Улыбка нашего гида, казалось, стала немного мечтательной.

Я не перехватывал страх, не желая привлекать лишнее внимание раньше времени, лишь следя за развитием событий. Тут главное было не вмешаться слишком рано.

Наконец, ужас начал активную фазу.

— Здесь же у нас находится наша гордость, — провела нас кукла в следующее помещение. — Мы его называем «лабиринтом зеркал».

— А если дети в нём потеряются? — нахмурилась учительница. Её явно смутило слово «лабиринт».

В конце концов, видеть перед собой узкий проход, «стены» которого — искажённые, странные зеркала, немного… скажем так — необычно.

— Датчики, — улыбнулась кукла искренней, открытой улыбкой. — Двадцать первый век наступил, нужно привыкать к технологиям.

Немного подумав, Марина Владиславовна кивнула. В конце концов, что может произойти с детьми? Они же никуда не денутся? В крайнем случае напугаются, ну, может, некоторые даже поплачут.

Всего-то?

Ведь так, точно? Хех.

Мы стали по одному заходить в лабиринт с задержкой в секунд десять. Когда пришёл мой черед, я зашёл за поворот, где увидел ждущую меня мелкую.

— Я тебе не принц, который тебя будет защищать, — приподнял я бровь, пойдя вперёд, не собираясь создавать толпу.

Казалось, звуки из-за пределов лабиринта, стоило зайти за поворот, больше до нас не доносились, как и не было слышно других детей, которые, по идее, должны были начать как минимум перешептываться — со своим слухом я просто обязан был услышать подобное. Вот тебе и «современные технологии».

— Я видела, что ты следишь за тем, что тут происходит, — прищурилась девочка. — Значит, если что-то случится, ты вмешаешься.

— Думаешь, я смогу что-то сделать? — поразился я её наглости.

— Ты слишком расслаблен, — ещё подозрительнее прищурилась девочка. — Но ты понимаешь, что происходит. Всегда знала, что ты самый страшный здесь монстр, Витя.

Я вновь, ещё выразительнее, удивлённо приподнял бровь.

— Это в тебе гормоны начали говорить, — успокоил я её. — Ты ещё пока просто не представляешь, какой я у мамы хороший мальчик.

Девочка чуть не взорвалась от возмущения, но замолчала.

Вроде и умная, а вроде и нет. Природа жестока. Чёртова судьба главной героини фильмов ужасов.

Мы прошли буквально совсем чуть-чуть, пока пространство, казалось, на мгновение не смазалось вместе с зеркалами, что заметить, если бы не обострённые чувства, было бы невозможно. Страх Юлечки, который она распространяла как по отношению ко мне, так и ещё больший по отношению к этому месту, резко исчез.

Точнее, не исчез, а словно переместился, оставив тонкий флёр.

Я, шедший впереди, остановился и повернулся, увидев перед собой Юлю.

— Ч-что такое? — напугано спросила она.

Ничего не говоря, я положил руку ей на голову, мгновенно поглотив не успевшую заверещать фальшивку, не давая распространиться никакой энергии вокруг.

Всего лишь кривое отражение.

Чувствуя, как приятная энергия ещё чуть-чуть увеличила холодный огонь в моей душе, я подошёл к одному из многих зеркал, в которое случайно и врезаться можно, не поняв, что зеркало вообще есть.

— Щас доброе добро пойдёт побеждать злое зло и спасать психованных принцесс, — с сарказмом заметил я, благодарный мелкой за то, что она мне, фактически, дала ключ к тому, как попасть к ужасу. Чисто теоретически, я и сам мог сместить своё тело в другое, зеркальное измерение, но…

Теперь можно не напрягаться.

Сняв целлофановые перчатки, положил руку на зеркало. Сначала ничего не происходило, но потом я, зацепившись за флёр страха, провалился в зеркало, предварительно иллюзией скрыв своё существование.

Интересно, смогу ли я найти Чертиле нового друга, или лучше будет сразу сожрать без остатка? Смогу ли? Вот сейчас вот и узнаю.

Честно говоря, я ожидал, что сейчас появлюсь тут и с крутой миной пойду уничтожать злое зло и творить хоть и сомнительную, но справедливость. Как оказалось, соваться неподготовленному сознанию в, по факту, другое измерение — не шибко умное решение. Иногда бесстрашие Комнатного Властелина играет против него.

