Интересно, что произойдет после, когда все уже случится? Что произойдёт с Империей, с Системой, Секторами? Кир не знал. Кир в общем-то даже не думал об этом - не стремился думать, ведь сейчас было что-то куда более важное и значимое, что зависело от него как ни от кого другого. Эрнст вчера так уверенно и убедительно твердил, что Средние поднимутся на восстание, что терпение их уже совсем скоро приблизится к точке кипения, что ему просто невозможно было не поверить - вот уж кому в лидеры идти, а не ему, Киру Ивличу из задрипанного четвертого квартала… Хотя вот Ули ему так и не поверила, а этой девчонке на слово можно положиться, она всегда зрит в самую суть - ох, не к добру. Ули вообще, конечно, баба стальная - еще бы, единственная девчонка на Восстании, кого хочешь построит так, что не забалуешь… Сигаретный дым вышел густым комком вместе с едва уловимым смешком. Если сегодня все получится… Если сегодня он останется жив… Если что-то в Системе, наконец, изменится, он, наверное, даже предложит ей выйти за него - то-то парочка из них получилась бы! Даже и внешне, не говоря уж про два бурных вулкана характеров: он - совсем еще по-детски тонкий и невысокий, до какого-то противного ему самому изящества, голубоглазый и почти даже красивый, и она, Ули Виртер, низенькая белокосая пышка с озорным, а порой и суровым огоньком в серьезных карих глазах. Придется, правда, подождать чуток: Ули в позапрошлом месяце только четырнадцать исполнилось, ей замуж пока рановато - да и едва ли хочется, Ули ведь из тех уникальных людей, кто до последнего будет отстаивать крупицы своей свободы.
Ну вот, ему сегодня, может, последний день жить, а он о девчонке думает, балбес.
Спортивная сумка с каким-то трепьём - вдруг нужно будет на досмотре у пограничной стены объяснять, почему шляется туда-сюда в неурочное время. Подумаешь, какой-то всего-навсего кадет переезжает в общагу…
Брюки, рубашка с коротким рукавом и жилетка с блестящими серебром пуговицами, все безупречно черное - в таком костюме бы со сцены выступать, а не на учёбу ходить… Массивные высокие ботинки и пилотка с гербом Академии, все сидело на парнишке идеально. Только выглядело сегодня почему-то траурно, а не парадно. Нет, право, в таком виде по Среднему Сектору и ходить-то страшно, за версту Высоким несет… Кир вскинул на плечо объёмную, но не тяжелую сумку, звякнул в кармане колечком с двумя пластиковыми карточками-ключами и, сбежав два пролета лестницы, вышел из дома.
Под тихий, едва различимый свист мчавшегося поезда монорельса недолго было и уснуть. Вагон был полупустым, лишь небольшая группа аккуратно одетых мужчин, кажется, с кольцами на пальцах, занимала место в его дальнем конце, да подросток в форме кадета Академии убивал время, уткнувшись в экран планшета, чуть поодаль. Несмотря на тщедушное телосложение и совсем еще детские черты лица, его окружала атмосфера полного спокойствия и душевного равновесия, не гипсовой маской приклеенных к передней стороне головы, но честно и просто идущих изнутри него, словно жизнь парнишки, наконец, вошла в то русло, по которому ей должно было течь, предначертано было еще задолго до его первого вздоха - чем он был полностью доволен.
Еще минут двадцать, и он будет на месте. Контроль – это минут двенадцать-пятнадцать. Зайти для виду в общагу – еще минут двадцать…ну, полчаса, если вдруг кто задержит или заболтает, хотя кому бы, он так толком ни с кем и не познакомился. От Академии до места – еще минут сорок от силы. К часу дня должен поспеть. В смысле, непременно поспеет, не стоять ему на этой земле! Там встретиться с Петером. Петера парнишка знал только по фотографии – большего сообщникам друг о друге знать было и не положено, на всякий, как говорится, пожарный случай. Петер должен предоставить ему место переодеться. И оружие. Кир невольно повел плечами, словно от этой мысли ему стало внезапно холодно.
Оружие. Потому что сегодня
он убьет человека.
