконец, в доме с открытой верандой краем глаза я заметил милую девушку. Она развешивала белье после стирки.

– Девушка, вы сегодня ужасно выглядите! – на бегу крикнул я и дальнейший путь продолжил уже на четырех лапах.

Преследователи старались разделиться и обойти нас, срезать путь по склону. Ха! Допустим, им удалось меня поймать, карманы вместе с золотом ушли под шерсть! Попробуй достань! А зубы, когти, скорость, грозный рык и прочий оборонный арсенал, наоборот, вышли наружу.

Мы мчались ещё минут пятнадцать, по инерции, чувствуя, что грабители безнадежно отстали, но не решаясь оглянуться. В конце концов, Полкан остановился, тяжело дыша. Витёк во время скачки так боялся слететь с конской спины, что судорожно цеплялся за шею своего спасителя. Полкаша сделал несколько попыток урезонить его словами, потом просто поймал седока за руки и сам держал – так всем удобнее. Витёк радостно приказал мне встать на задние лапы и, вуаля, я снова двуногий!

– Не растряс золотишко? – усмехнулся Полкан.

– Как видишь! – я показал монеты.

– Удобная у тебя шкура! С внутренними карманами!

– Ребята… – Витёк побледнел больше, чем это казалось возможным. Словно сейчас взошла луна. – Где наш нож?

– Потерял? – я тоже испугался. – Сейчас выронил?

– Я… Ой… Нет, кажется в горах. Забыл под грушей!

– Зараза! – ругнулся я. – Точно помнишь?

– Кажется.

– Надо вернуться в горы, к водопаду, – мрачно сказал я Полкану. – Ужин откладывается. Главное, без тебя мы дороги не найдем.

– А может, завтра с утречка?

– Не можем, это слишком важно.

– Тогда идем, – покладисто согласился наш ковбой. – Оно и лучше, что грабители нас от города прогнали. Возвращаться ближе.

– Ты оптимист! – кисло поморщился Витёк. – Белый, что будет, если не найдем?

– Найдем!

– Я что один здесь такой нытик? – вампир обиделся так искренне, что мы не удержались от фырканья и ржания.

– Ты не нытик, ты захребетник, – успокоил Полкаша. – Я сразу понял, что ты паразит!

– Какой я паразит, если не пью кровь!

– Физически не пьешь, но всех достанешь! – поддержал я кентавра.

*****

Марко отдал мне свой любимый "китобойный" нож не просто так. Надеялся, что лезвие, начищенное как зеркало, послужит нам связным. Увидеться или поговорить через него нельзя, для этого нужен второй "родственный" клинок. Нож сообщит только о гибели или приближении крошки. Если почернеет или начнет светиться. Как вариант – смертельная опасность, если лезвие покроется красной ржавчиной.

Поэтому нож мы берегли, постоянно поглядывали на него, особенно в потемках. И этот развампир умудрился забыть под деревом такую вещь! Единственную нашу связь с командой!