Это единственная мысль, которая мешает озвереть мне прямо сейчас. Продумывание способа убийства Андрея и окрашивания пола его кровью. Я заставлю его страдать. Я сделаю его смерть в тысячу раз хуже, чем любую другую. Мясник прочувствует настоящую боль, когда я покончу с ним.

Машина впереди съезжает с автострады, и я следую за ней. Дейзи начинает скулить на заднем сиденье, и Скарлетт тянет ее к себе на колени.

— Эта собака выглядит знакомой, — говорит она.

Я игнорирую ее, потому что мое внимание сосредоточено только на «Денали». Они едут в сельскую местность. Верный признак, что они ведут нас прямо к Андрею. Когда они поворачивают на грунтовую дорогу, Рори стучит по приборной панели, чтобы привлечь мое внимание.

— Тебе нужно ехать помедленнее, парень. Саша подвергнется риску, если нас поймают. Мы же не собираемся их терять.

Я снимаю ногу с педали газа и пытаюсь успокоиться. Гнев нарастает внутри. Я теряю контроль. И все, о чем я могу думать, это Саша и мой ребенок. Эти свиньи могут что-то сделать, прежде чем я смогу добраться до нее.

Я возвращаю ногу на педаль газа и сосредотачиваю свое внимание на дороге впереди.

— С этим нужно разделаться прямо сейчас.

— Фитц, — пытается спорить Рори, но я теряю рациональное мышление.

Скарлетт, похоже, не имеет понятия о текущих событиях, поскольку она продолжает говорить о собаке. Я ее почти не слушаю до тех пор, пока некоторые ее слова не привлекают мое внимание.

— Принцесса, — говорит она. — Вот как ее звали.

— Ее зовут Дейзи, — утверждаю я. — Саша выбрала это имя.

— Но где ты ее взял? — спрашивает Скарлетт.

Рори смотрит на меня, когда я не отвечаю, потому что он уже знает. Конор дразнил меня перед парнями каждый раз, когда я шел в клуб.

— Ты же нигде не бываешь… — Рори встречается взглядом со Скарлетт в зеркале. — Полагаю, не повредит сказать, что это собака Донни.

Скарлетт морщит нос и впивается взглядом в него.

— Продолжайте пытаться найти причины, чтобы заставить меня остаться. Обещаю, вы скоро меня достанете.

— Я очень сомневаюсь в этом, — следует единственный ответ Рори.

В машине воцаряется тишина, чему я только рад. Мне не нужна вся эта болтовня, пока я пытаюсь сосредоточиться на Саше. Но Скарлетт не перестает болтать об этой чертовой собаке.

— На ней был розовый ошейник? С короной на нем?

На этот раз я встретился с ней взглядом в зеркале. Мне не нравится, что она это знает.

— Тебе то что? — спрашиваю я.

— Я так и думала, — отвечает она самодовольно. — Это Принцесса. Я знаю, кому принадлежит эта собака, и это не Донни.

— Эта собака моя, — рычу я. — Она моя. И Сашина. Она наша.

Скарлетт только пожимает плечами.

— Ну, это может быть так, но я знаю, кому она принадлежала раньше.

Я открываю рот, чтобы начать спорить с ней, когда Рори трогает меня за плечо. Он смотрит на меня и дает понять, что мне нужно это знать. Это может быть важно. Тот, кто владел этой собакой, мог быть тем же человеком, который сливал информацию федералам.

— Мне бы очень хотелось узнать, кто это, — говорит ей Рори, поворачиваясь на своем месте. — Может быть, твоя информация будет крайне полезной.

— У нас компания, — замечает парень за рулем.

Его взгляд направлен в зеркало заднего вида, и во мне зарождается семя надежды.

Ронан.

Это должен быть он. Я должна верить, что Ронан пришел за нами. То, что он не позволит мне так умереть. Не позволит умереть нашему ребенку.

Парень рядом со мной берет трубку и звонит куда-то, бормоча что-то неразборчивое. Он вспыльчив, а голос на другом конце линии звучит еще более грубо. Впереди крошечный фермерский дом, который, как я подозреваю, и является конечной целью нашего путешествия. Отсюда только одна грунтовая дорога, и мы сейчас на ней.

Это означает, что тот, кто позади нас, поймал нас в ловушку.

Мужчины на переднем сидении говорят что-то очень быстро по-русски, а я пытаюсь вытянуть шею и посмотреть на машину позади нас. Хотя это слишком пыльно, и в ту минуту, когда я поворачиваюсь, мужчина рядом со мной хватает меня за волосы и дергает меня.

