– Ну, во-первых, Кира уже год на пенсии, во-вторых, они, по-моему, сдают квартиру Кириных родителей там, в своем… что-то дает Галочкин отец… Они живут скромно.
– Это я поняла. Простите, Вера Сергеевна, а Галина мать, она вообще есть?
– Да. У нее другая семья.
Вера бросила в ее сторону короткий взгляд, в котором ничего тревожного для себя молодая женщина не увидела, поставила чашку на стол, показав всем своим видом – чаепитие закончено. Этим непродолжительным и каким-то безрадостным разговором закончилось не только это застолье, но и череда дней послеюбилейных изобилий. Все стало как прежде.
Следующий раз Оленька увидела Киру Леонидовну совсем неожиданно скоро, недели через три. Она в компании своей подруги, с которой они с завидной регулярностью ходили смотреть какой-нибудь мюзикл, в очередной раз попала в театр оперетты на «Анну Каренину». Оленьке нравилось бывать на подобных спектаклях – музыка, танцы… Словом, зрелище. После такого похода некоторое время сохранялось ощущение праздника, события, чего-то фееричного. Она заранее готовилась, покупала билеты, продумывала свой наряд. Нельзя сказать, чтобы это было важным в ее жизни мероприятием, но тем не менее она неизменно пребывала в приподнятом настроении накануне посещения театральной площадки и спустя несколько дней после. Если случалась премьера, то по городу размещались билборды с рекламой спектакля, и это тоже придавало событию значимости. Конечно, Олин интерес к театру не ограничивался этими походами, но она всегда с особым чувством говорила себе: «Мюзикл – это мюзикл!» Определять, какой, собственно, смысл вкладывается ею в эти слова, ни себе, ни кому-то еще девушка и не собиралась – нравится, и точка. Вот и в этот раз ей все очень нравилось, настроение было чудесным, спектакль, несмотря на драматичность событий в нем, не нарушал Олиного празднично-восторженного состояния, напротив – дополнял его и поддерживал.
В антракте рядом с буфетом, среди многолюдного томления она заметила, к своему удивлению, знакомую серебряную голову и узнала простенький брючный костюм. Только в этот раз Кира была не в туфлях, а в кроссовках, и на плече не было сумки. Она держала в руке бутылочку с водой, попивая из нее небольшими глотками, и что-то оживленно говорила своей спутнице – статной, высокой девушке в джинсах и свободной блузе, просто излучавшей заинтересованность и удивление одновременно. Они не то чтобы дискутировали, но любому постороннему человеку, наблюдавшему за ними, было бы очевидно, что на предмет обсуждения эти двое смотрят по-разному. Девушка улыбалась Кириным репликам, отрицательно покачивала головой и при этом поглаживала ее по плечу, явно умиляясь несоответствию их точек зрения. Они не спорили – делились своими суждениями и поражались их разности. Во всяком случае, так казалось Оленьке, о чем она, конечно, и сама догадывалась довольно смутно. Девушку неудержимо потянуло к этой парочке, и, когда ее собственная подруга отправилась в очередь в туалет, она неожиданно для себя, поддавшись странному порыву, подошла к Кире с девушкой.
– Здравствуйте! Я – Оля, коллега Веры Сергеевны. Мы с вами познакомились на ее дне рождения. Извините, я, наверное, помешала вашей беседе… – поспешно произнесла она, наткнувшись на удивленно-вопросительный взгляд обеих.
– Ой! Здравствуйте. Я совсем не ожидала увидеть кого-то из знакомых здесь, тем более что их у меня в Москве совсем нет.
Кира Леонидовна очень старалась быть приветливой, но не понимала, что ей делать в этой ситуации и как себя вести с новоиспеченной знакомой.
– Познакомьтесь. Это моя племянница Галя. А это Ольга, простите, не знаю вашего отчества. Она работает вместе с Верой, – пояснила Кира в сторону девушки, которая, доброжелательно улыбаясь, кивнула теткиной знакомой.
– Я сама не поняла, как получилось, но вы так оживленно разговаривали, а мне почему-то очень захотелось к вам подойти, – она действительно уже не понимала, зачем так поступила, да еще и какие-то комментарии отпустила на предмет их общения.
Они, вообще-то, нисколько не возражали против ее присутствия рядом, Кира со смехом произнесла:
– Знаете, Оля, я только объясняла Гале, как чувствую себя, когда слушаю музыку в консерватории, не всегда, конечно, и как – когда вот так, как сегодня, смотрю мюзикл! Смешно, конечно, даже сравнивать, но это, как говорится, две бо-о-ольшие разницы! – она округлила глаза и выстрелила себе пальцем в висок, вызвав смешок у племянницы, которая, деланно нахмурившись, произнесла назидательно:
– Ки-и-ира, веди себя прилично. Ты так размахиваешь руками… – засмеялась Галя, увернувшись от теткиного «пистолета».
