– И что нам это даст?

– А как ты думаешь, куда отправится опасный контейнер с таможни Харибды?

Я даже пальцами щелкнула:

– В зону хранения полиции Фелицы.

– Правильно. А поскольку груз биоактивный…

– Позовут специалистов с Кристалла?

– Я тебе больше скажу. В этом деле не обойдется без ФАРЭП, а значит, наш друг де Гив никак не пройдет мимо моей посылочки. Хорошо я придумал?

Он смотрел на меня так, будто и вправду ждал одобрения. Ненавижу подобные ненадежные схемы! Люблю, когда план строится на чем-то более весомом, чем серия предположений.

– Не знаю. Слишком много условий, мне кажется.

Наставил на меня палец.

– Давай поспорим? Если все будет, как я сказал, ты поможешь мне пробраться в контору твоего отца!

– Ага, значит, ты все-таки планируешь до него добраться! Выходит, он был прав, когда говорил, что ты хочешь его убить…

– Ну, хочу, конечно, – пожал плечами слегка удивленный Нордвелл, – а кто не хочет? Но при этом ведь не планирую.

Я опять поискала взглядом, чего бы в него кинуть. Опять не нашла.

И вдруг услышала совершенно серьезное и спокойное пояснение:

– Мне нужно добраться до кое-каких старых архивов. Архивов компании, которой Перес владел лет пятнадцать назад. Де Гив обещал, что они смогут скопировать нужные мне данные из этого архива, но кажется, ничего у них не выйдет: все-таки частная фирма, которая к тому же перестала существовать. И времени у него было предостаточно, однако, дело стоит… а мне хотелось бы разобраться во всем еще в этой жизни. Ладно, Реми, давай, садись сюда. Поговори с таможней. Это несложно. Только не пугай их слишком сильно. А то ведь могут попытаться уничтожить наш ящик. А мне за него потом отчитываться…

В «отчитываться» я не поверила. Не похож Нордвелл на человека, который за что-либо перед кем-либо отчитывается. Но в кресло все-таки села. Сразу почувствовала азартное Нордвелловское дыхание у себя над ухом, – он, видимо, собирался контролировать ход беседы. Ну, пусть! Мне уже и самой любопытно, насколько далеко может зайти эта авантюра. И насколько надежны поддельнльные маркеры, навешенные на идентификатор оружейного контейнера ловкими руками Нордвелла.

Оказалось – весьма надежны.

Во всяком случае, на борт к нам поднялось стазу четыре офицера со сканерами в руках и тоской на серьезных лицах. Они осмотрели и подтвердили целостность оболочки контейнера (Как! Ну как Нордвелл его запечатал после разграбления так, что кажется, будто все замки оригинальные и на месте?).

Походили вокруг. Потом отправили контейнер на разгрузку, а нас с каботажником на карантин. Сделка с Освальдесом оказалась под угрозой, но сеньор оказался человеком деловым и понятливым и попросту дал взятку дежурному медику, чтобы тот выпустил нас сразу после комплексной медицинской проверки.

Даже умудрился подписать обязательство произвести полную санитарную обработку всего каботажника – лишь бы его ему побыстрей отдали.

И вот стоим мы втроем возле причального узла номер двенадцать–эм. И не знаю, как Нордвелл с Освальдесом, а у меня голова потихоньку идет кругом от количества и стремительности последних событий.

– Знаете, почему такие станции назвают харибдами? – спросил вдруг Освальдес.

– Это какое-то древнее чудище из легенд, – вспомнила я. – раньше почему-то разные станции и планеты часто называли именами разных чудовищ.

Освальдес приподнял вверх палец, украшенный золотой печаткой.

– Ээ, сеньорита, все не так просто. Харибда – это не просто чудовище, а сильнейший водоворот, который когда-то затягивал в себя корабли. Видимо, сходство кому-то показалось весьма очевидным. Правда, древний водоворот, говорят, никогда не отдавал обратно то, что уже изволил скушать. А наши корабли всегда возвращаются…

– Сеньор, – развел руками Нордвелл, – нам бы пораньше покинуть станцию. Когда вы вылетаете?

– Да как закреплю вашу красавицу в трюме, так сразу и полетим.

И это была хорошая новость.