— Интересно девки пляшут, — присвистнул я, попытавшись поднять руку. Правую.

А поднял левую.

Попытался сделать шаг левой ногой, а сделал правой. Попытался пойти вперёд, а пошёл…

Твою мать, как это работает. У меня сейчас мозг сломается.

Вокруг были, как ни странно, зеркала. Множество отражений, какие-то белые лестницы, что, видимо, создал для себя ужас (удобство, твою мать) и, самое печальное, сами лестницы тоже имели собственное отражение. Вокруг было светло, но откуда идёт этот свет — я понятия не имел.

Несколько минут привыкал к изменениям. К счастью, несмотря на то, что Витенька особо умнее не стал, работа сознания уж точно превышала норму, благодаря чему адаптация к подобному прошла относительно быстро. Потом, когда таки пошёл по следам страха, понял, что лестницы вверх — вели вниз, а те, которые вниз — вверх. И к этому было привыкнуть даже легче, если бы не отражения лестниц. Я словно иду и вверх, и вниз одновременно.

Матерясь, желая тут сровнять всё с землёй парой взмахов среднего пальца (а ведь нельзя, я же тут в скрытность играю), пошёл в обратное от флёра страха направление… чтобы врезаться в появившееся отражение, из-за чего я вышел в нормальный мир, буквально выпав за пределами лабиринта, где-то в коридоре с зеркалами.

— Нет, так дела не делаются, — чувствуя, как мозги опять коротят от изменения… всего, пробормотал я. — Мне нужен кто-то, кто будет меня направлять.

И я даже знал, кто. Может, лишь жалкий лакей главного злодея, но пойдёт. Гид, Чертила бы его побрал.

Всё ещё скрытый иллюзией, что, по идее, должна была глушить вообще любые звуки, запахи и другие сверхъестественные чувства (по словам Клоуна, по крайней мере, а ему мне врать не с рога), пошёл искать улыбчивую куклу.

Нашлись они у входа в лабиринт, где, как ни странно, и были с самого начала. В лабиринт все дети зашли и остались только взрослые представители человечества и ужасов. Остановился я у входа в помещение, в том же самом коридоре. Учительница общалась с парнем на какие-то отдалённые темы, хотя и промелькнул вопрос того, почему она их не слышит, на что получила невнятный ответ про звукоизоляцию.

Ну нихрена ж себе звукоизоляция, я оценил.

Привлечь внимание гида решил без использования сверхъестественного (раз уж скрываюсь, то никаких лишних воздействий), хоть у меня и есть мысли, что после этого Марине Владиславовне придётся пить валерьянку.

Тук.

Тук.

Тук.

— Что это? — удивлённо спросила учительница, услышав постукивание где-то в общем коридоре. Наблюдать за их выражением лиц не получалось, увы.

— Самому интересно, — с явным удивлением в голосе пробормотал гид, после чего пошёл ко мне.

Стоило ему выйти в коридор и отойти на достаточное расстояние, я резко схватил не успевшего предпринять никаких действий «парня», проткнув рукой ему печень, после чего переломал хребет, чисто на всякий случай. Сомневаюсь, что кукле, у которой не бьется сердце, важна печень. Сила моего тела была ненормальной, так что позволить «фокус» я себе мог.

— Рукой в печень, никто не вечен. А с поломанным хребтом и подавно, — не сдержался я от «пафосного» замечания.

Из тела, которое я положил на пол, не дав плюхнуться мешком картошки, вылез, мягко скажем, охреневший ужас, выглядевший как гуманоидное… отражение. То есть, он словно состоял из стекла и немного светился, будто на него падал дневной свет, без лица или других атрибутов, ростом со взрослого человека. Опять эти ваши спецэффекты.

— Агр-р-р-р, кто по-о-осме… — попытался он мне предъявить свои претензии, но не очень удачно.

Схватив заоравший-зарычавший ужас, видимо, умудрившись ощутить мою сущность, я сразу же припугнул его начавшимся процессом пожирания заживо, дополнительно прихватив с собой временное тело ужаса, после чего потащил в ближайшее зеркало, чувствуя, что флёр страха мелкой уже практически и исчез — приходилось самому цепляться, чтобы не потерять. Если выйду ещё раз, то нужно будет самому искать другой способ попасть в зеркало.