- Даниел, я…

- Брант. – Тот оборвал его резко и напряженно, поворачиваясь, наконец, лицом и явно ища встречи с глазами собеседника. - Если я замечу между тобой и мальчишкой хоть какие-то чувства, ты знаешь, что я сделаю.

Вывернув руль, Алексис резко вжал педаль тормоза, рывком останавливая машину на обочине – как оказалось, почти против самого дома Оурмана.

- Что ты сказал? - Мастер посмотрел в глаза напарнику таким взглядом, какого тот не видел прежде никогда - прожигающим насквозь, разъедающим изнутри. Даниел открыл дверцу и неторопливо вылез из автомобиля на улицу, затем склонился, заглядывая в салон.

- Я сказал, Брант, что ты либо снова включаешь мозги и остаешься в игре, либо ломаешь две жизни. Время пошло.

Даниел с аккуратным щелчком закрыл дверь и, не обернувшись, широким шагом направился в сторону жилого массива.

Алексис долго еще не мог справиться с ощущением, будто чан обжигающего кипятка вылили на его голову. Быть может, даже так же долго, как в тот день, когда первый - и единственный - раз в своей жизни пустил из отцовского пистолета пулю в лицо живому человеку. Только вот в этот раз ощущение было обратное - будто целую обойму только что разрядили в него самого. Какого проклятого дикого происходит в этом больном мире? Сжав губами сигарету и щелкнув заслонкой зажигалки, молодой человек заметил внезапно, что пальцы его едва уловимо дрожат.

Какого… Что ты несешь, Даниел?.. Какие чувства?.. Или же всё это…

Кажется, целый мир, тщательно строимый на протяжении двадцати лет, имел твердое намерение за один короткий миг с грохотом рухнуть, рассыпавшись на куски.

========== Глава 8,5 ==========

То, что происходило с напарником, Мастеру Даниелу Оурману определенно не нравилось и не нравилось в первую очередь по той причине, что сам он затруднялся сказать хоть сколько-то конкретно, что именно с тем творится. Да и проявлялось это только в те редкие минуты, когда Брант, вечно холодный, собранный и немногословный, давал себе чуть-чуть расслабиться, развязать этот внутренний узел и выдохнуть. Наверное, именно из-за этого Даниел отлично понимал, что напарник доверяет ему, как, быть может, не доверяет никому другому, и был готов гордиться этим, потому что слишком хорошо знал, как непросто заслужить доверие, а тем более уважение этого человека. Гордиться Даниел был готов еще и тем, что никто другой, наверное, не знает характера и мыслей Алексиса Бранта так хорошо, как он, работая с ним «на одной волне». Только вот на этот раз все перечисленное стало куда больше поводом для беспокойства, слишком уж непростой выбор вставал перед Оурманом из-за всех этих странных догадок.

Что-то происходило, и происходило что-то решительно нехорошее. Касалось оно исключительно Бранта, так разве ему, Даниелу, должно быть дело?.. Ему было дело. Что-то было с мальчишками в этом наборе такое, чего никогда прежде ни с кем не бывало, но что? Смутная тревога не давала молодому человеку покоя с самой первой поездки в Средний Сектор в ушедшем мае – сперва он списывал свое настроение на усталость и извечную нервозность последнего весеннего месяца, когда нужно успеть подготовить и принять экзамены, съездить на репетицию построений, найти новых кадетов и оформить все документы на всех и за всё. Голова, по правде сказать, шла кругом, но деваться было особенно некуда. Хотя, что уж там, лето всегда было сложным периодом, когда постепенно становилось ясно, чего от кого из новичков-первокурсников стоит ожидать. И в каждом из наборов, которые они прошли бок о бок с Алексисом, ребята были самые разные: совершенно выдающиеся, как Ноэл и Йен два года назад и бесполезно-беспомощные как Кайн или Лео, но никто из них, даже самые слабые, никогда не поднимали в нем такой волны беспокойства как эти, в особенности Колин и Пан.