Плохой новостью было звуковое оповещение о двух больших частных яхтах, приписанных к Фелице, которые только что подошли к станции.

– За нами, – вздохнул Нордвелл. – Вероятно, будут проблемы…

И как будто сглазил.

Нет, сначала я даже подумала, что обойдется. Мы спокойно поднялись на баржу Освальдеса. Наши идентификаторы система приняла, как родные. Я даже успела порадоваться, что у нас будут отдельные каюты. А Нордвелл порадовался, как быстро наши «личные вещи» оказались на борту.

Не знаю, что по поводу армейского вида «личных вещей» подумал Освальдес, главное, не стал ничего спрашивать. Однако, всего через четверть часа, то есть перед самым стартом, что-то поменялось: бортовая голосилка призвала нас с Нордвеллом в зал полетного контроля.

Баржа Освальдеса – старой модели. Найти дорогу даже я смогла бы без подсказок сетевого навигатора, но владелец судна все же заботливо выстроил нам маршрут.

Если сравнивать ЗПК баржи с залом нашего каботажника, то разница сразу заметна. Здесь все куда монументальней, места существенно больше, к тому же, поскольку судно предназначено для дальних перелетов, здесь для межпространственного двигателя была выделена отдельная вирт-консоль. Я осмотрела ее даже с некоторым знанием дела – вот контроль модулятора полей, выглядит почти как на каботажнике, вот инверсионный концентратор. «Главное, чтоб его индикатор продолжал спать!»…

Освальдес красноречиво взмахнул руками при нашем появлении.

– Господа, из-за вас у меня могут быть проблемы.

– Что-то случилось?

Нордвелл изобразил на лице искреннее сочувствие, – даже я почти поверила. А Освальдес чуть не прослезился.

– Видите ли, у меня на харибде есть некоторый коммерческий интерес… и видимо… кто-то хочет изменить расклад в свою пользу, подловив меня на незаконной деятельности. Кто-то сообщил таможенным службам о моей просроченной лицензии навигатора. Это само по себе не страшно, но если начнутся проверки… а как я понимаю, у вас есть проблемы со здешним правительством…

– Печально, – вздохнул Нордвелл.

Я тоже кивнула, чтобы выглядеть причастной и все понимающей.

– Сеньор Освальдес, если вы немного поможете нам, я смогу помочь вам. – Тон Нордвелла снова стал деловым, а лицо при этом было таким довольным, словно он кот на молочном заводе. – Во-первых, у меня как раз есть действующая лицензия навигатора межпространственных перелетов. А моя жена имеет некоторые контакты в полиции…

Жена?! Что за морды он нам навесил???

Но возмутиться я не успела.

Приятный женский голос бортового искина сообщил, что у «гармошки» запасного шлюза ожидают посетители.

– Сколько? – нервно спросил Освальдес, и тут же получил ответ:

– Двое. Идентифицируются как представители таможенной службы харибды, подразделение ви-семнадцать, номера сет-блоков две тысячи сто сем…

– Стоп, – махнул рукой Нордвелл. – Разрешите им доступ. Сеньор Освальдес, ну вы поняли – я ваш новый пилот, мы сейчас как раз подписываем разовый контракт. Сюда мы с супругой прилетели, скажем, от Фионты, где с удовольствием катались на горных лыжах… кстати, так прописано в наших путевых картах, можно проверить по серво-сети. Я – Алекс Беккер, а эта сеньора…

Я прикусила язык. Ладно. Как только таможня покинет борт, я ему сразу скажу, что обо всем этом думаю… Беккер!

– Я их встречу, – нервно взмахнул руками Освальдес, – а вы, сеньоры, обождите здесь. Возможно, мне удастся с ними договориться.

Нордвелл включил телепатер, стоило Освальдесу покинуть помещение. И вывел картинку предшлюзового отсека на открытый канал судовой сетки.

Было видно, как таможенники входят, как им навстречу выдвигается сеньор Освальдес, сверкая лучшей из своих улыбок.

На барже предшлюзовая зона приличных размеров – отсюда есть выход и к спасательным капсулам, и на обшивку. Здесь расположена барокамера и секция космических скафандров. Здесь же иногда размещают часть груза, ту, которой необходимо нормальное давление, гравитация или кислородная атмосфера. Сейчас таких грузов не было, и помещение казалось особенно просторным.