Нет, всё верно. А потом Петер проведет его к Абелю – и там всё случится. Там всё получится, как и…
На экране телефона кобальтовым огоньком моргнуло новое сообщение:
11.12 Абель Т. => «У меня трудности»
У Кира противно засосало под ложечкой. Нет. Нет, не сметь даже давать ход подобным мыслям. Всё будет хорошо. Всё пройдет, как и задумано. Вдох получился какой-то рваный, напряженный, а пальцы рук оказались внезапно ледяными.
Досмотр вещей прошел, кажется, даже быстрее, чем пятнадцать минут, отведенных под него напряженным мальчишкой с безразличной маской на лице. Кир шел дальше. Что же могло случиться у Абеля, что он называл бы «трудностями»? Разве роль Абеля была не самой простой из них всех? Больше всех, конечно, рисковал Петер, у него и место, и оружие, и вообще… Ивлич на деле и сам не больно-то уж в курсе, кто что еще должен был подготовить и сделать для общего блага, кроме тех немногочисленных пунктов, что напрямую касались его самого, но всё же…
Крошечная лампочка на замке двери в комнату загорается зеленым светом, позволяя обладателю ключа ступить внутрь – здесь никого нет. Своего соседа Кир видел в прошлый раз, собственно, единственный раз, когда еще бывал в этой комнате, заранее зная, что не будет в ней жить, - то был черноволосый старшекурсник, не красивый и не страшный, высокий и сонный, имя которого кадет даже не утрудил себя запомнить. Товарищи поговаривали, будто перваков всегда намеренно подселяют к тем, кто постарше, устраивая их под дополнительный присмотр… Кира коробило от этой мысли, такой правдоподобной.
Он вытащил из сумки половину её содержимого, не глядя, и так же, не глядя, запихнул его в тумбочку в ногах кровати. Какая разница?..
12.03 Абель Т. => «Он говорит, поздняк отменять».
Горячая, почти паническая волна обожгла парня с головы и дошла прямо до ног. Всё так плохо? Что за?.. И какого дикого ему дан строжайший запрет писать Петеру? Ладони, спрятанные в карманы, до боли сжались в кулаки, но дрожь унять не удалось. Двумя шагами мальчишка очутился в ванной, едва не сунув под струю холодной воды не только лицо, но и всю голову целиком, задохнулся, фыркнул и, дернувшись, больно ударился локтем о полочку этажерки в углу.
Нет.
Стоп. Если отменять уже «поздняк», значит, он пойдет до конца и не подведет их, какие бы там трудности ни случились, у Абеля ли, у Петера ли, у него ли самого…
Он вытер лицо и слипшуюся от холодной воды челку, сел на крышку унитаза и, прикурив, глубоко затянулся; рука противно ныла. Может, это вообще не его дело, что у них происходит? Может, оно не так уж и повлияет, а парни просто напрасно пытаются перестраховаться? Или нервы сдают… В голове Кира роилась сотня не то причин, не то отговорок, почему Абель должен быть не прав, но поверить в них отчего-то упорно не получалось даже самому.
Спустя десять минут, под ногами Кира Ивлича уже снова хрустел гравий дорожек, ручейками вливающихся в широкую дорогу, ведущую к Академии Службы Империи в Высоком Секторе. Парень шел спешно, не замечая, кажется, ничего вокруг себя.
12.47 Абель Т. => «Поворачивай назад»
12.49 Абель Т. => «пожалуйста»
Даже мелкий и, казалось бы, не сильный, дождь быстро залил его плечи и колени, заставляя ткань противно липнуть, сбегал каплями по щекам. Дождь был каким-то до странности соленым и теплым, словно…
Это были слезы. И это было нельзя.
========== Глава 19 Трудности ==========
Ия молчала. Это было разом странно, обидно и почти страшно. Удивительное дело, но за время, проведенное с ней, Лада, кажется, и правда почти забыла, как это – когда постоянно страшно, не из-за чего и из-за всего разом. А теперь, после тех дурных слов во время их последней встречи, после того безумного порыва, что соединил их губы, теперь Ия молчала. Обрывать провода звонками, конечно, было бы нелепо, опасно и до абсурда глупо, но нервы почему-то успели за прошедшие дни так расшалиться и расшататься, что Лада почти готова была уже пойти и на этот глупый шаг, разве что не в глазок подглядывать, когда Ия домой возвращается. Несерьезно, конечно, только и правда уже хотелось.
