На запыленных стеллажах - книги, старые, бумажные, переплетенные, каких сейчас уже почти не найти. Не то, что бы так уж много, но достаточно, пара длинных рядов на полках. По крайней мере, столько разом ей нигде, кроме хранилища школьной библиотеки, где она, уже теперь, будучи преподавателем, бывала пару-тройку раз, девушке видеть не доводилось. Ия завороженно вгляделась в названия на старых, замусоленных корешках: “Молитвы и гимны Великой Империи”, “Гимны. Слово Хвалы”, “О трех храбрых” том второй (без первого), “По воспитанию достойного Среднего”, “С честью во взрослую жизнь: юношеское пособие для подготовки к Посвящению”, “Устав Великой Империи”… Взгляд девушки задержался на последнем названии: чудеса, да и только! Вот уж что ей действительно всегда хотелось прочесть… Просто так, узнать насколько оно отличается на самом деле от тех “уставных правил”, на которые все ссылаются, а в глаза никто и не видел. Хотя, говорят, «Устав» тоже в двух редакциях есть: для Средних и для Высоких, уж последний-то точно никак не найти… Да, здесь Ия тоже, как и во всем прочем в общем-то, была уверена, что всё – ложь, что не так всё, как представляется Высокими, не так, как безмозгло принимают на веру Средние массы… Даже интересно, что здесь делает эта книга – запрещенной она, конечно, едва ли считалась для Средних, всё-таки, главный Закон Империи, как ни крути, но и заполучить Устав просто так, почитать, казалось совершенно абсурдным для адекватного взрослого человека, тем более, что прочие книги явно направлены были на воспитание духа Империи в подростках-школьниках. Девушка взглянула на часы и, убедившись, что у нее еще есть немного времени в запасе, начала читать – прямо так, стоя, чтобы ни обо что не запачкать платья, жадно глотая слова, и только спустя не менее получаса спохватилась, словно неожиданно вынырнув из-под воды, что пора бы уже думать о возвращении. Да, домой её, конечно, не понесешь… Что ж, значит, будет повод вернуться? Ия спешно втиснула Устав назад на полку и направилась к выходу, сжимая в холодной и грязной ладони два ключа, когда поняла внезапно, что едва заметно, словно бы тайком, сдерживает коснувшуюся губ улыбку, и не на шутку испугалась самой себя.
***
Время было уже послеобеденное, когда Алексис вышел из Академии и стремительно направился вниз по ступеням к припаркованному недалеко от высокого крыльца черному автомобилю, но, едва успев открыть дверцу, услышал звуки знакомого голоса, окликнувшего его издалека.
- Брант! Брант, стой, не игнорируй меня, - Даниел одним широким шагом преодолел последние три ступени, оказываясь возле машины Алексиса и, недолго церемонясь, уже открывая дверку, - подбрось, а? Мне всё никак эту проклятую подвеску не сделают, представляешь? - Устало выдохнул он.
- Так давно надо было устроить им разнос по полной программе, чтоб неповадно было, - холодно ответил тот, опускаясь за руль, - тоже мне техники… В конце концов, ты же им деньги не за просто так платил. И вообще, Оурман, тебе идти несчастных десять минут, не ленись.
- А ехать – четыре, - пожал плечами Оурман, как всегда с деланной невинностью хлопая глазами, - а время, как ты знаешь, - деньги. Давай, сам не ленись, тебе для меня объехать всего один лишний квартал. - Молодой человек в своей неизменно суетливой манере чуть неловко опустился на темное пассажирское сиденье подле Алексиса и, захлопнув дверь, пригладил ладонью как всегда непослушные кудри, едва уловимо отливающие рыжиной в горячих лучах летнего солнца. - Ну что, как оно?
- Даниел, у нас финансирование вообще планируется в этом году? – Вопросом на вопрос ответил молодой человек, аккуратно выворачивая на проезжую часть. - Даже учеба уже началась, а никто ничего по-прежнему не знает. Нормально так… Ладно еще форма, а остальное? Вы смотрели когда-нибудь среднестатистические доходы их семей? Братья Драй – с родителями вчетвером – живут на сто десять тысяч крон в год. Сравнил, да? У меня – и у тебя, если доход Ангелы не брать в расчет, - столько на одного выходит – и уж, прости меня, никак не на целый год.
- Они же Средние, сравнил тоже… Брант, ну ты прям мамаша-наседка, до всего-то тебе есть дело.