Ощущение это не покидало Мастера уже не первый день, и последний звонок Алексиса, раздавшийся во время их с мальчишками небольшого собрания в Доме Управления на следующий после Посвящения день, лишь усугубил это состояние: о ком из них он так печется и почему? Словно кто-то из них особенный, но сам он никак не может уловить, кто и, главное, почему, только однозначно понимает, что не Артур Рот и не близнецы Драй. Колин Кое? Нет, тут уже скорее его самого, Даниела, интересует Колин – потому он его и выбрал. Но про Кое и про Ивлича Алексис говорит чаще всех, пусть и не особенно лестно, про Вайнке же не говорит ничего. Что из этого важнее? Кое, конечно, трепло, но это может прийтись и на руку, если правильно его наставить, а вот Вайнке казался молодому человеку не более чем несдержанным мальчишкой, благослови Империя, чтоб не неблагонадежным, из-за воспитания которого Алексис еще хлебнет проблем.

«Что же с тобой происходит, Брант, что в твоих мозгах? Ну и головоломку ты мне задал. Мы столько лет знакомы, а я ни разу не видел тебя таким… И рассеянным, и сосредоточенным одновременно, словно ты должен принять решение, стоять ли миру еще немного или же рухнуть навсегда прямо сейчас».

По счастливому стечению обстоятельств, именно в эти дни супруга Даниела Оурмана Ангела внезапно заявила, что ей требуется отдых от шума и жары улиц, от которых у нее раскалывается голова, и, забрав сына и вторую (ныне единственную рабочую) машину, уехала в загородный дом своих родителей в бессрочный отпуск. Что ж, так, наверное, всем будет лучше: отдохнет в тишине и, может, согласится, наконец, на второго сына ближе к осени. Однако вместо отдыха, пользуясь внезапной свободой от семьи, Даниел окончательно погрузился в работу. Общие досье, зачитанные до наизусть еще в первую неделю до и после Обряда, ничего не давали, заставляя энергичного мастера копнуть глубже и поднять материалы внедренных, так или иначе присутствовавших в жизни мальчишек: наблюдателями на уроках, комендантами ВПЖ, а так же отчеты Молодежных Дружин Нравственности. Поиск информации во внерабочее время молодого человека немало утомил, особенно подписание целого вороха прошений на доступ к подобного рода данным и их рассылка на несколько десятков адресов. Результат же – скупой, хоть и небезынтересный, – показался ему в итоге едва ли стоившим затраченных усилий: всё, что удалось узнать сверх общего, уместилось бы на полутора листах, которые оказались в его руках в первый учебный день – первый день июля.

Вайнке, Пан

(На фото – обыкновенный мальчишка, не красивый и не страшный, худощавый, с еще по-детски мягкими чертами лица; прямые волосы соломенного цвета чуть взъерошены, серовато-зеленые, в цвет школьной формы глаза смотрят прямо в объектив.)

Возраст: 14 лет (д.р. 30.12)

Рост: 180 см.

Вес: 57 кг.

Образование: с.ш. №2 пятого кв. С.С.

Средний балл: 6.7

Родители: Икаб Вайнке (31 год) столяр, мебельное произв-во. Майя Вайнке (30 лет) продавец, пищевая продукция.

Братья, сёстры: нет.

Примечания по учебному процессу: леность и отсутствие интереса к учебному процессу.

Примечания по общению в коллективе: Замкнутость. В конфликтной ситуации вздорен и язвителен, однако умеет сохранять внешнее хладнокровие. На провокации не поддается. Всплесков эмоциональной нестабильности за последние три года зафиксировано не было. Применение физической силы исключительно в целях защиты – как себя, так и других, в роли агрессора замечен не был.

Примечания по работе: Работает на ограниченных условиях в службе ремонта (телесервис «Пиксель+») помощником техника. Заработная плата 3500-4000 крон\мес.

Примечания по быту: За нарушением комендантского часа замечен не был. В семье обстановка благоприятная. Для своего возраста и статуса чистоплотен. Данных о курении нет.

Примечания по здоровью: врожденная миопия (4.25 диоптрий). Излечен в возрасте 11 лет 8 мес.

Кое, Колин

(На фото симпатичный парнишка с острыми скулами и резкими чертами лица, зеленовато-карие глаза смотрят серьезно и сосредоточенно, светло-каштановые волосы, чуть волнистые, отблескивают рыжиной.)