Почему-то мне показалось разумным продолжить путь в прежнем направлении. Возможно, я решил, что так хотя бы не буду пересекать путь змеиных клубков, что продолжали катиться с горы один за другим.

   * * *

   Прошло около получаса осторожного подъема, заросли начали редеть и в какой-то момент совсем расступились. Я вышел на открытое место.

   На вершине холма или горы не было почти никакой растительности. Она будто в страхе сбежала отсюда. Лишь одно дерево возвышалось посреди голого участка бедной каменистой почвы.

   Такое толстое, что три человека вместе не смогли бы обхватить его ствол, древнее, как сам лес, оно давно лишилось почти всей кроны и части коры. Как будто какое-то лесное чудовище уснуло здесь тысячелетним сном.

   За деревом склон горы отвесно уходил на десятки, а то и сотни локтей вниз. Там простиралось полотно звездного неба и висел шар луны, наблюдающий за седым ночным лесом внизу равнодушными глазницами кратеров.

   Отовсюду раздавалось знакомое шипение. Приглядевшись, я увидел, что пространство вокруг дерева кишит змеями. Поневоле замер, боясь привлечь их внимание. Змеи сползались в клубки, которые начинали катиться к краю плеши и исчезали во тьме зарослей.

   Приблизительно через четверть часа число змей уменьшилось настолько, что, проявляя осторожность, я смог пересечь пустырь. Хотел было подойти к краю обрыва, но невольно задержался у дерева. Мое внимание привлекла одна необычная деталь: ствол дерева от самых корней до высоты приблизительно в пять локтей покрывали странные крупные наросты.

   Подойдя и глянув на "наросты" поближе, я отпрянул в ужасе. Ствол дерева кто-то увешал человеческими скелетами: в свете луны белели обнаженные ребра, скалились через пеньку бесцветных волос черепа. Скелеты оплетали какие-то черные лозы, они не позволяли останкам рассыпаться на части. Тем не менее, со многими из них это уже произошло, так как земля под деревом оказалась усыпана множеством костей.

   Я принялся осторожно обходить дерево, рассматривая то, что осталось от жертв неведомых сил леса. Здесь были охотники и лесорубы, солдаты и крестьяне, мужчины и женщины. Я мог определить это по остаткам их одежд.

   И тут я остановился, как вкопанный. Передо мной был старый плащ с знакомыми заплатами и медной застежкой в виде ладони с растопыренными пальцами. Из под ветхого капюшона с прорехами глянули на меня пустые глазницы костяка, который, без сомнения, лежал на этой вершине не первый год...

   Вдруг послышался треск. Как будто лопнула старая сухая древесина. Поначалу я замер от страха, но потом пересилил себя и начал медленно, шаг за шагом, обходить дерево в обратную строну. Достиг той его стороны, что была обращена к лесу и увидел, что огромная вертикальная трещина рассекла ствол от корней до самых остатков кроны.

   Под ногой захрустели кости, шаг к дереву отозвался в ушах частым сердечным стуком. Из глубины трещины хищным взором смотрел голодный мрак. Потом где-то в глубине завиднелась россыпь тусклых багровых огней, которые двигались и становились ярче, будто восходя сквозь толщу вод. Из волнения теней появился кусок древесной коры, пронизанный множеством отверстий с тлеющими в них красными угольками. Будто само дерево смотрело на меня.

   Невольно сделав шаг назад, я споткнулся об один из черепов и упал.

   Приподнявшись, увидел, как из недр лесного чудовища бесшумно появилось существо. Похожее очертаниями на человека, но черное, как гадюка и худое, как голодный паук. Клочья грязных шкур свисали с его плеч, оно носило ожерелья из черепов и зубов мелких животных и маску из коры, в хаотических прорезях которой светилось около десятка багровых злых глаз. По сторонам маски прядали длинные звериные уши и клубилась путаница нечистых жестких волос.

   Длинные и тонкие, как ветви деревьев, когтистые руки сжимали острый осколок кремня, очертаниями напоминающий нож.

   Не помня себя от ужаса и отвращения, я вскочил и стал размахивать перед собой кинжалом, который неведомо когда достал из ножен.

   В ломаных движениях твари чувствовалась поразительная сноровка, перемещения напоминали деловитую пробежку паука. Она застрекотала и кинулась вперед, пытаясь достать меня когтями или каменным ножом.

   В наше время путешественнику необходимо уметь постоять за себя, и мне не раз приходилось обнажать клинок, чтобы выпутаться из очередной передряги. Я быстро отступил в сторону и тварь пронеслась мимо, обдав меня запахом гнилых зубов и мышиного помета. В следующий момент она молниеносно развернулась и снова кинулась в атаку.

   Но я уже был готов к нападению и, пригнувшись, легко увернулся от беспорядочных взмахов рук-веток. Затем нанес удар кинжалом снизу вверх, куда-то под маску чудища.

   Тварь отшатнулась, выронила каменный нож и схватилась за горло. Вязкая темная жидкость потекла по судорожно сжатым пальцам и закапала на землю. Тощая фигура медленно осела и завалилась на спину. Конечности судорожно задергались, злобный красный свет в прорезях маски медленно угас. Тварь была мертва.

   Я перевел дух, слушая, как гулко стучит сердце о ребра. Желая лучше рассмотреть убитое мной существо, подошел поближе. В черном скрюченном трупике тоже было что-то паучье.

   Вдруг тело убитой твари подернулось слабым лиловым свечением. Отпрянув от неожиданности, я, тем не менее, продолжал наблюдать, как завороженный. Очертания тела начали оплывать, оно теряло форму, оседало, как бы постепенно погружаясь в бедную каменистую почву.

   Прошла буквально минута и на земле осталось бесформенное темное пятно, кучка грязных обрывков шкур и маска из коры.

   Вдруг маска зашевелилась и приподнялась. Это было уже слишком! Я судорожно стиснул рукоять кинжала в обреченной готовности противостоять новым ужасам.

   Маска откатилась в сторону и я увидел, как земля разверзается и под лунный свет выползают, расталкивая камни, длинные бледные копья невиданных грибов-поганок. Грибы вылезли почти на локоть и закачались. Раскрылись полупрозрачные зонтики с каймой призрачного лилового свечения по краю. Послышались хлопки и вокруг шляпок возникло облачко спор. Зеленоватое, испускающее неверный свет.