Последнее письмо Тоска в душе отыщет уголок, уютно там устроится в клубочек. Пишу тебе слезами между строк и ставлю запятые вместо точек. Пишу тебе, всё вымерив уже, не веря сердцем в возвращенье блудных, но отчего так холодно душе в осознанности этой бесприютной? Пишу тебе… Те строчки на бегу глазами ты окинешь торопливо… И не поймешь, что я тебе пишу из той своей любви невозвратимой. 2015 Краденое счастье Нам с тобою даны лишь часы, эти редкие встречи урывками, от чужой, нам не нужной любви по кусочку, как хлеб, отщипнутые. И украденных этих часов бред полночный с его задыханием, с торопливостью сказанных слов, с обреченностью поздних признаний. Выдираясь из цепкости сна, я тебя до дверей провожаю, и мне кажется: вечность дана мимолетности этих свиданий. 2018 Молчи Впустить твои речи в душу, как пса отпускают с цепи? Не слушать. Не слушать. Не слушать. Не нужно. Не нужно. Молчи. Покуда не сказано слово, покуда не вызнана суть, покуда еще все возможно. Потом – ничего не вернуть. 2018 Возвращение Возвращаюсь к тебе мыслями. Пожелтевшими старыми письмами. Возвращаюсь к тебе словом брошенным сквозь молчание бездорожия. Возвращаюсь к тебе стаями, что на север летят отчаянно. Всеми нервами, всеми клетками, всеми вето и всеми запретами. Прибегаю к тебе спасительно, как к бесспорности старой истины. Оттого, что меня гложет каждый день, что вдали прожит. 2015 Ожидание Где-то в городе, сном занавешенном, она ждет у окна по-прежнему, но обходят ее известия, и оборвана с миром связь. Время катится без усталости и не ведает сроков давности, но в мозаике ожидания всё никак не сойдется пазл. И проходят века туманные, распадается жизнь на атомы, и все встречи, и все прощания нереальные, как во сне. Только где-то, за гранью отчаянья, так же свято ее ожидание. Так же вера ее нескончаема. И дрожит занавеска в окне. 2015 Оставайся
Оставайся со мной голосом, оставайся со мной молчанием. Поздней осени невесомостью, летним долгим солнцестоянием. Оставайся со мной усмешкою, и слезою, и вздохом молитвенным, опахалом зимы заснеженным и весенними бурными ливнями. В горе, радости и смятении, в безнадежности ожидания, в увядании и цветении, вне пространства и расстояния. Утром солнечным, ночью звездною и на самом краю отчаянья — оставайся со мною голосом, оставайся со мной молчанием. 2018 Продиктовано опытом В двух шагах от любви, от разлуки в пяти и всего лишь в шести от развязки мы стоим, не решаясь черту перейти, хоть совсем не готовы расстаться. Опыт крылья обоим нам режет у плеч, и сценарий давно уж известен: пылкость первых свиданий, обыденность встреч с неизбежным в конце охлажденьем. В четкость схем, что диктует нам прежняя жизнь, как решиться внести коррективы? Как найти в себе силы себя не лишить шанса стать безоглядно счастливым? 2021 Гадалка Черного тонкого кружева шаль, взгляд сквозь густые ресницы. В глаз глубине притаилась печаль темной нахохленной птицей. В рюмках рубиновой влаги на дне, кратки прощанья минуты. Вы погадаете, может быть, мне всё-таки перед разлукой? Что я найду, океан переплыв, в дальних неведомых странах? Карты смешала и, шаль уронив, мягко сказала: «Не стану». 2018 Лед и стекло Ты в пальцах слегка сжимаешь прозрачную хрупкость бокала, и брызгами синей влаги потеет в руках стекло. И блики неона играют на ломких и хрупких гранях, и льдинки с прощальным звоном дробятся о стенки его. Я, словно к тебе непричастна, рассеянно наблюдаю за этой улыбкой твоею, скрывающей торжество. И, глядя на сильные пальцы твои, что бокал ласкают, откуда-то точно знаю: любовь твоя – лед и стекло. 2017 Каприс Паганини Тоска и скрипка. И летящий звук тревожного каприса Паганини. Как будто время отмотало вдруг десятилетье с киноленты жизни. И возвратило тихий темный сад, в фонарном свете четкость силуэтов, чугунное спокойствие оград, о рёбра колотящееся сердце. Как только скрипка воскресить смогла воспоминаний прошлых пыльный ворох и твоего прощального пока вновь оживить ознобно-жгучий холод? 2017 |