Он кричит мне в лицо что-то, чего я не понимаю, но я достаточно ясно понимаю смысл его слов. Я вжимаюсь и мысленно пытаюсь подготовиться к тому, что должно произойти. Впереди окна на ферме открываются, и в проемы высовываются стволы двух винтовок.

Водитель врубает зажигание без предупреждения и направляет нас к углу дома. Машина едва останавливается, когда кто-то выдергивает меня и потащил внутрь.

Я не сопротивляюсь, но это все равно не мешает ему швырнуть меня на пол, как только мы оказываемся внутри. Я ползу под стол, причем как раз вовремя.

Вокруг нас снова раздается очередной выстрел, пробивающий стекло и стены фермерского дома. Я не могу заглянуть в гостиную, но знаю, что там, по крайней мере, еще трое мужчин. Помимо тех трех, что притащили меня сюда. Итого их шестеро. Если Ронан снаружи, мне стоило бы задуматься о его резервах.

Мне кажется, что-то гремит на заднем крыльце, куда мы только что вошли, а затем сыплется град осколков из окна над раковиной. Что-то пролетает над столом, где я прячусь, и бьет одного из мужчин в голову. Все происходит так быстро, что за то время, пока я моргаю, он уже лежит на полу, и у него только половина лица.

Зажимаю рот рукой, борясь с желанием вывернуть содержимое желудка наружу. Господи. Сколько раз я уже оказывалась в подобных ситуациях? Именно поэтому я не хотела такой жизни. Не знаю, как я могла забыть об этом за время, проведенное с Ронаном. Теперь мне нужно думать о ребенке. И я ни в коем случае не хочу, чтобы мой ребенок рос среди всего этого дерьма.

Еще одна пуля влетает в окно и убивает другого парня. Его тело издает ужасный звук, когда падает на пол, а я не могу заставить себя посмотреть на него. Я закрываю глаза и считаю до десяти, и в эти десять секунд раздается еще один глухой удар.

А потом кто-то хватает меня, вытаскивает из-под стола и прижимает к себе. Он что-то кричит по-русски, когда задняя дверь распахивается.

Спереди все еще доносятся выстрелы, но мои глаза сосредоточены на грозной фигуре, стоящей в дверном проеме. Взгляд шоколадно-карих глаз направлен на меня, и мои легкие наполняются столь необходимым воздухом. Не имеет значения, что еще происходит вокруг меня, единственное, что я знаю наверняка, это то, что теперь все в порядке. Он здесь, и со мной все будет в порядке. Потому что Ронан всегда спасает меня.

Он что-то говорит по-русски человеку, держащему меня мертвой хваткой, на что мой похититель отвечает. Я удивлена тем, что Ронан понимает язык. Он никогда ничего не делает наполовину, такой он человек. Взгляд Ронана встречается с моим, когда он поднимает пистолет, и я знаю, что он без слов вселяет в меня уверенность, мне нечего бояться.

Я должна бы. Я должна что-то чувствовать. Но я застыла. Онемела. Думаю, в шоке. Человек за моей спиной подносит нож к моему горлу.

Ронан инстинктивно делает шаг вперед, но останавливается, когда лезвие вонзается в мою кожу.

— Андрей.

То, как Ронан произносит его имя, уже само по себе звучит как угроза. Его голос при этом убийственно спокоен. Как и каждая клеточка его тела. Для этого его и готовили. Но даже я не могу не заметить ярости и страха в его темных глазах. Если и был когда-нибудь вопрос о том, что он чувствовал ко мне, то сейчас ответ на него очевиден.

— У тебя такая хорошенькая маленькая шлюшка, мой друг, — говоря это, Андрей проводит кончиком ножа по моей шее. — Как жаль, что я не могу провести с ней больше времени. Ее кожа, у меня такое чувство, что она выглядела бы просто прекрасно, если бы с нее содрали кожу.

Ронан снова говорит с ним по-русски. Его голос утратил ту спокойную решимость, которую он демонстрировал всего несколько минут назад. Ярость берет верх. Гнев в нем нарастает. И я знаю, что это лишь вопрос времени, когда он взбесится, как это было с Блейном. Только на этот раз у парня позади меня есть по крайней мере один нож, и я подозреваю, что острый предмет впивается мне в спину, возможно, даже целых два. Он использует меня как щит, и я понятия не имею, как Ронан собирается его обезоружить.