– Не удивлюсь, если ты свел с ума кучу женщин. Ты такой красавчик!

– Спасибо за комплимент.

– И я никогда тебя не разлюблю! – сорвалось с моих уст пылкое обещание.

Наступил праздник, посвященный всем отцам. Ничего особенного, просто в этот день мы всегда устраивали семейный ужин. Если праздник выпадал на выходные, то мы ездили к бабушке с дедушкой по папиной линии, которые живут довольно далеко. А если мы оставались дома, то часто к нам присоединялись соседи. Но в этот раз они неожиданно уехали в отпуск, потому празднование предполагалось в узком семейном кругу.

Я вернулась из университета и принялась за готовку. Я в самом деле обожала возиться на кухне, изобретать что-нибудь эдакое, а потом краснеть от похвал, которыми меня щедро награждали мои мужчины. С детства я мечтала открыть свою пастиччерию, но пошла учиться на ландшафтного дизайнера. Правда о работе я пока не думала вообще: у меня есть мечта, куда более сильная, и я собралась после ужина поговорить об этом с Дамиано.

Папа сумел внести в мою душу спокойствие и навести в голове порядок. После того, как я полазила по Интернету, я впала в панику и почти убедилась, что не смогу иметь детей. Там столько ужасов написано, что даже мой оптимизм, с которым я смотрела на жизнь, почти испарился. Зато папиного оптимизма хватило на двоих.

Вообще, конечно, мужчинам можно только позавидовать. Я всегда удивлялась, с какой простотой они смотрят на жизнь. Даже взять моего отца. Любой впал бы в панику, оставшись один на один с двойняшками. Только укачал одного, как вторая начала верещать так громко, как, наверное, стадион на Лиге Чемпионов не ревет. Одного кормишь, вторая орет. Отложил одного, взял вторую, кормишь, а в это время первый испачкал памперсы – и вот они уже голосят оба. Лично мне казалось, что Элио с Каролиной никогда не спали, а только ели и кричали. Тогда я искренне верила, что мама ушла от нас, потому что не выдержала этого. Я и сейчас так думаю, разница лишь в том, что поначалу я ей сочувствовала, а теперь осуждаю.

Зато мое сочувствие заставило меня однажды ночью встать и присоединиться к папе укрощать этих крикунов. Когда мама уехала, отец пригласил няню. Хотя нет, поначалу бабушка с дедушкой приехали. Но переселиться жить к нам они не могли: работали и жили далеко, поэтому с нами поселилась няня. Но не сразу! Папа в первые дни просто не мог себе представить, что у нас дома будет жить посторонняя женщина. Поэтому, приходя с работы, он отпускал няню и пытался управиться сам. Мне уже исполнилось семь лет, и я была способна понять, как ему нелегко. Понаблюдав, как он не спит ночами, а потом, пошатываясь и засыпая на ходу, идет на работу, я приняла решение не спать с ним вместе. Тогда стояло лето, в школу мне не нужно было рано вставать, и я вдвоем с папой ходила по комнате и качала Элио. Он был меньше и легче своей сестры. А потом днем я спала с ним в обнимку. Или отсыпалась, когда няня уходила с двойняшками гулять.

Затем они начали ползать, всегда в разные стороны, а я веселилась, ползая за ними. Встали брат и сестра одновременно, оторвались от журнального столика в гостиной и пошли. В разные стороны, естественно. У меня голова шла кругом от них, но я все равно веселилась, в отличие от моего отца, который страшно нервничал, например, вытаскивая одного из только что политой клумбы в нашем садике, а вторую – из лужи, образовавшейся от перевернутой лейки с водой.

Вообще, после выхода в сад нашей парочки, казалось, что там пронесся торнадо. Но не выводить детей туда было еще хуже: тогда уже наш дом напоминал жилище после апокалипсиса, а брат и сестра, к тому же, били друг друга всем, что под руку попадало, таскали за волосы и орали так, что уши закладывало. Причем, зачинщицей была Каролина, Элио лишь отбивался. Она и объедала брата, и отбирала у него все. Зато если сверстники обижали Элио, или мы ругали за провинность, Каролина стеной за него стояла и защищала. Я думала, вырастут скала-девчонка и щупленький маленький мальчуган. До определенного периода так и происходило: Каролина была неугомонной, немного пухленькой пацанкой, а Элио – тощий и довольно инертный. Но потом он перегнал Каролину в росте, расширился в плечах, стал уверенным в себе парнем и никому не давал сестру в обиду. А она так и не выросла толком и осталась неугомонной, зато похудела. Кстати, именно поэтому я, в отличие от всех моих подруг, не верю в гороскопы и вышла замуж за парня, не подходящего мне ни по одному созвездию: наши двойняшки родились с разницей в пару минут, а это две настолько разные личности, что даже день и ночь переплюнули в своей непохожести.