– Нет! Я же понимаю, что дело не в мюзикле и даже не в консерваторской классике. Дело в том, что для меня, человека пожилого, это все о-о-очень громко! – уже почти хохотала тетушка. Оленька в какой-то момент скосилась на бутылочку в руках Киры Леонидовны; да нет – вода. Разница между той Кирой, которую она видела в кафе, и этой была не просто заметной, она была гигантской. Два совершенно разных человека, только костюмчик тот же. Легкое возбуждение придавало ей какой-то мятежный вид, необычайная веселость исходила от этой действительно немолодой женщины. Кира просто излучала восторг, хоть сетовала и жаловалась на шум.
– Ах, матент, не будем устраивать эльскандаль при посторонних, – протянула, сдержанно и иронично Галя. – А вам нравится в целом спектакль? – спросила она заинтересованно, обращаясь к Оле.
– Да. А почему вы говорите «в целом»? Вас что-то смущает?
– Меня? Нет. Не смущает.
Галя тоже была настроена игриво, но Оля почувствовала, что девушка осторожничает и опасается быть невежливой, брякнув какую-нибудь бестактность. А тетка, уже переняв сдержанность племянницы, спокойно пояснила:
– Актеры танцуют и поют живьем, это сложно. Они иногда поют мимо нот…
– Наверное… мне трудно об этом судить. Боюсь, что…
Она хотело сказать: «Боюсь, что мне и громким не кажется звук со сцены». Но осеклась.
Оля уже жалела о своем порыве подойти к ним и испытывала томительный дискомфорт, с одной стороны, она не знала, под каким предлогом теперь удалиться, а с другой – ей совсем не хотелось их покидать. Она не смогла бы объяснить потом даже себе, но рядом с этими двоими праздник был ярче, теплее и полнее. Тетушка обожала свою племянницу, была счастлива их совместным времяпрепровождением, хоть и готова была уже застрелиться от шума, наполнявшего сценическое пространство. Племянница вела себя отстраненнее, но тоже явно была довольна своей компанией и даже как будто гордилась своей «матент», как она ее назвала. Они совершенно не давали понять, что кто-то тут третий лишний, но очевидность того, что отсутствие этого третьего ничего не изменит в их собственной атмосфере, находиться в которой хотелось все равно, была убийственной. Ничего этого Оленька не могла бы определить словами, но чувствовала со всей ясностью, что, если она вот сейчас испарится, они только удивятся факту исчезновения персонажа, и все, никакого сожаления. Тут она заметила потерявшую ее подругу и, указав на нее рукой Кире, стала пробираться сквозь сгустившуюся в направлении входа в зал толпу зрителей навстречу своей спутнице. После спектакля тетка с племянницей опять попали в поле ее зрения. Они уже выходили из театра, и у Киры Леонидовны, и у Гали за спиной висели полупустые городские рюкзаки, хранившиеся, по всей видимости, в гардеробе. Уже на улице Галя приостановилась и шарила рукой в своей котомке в поисках чего-то, а тетка терпеливо ждала, когда они смогут двигаться дальше. Сомнений в том, что девушка не одна, что эта немолодая уже женщина ждет именно ее, не могло и быть. Однако это не помешало двум молодым людям из числа зрителей подкатить к девушке, по всей видимости, с желанием познакомиться; Оленька замерла, наблюдая: Галя немного растеряна и смущена неожиданным интересом к ней, но поощрять намерений парней не собирается. И дело явно не в присутствующей тут же тетке, вовсе нет – просто не хочет. Она что-то вежливо ответила, пожала плечом, потом уже со скучающим выражением на лице кивнула в сторону Киры: можете у нее спросить – означал этот жест. Молодые люди синхронно обернулись на женщину. И тут неожиданно для всех лицо Киры Леонидовны исказилось жуткой гримасой, она изобразила руками выпущенные когти, оскалилась, и Оле показалось, что вместе с шипением, которое испустила тетка, из ее ноздрей пошел пар. Мгновение, и Кира вновь обрела безмятежный вид ожидания, при этом она с трудом сдерживала хохот, стряхивая с лица дурковатое выражение. Парни чуть нервно поухмылялись, что-то еще побормотали и потихоньку ретировались. Галя нашла в рюкзаке джинсовую курточку, зажав ее под мышкой, приблизилась вплотную к тетушке, обняла ее одной рукой, положила на несколько секунд голову ей на плечо, потом боднула ту лбом в грудь. Оля наблюдала за тем, как они хихикают, весьма довольные своей выходкой. Так они и двинулись в сторону метро, посмеиваясь и переговариваясь между собой. Девушка следила за этой сценой издалека и не сразу заметила, что подружка с недоумением и легким раздражением тянет ее за руку в другом направлении – они же планировали пройтись по центру, посидеть где-нибудь, поболтать.