- Конечно, есть, это моя работа. Мне что, тоже в кабинете запереться и торчать в электронных базах круглые сутки? Даниел, как прикажешь проводить занятия, когда на дворе июль, а им даже учебные планшеты еще не выдали? В общежитиях ремонт во всю, про заселение никто слыхом не слыхивал… Прости меня, но они нам нужны, и ты прекрасно это знаешь. Даже если не хочешь возиться лишний раз. Ясное дело, тебе своего одного спиногрыза хватает, но ты мастер, так что изволь мириться с Уставом. - Добавил он по-прежнему холодно, едва не фыркнув, потом чуть смягчился устало. – Сколько ему уже, кстати, Карролу?
- Семь в августе стукнет, - кивнул Оурман безмятежно, словно произнесенная только что гневная тирада не имела к нему вообще ни малейшего отношения, - полдетства позади… Ты от темы всё равно не уходи. Как первый день-то?
Алексис, казалось, на миг задумался, не отрывая пристального взгляда от дороги, хотя вся поза его при этом выражала полную расслабленность – насколько, разумеется, то возможно за рулем.
- Ивлич молчит, как воды в рот набрал. Изредка вопросы задает, но сам никогда не отвечает. Прикидывается тенью, сливается с партой, и очень чутко стреляет глазами по сторонам, - ответил он, наконец, с глубокой задумчивостью в голосе, плавно сворачивая направо, - братья все время переглядываются, словно мысли друг друга читают. Уж без слов точно друг друга понимают, не удивлюсь, если и жестами тоже. Их надо попробовать как-нибудь разделить, слышишь? – Он бросил короткий взгляд на товарища и вернулся к дороге. - Двое как одно целое – это тоже неплохо, но надо знать, представляют ли они из себя хоть что-то по отдельности. Ну, «2 в 1» - это твоя сфера, тут я не вмешиваюсь. Артур Рот молчит, как Ивлич, только по сторонам не смотрит. Рот меня пытается взглядом не то просверлить, не то загипнотизировать, - в голосе Алексиса послышалась чуть уловимая насмешка, и едва ли веселая, - и что-то мне подсказывает, что знает он многим больше, чем ему положено… Или как минимум пытается произвести такое впечатление – теоретически, и то, и другое, вполне возможно, время покажет.
Он замолчал на несколько секунд, замечая краем глаза, как Даниел медленно и задумчиво кивает – соглашаясь не то с озвученными мыслями Алексиса, не то со своими собственными, потом продолжил:
- Колин самый… открытый. Заваливает вопросами после каждой фразы и сам не боится высказываться. То ли он дальше всех пойдет, то ли быстренько… выпадет, но скорее, первое. Язык у него, короче, хорошо подвешен, если только, конечно, лишнего мелить не начнет. Он мне, знаешь, тебя в твои двадцать напоминает, шустрый не в меру. - Подвел итог Мастер, замолкая. Спутник посмотрел на него выжидающе:
-…Вайнке?
Лицо того ничуть не изменилось, только пальцы на руле чуть заметно шевельнулись.
- Вайнке… - Алексис поджал губы, поняв внезапно, что не знает, как ответить Оурману на этот простой вопрос. Потому что весь день, все три часа, смотреть на мальчишку было отчего-то до жути сложно, будто, если взглянешь – то уже не оторвешь взгляда. А не смотреть – и того сложнее… Потому что тот глядел всё больше в окно, словно весь был где-то там, в своих мыслях, в небе за стеклом, а когда не в окно – то прямо в глаза, своими, пронзительными и до мрачности серьезными, словно вопрошающими о чем-то, только ему самому понятном, очень взрослыми…
- Алексис… - начал Даниел серьезно и задумчиво, прерывая эти странные мысли, хлынувшие в голову молодого человека за рулем. - Ты не имеешь на это права. Никто не имеет. И я не буду тебя прикрывать.
- О чем ты?
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. – Голос Даниела вдруг оказался в равной мере мягким и обжигающе ледяным. – Не прикидывайся идиотом. Просто имей в виду – Я. Не буду. Тебя. Прикрывать.
Вот уж точно, как он, Алексис, сам сегодня сказал мальчишкам: «На старших курсах глупости спрашивать будет куда сложнее». О чем этот парень толкует вообще?.. Молодой человек не позволил крайнему замешательству отразиться на своем лице, хотя внутри него что-то словно мучительно похолодело.