Короче говоря, наша жизнь была полна комичных эпизодов, и я страстно хотела иметь детей-двойняшек, едва вырасту. Когда однажды я сказала о своем желании отцу, он посмотрел на меня, как на пришельца, а потом отстраненно изрек что-то вроде: «Подожди, когда они вырастут, и ты оценишь масштабы всех трудностей». Он сделал ударение на слово «всех», только я не поняла, что он имел в виду. Что может быть сложнее в случае с двойняшками, чем тот период, когда она начали ходить и всегда в разные стороны? Короче говоря, я по-прежнему хочу двоих детей, но поэтапно.

– Чао! – В кухню впорхнула моя сестра.

– Чао!

– Что затеяла? – поинтересовалась она, хватая лимонное печенье с большой тарелки.

– Каролина! Они даже не остыли! – с укором воскликнула я.

– Ничего, мне и такие нравятся, – заявила она невинно. – Ты ведь знаешь, когда я нервничаю, то постоянно хочу есть.

– С чего ты нервничаешь?

– С того, что познакомлю отца со своим парнем. Ты нервничала, когда знакомила папу и Дамиано?

– Память у тебя не лучше, чем у подноса. – Я покачала головой, украшая pasticcio из фарша и овощей листиками шалфея. Оно выглядело так аппетитно, что я с опаской покосилась на голодную сестрицу. – Забыла, что это папа познакомил меня с Дамиано? Они ведь работают вместе.

– Он специально тебя с ним познакомил?

– Специально для чего?

– Не знаю… Чтобы найти подходящую пару.

– Наш отец никогда не отличался средневековыми замашками, – проговорила я с упреком.

– Я тоже так думала, но когда он негативно отреагировал на то, что Джорджо старше меня на двадцать два года, я засомневалась в его современном подходе, – изрекла она, хрустя вторым печеньем.

Я молча убрала со стола тарелку с печеньями и придвинула к ней кусочки красных апельсинов, которые не использовала, создавая фруктовую композицию.

– На мой взгляд, любой отреагировал бы на подобную разницу в возрасте не очень позитивно.

– И ты туда же?! Ты, моя любимая сестричка, которая всегда меня понимала, тоже осуждаешь?!

– Каролина, мы это уже обсуждали! Я тебя не осуждаю. Впрочем, папа тоже.

– Я так боюсь, что он что-нибудь скажет, и Джорджо психанет и уйдет!

– Он что, очень психованный? – Я удивленно взглянула на сестру.

– Нет. Но от такого я бы психанула.

– От чего «такого»? Еще никто ничего не сказал, – напомнила я, улыбаясь тому, как Каролина придумала что-то и уже отреагировала. Она всегда была такой: порывистой и резкой в своих действиях и суждениях.

– Увидит, что папа негативно настроен, психанет и уйдет.

– Папа не настроен негативно, – постаралась я успокоить сестру. – Но, mia cara, если твой парень при любой трудности психует и убегает и не собирается бороться за тебя, тут уж прости, но зачем тебе такой нужен: мужчина, который в сорок ведет себя, как подросток?

– Я люблю его и буду защищать! – заявила Каролина, сердито сдвинув брови.

– Как он, кстати, отреагировал на твое приглашение? – полюбопытствовала я.

– Был шокирован. Но я его упросила.

– То есть он не хотел приходить?

– Не особо. Не понимал, зачем это нужно. Но я сказала, что иначе папа будет тревожиться.

Странно, что мою сестру это заботило. Она никогда не предупреждала, что задерживается, и относилась наплевательски к тому, что мы можем беспокоиться за нее. Я действительно была изумлена, что в ситуации разногласия с отцом она все же настояла на знакомстве, и терялась в догадках, что бы это значило? Может, и у нее зародились сомнения относительно намерений ее парня?