«Спасибо, мама. За то, что дала мне сердце».
***
Пан всю следующую неделю выглядел измученным – не уставшим, не грустным, не ушедшим в себя, но измученным и опустошённым, а в пятницу, сразу после их визита в «Бункер», судя по всему, еще и совершенно не спавшим. Напрасно всё-таки Марк не сказал Пану того, что сказал ему самому, Алексису Бранту. Такими темпами Пан себя, глядишь, скоро совсем сгрызёт.
А вообще, думая о Пане в связи с последними событиями, молодой человек почему-то всё чаще вспоминал слова своего бывшего напарника, ударившие словно гром среди ясного неба тем жарким июньским днём: «…либо ты остаешься в игре, либо ломаешь две жизни», - и тем глубже Алексис задавался вопросом, что же на самом деле значит это самое «сломать», так ли много он испортил – если принимать это слово его синонимом – в своей жизни, открыв для себя чувства, музыку, искренность, доверие?.. За Пана, конечно, думать было сложнее, да вообще-то и не очень хотелось, слишком уж мало, несмотря ни на что, он на самом деле знал о той жизни, на которую так часто пенял ему мальчишка. И всё же вечер в «Бункере» словно давал Высокому понять, что не так уж много нового открыл он на самом деле Среднему, как тот – ему самому. Но сейчас Пан выглядел опустошённым и нервным, закрытым от всего мира на добрый десяток тяжёлых замков, даже когда подошел на одном из перерывов, бросив натянутое «Надо поговорить».
Разумеется, надо…
Мало что Алексис ненавидел так люто, как собственное бессилие.
Встретиться, правда, удалось лишь к концу следующей недели, в четверг, когда занятий и у того, и у другого было не так много, как в прочие дни, и, хотя свободного времени всё равно ни на что отчаянно не хватало, почти час на эту встречу Алексису выкроить всё же удалось. В парк не поехали, просто прошли бок о бок несколько улиц, стараясь не привлекать ничьего внимания тихим разговором.
- Что-то случилось? – С тревогой взглянул на мальчишку Высокий, едва только тот подошёл.
- Колин что-то знает. Или делает вид, что знает. Как человек человеку, не как кадет мастеру. – Прибавил Пан, пытливо и как-то почти вопросительно взглянув на Алексиса.
- Конечно. - Кивнул тот. - Что именно? - Еще более тревожно спросил Высокий. Вот уж, откуда не ждали.
- Поди разбери его. – Всё так же безразлично пожал плечами Пан. - Выспрашивает, что я думаю о происходящем. И говорит, что он ” на моей стороне”. Мило, конечно, но не с моей теперешней паранойей. Я ему на самом деле доверяю, но хотелось бы понимать, что происходит в его башке. Да и не настолько доверяю… - Добавил мальчишка чуть мрачно.
- Спасибо, что сказал. Хотя с такими новостями лучше бы не тянуть. Попробуем разобраться, ко мне он тоже вроде неплохо относится… Ты сам вообще как? – Снова взглянул на него Алексис, не в силах скрыть тревоги. - Всё в порядке?
- Ну да.. - пожал плечами мальчишка.
- Я имел в виду тот вечер. Ты же всю неделю витаешь где-то далеко отсюда такой грустный, что смотреть больно.
- Да нормально. - Как-то совсем безжизненно повторил Пан, глядя себе под ноги. Ну зачем он спрашивает? - Я знал, что так и будет, если он узнает. Просто не был готов.
- Не вешай нос. - Чуть улыбнулся Алексис одними своими невозможно синими глазами. - Знаешь, Пан, у тебя замечательный друг. Будет грустно его потерять. Но не в этот раз, я уверен. Всё он понимает. И примет, дай только время.
- Да, я знаю… - потупился мальчишка, ероша волосы на затылке. «Будет», не «было бы». - Марк, он… да что там, огонь и воду вместе прошли. А вы с Даниелом? – Вдруг поднял он глаза на Алексиса, спокойно произнося запретное имя и, кажется, весьма удачно уводя тему разговора в другое русло. - Вы были друзьями? Ты о нем, конечно, редко говоришь, но, когда говоришь… то словно были, я же вижу, но не мог же он…
Алексис коротко выдохнул и качнул головой.
- Хороший вопрос. А что значит «быть друзьями»? Лично я не смогу ответить, даже откинув по мере возможности Имперское воспитание. А мы с тобой, Пан? Мы с тобой - друзья? Отчасти - конечно. А от другой части? - Не ожидая от своего спутника ответа, Алексис качнул головой, словно пытаясь прогнать из нее мысли, которые ему самому почему-то ужасно не нравились. - Всё так относительно, Пан… Хотя, знаешь, удивительно, насколько невозможно понять некоторые вещи, пока не почувствуешь их на себе. – Еще более задумчиво произнес он. - Узнай я лишь год назад, что что-то подобное мне сейчас творит Даниел, я бы ему шею свернул. Не задумываясь даже. А теперь вот оказывается… - он снова качнул головой и продолжил, словно рассуждая вслух сам с собой. - А он, значит, подумал, и хорошо подумал.
- Он знал? - Что-то сродни потрясению мелькнуло в глазах Пана, почти совсем серых в этом освещении.
- Да, он знал. Все понял раньше меня самого, в первые же дни… И, как ни удивительно, сам своими словами подтолкнул меня к действию.
- Тогда почему… Я думал, Даниел не тот, кто станет молчать…
- Да, но он был честным парнем, и у него не было доказательств. Он бы и без доказательств смог меня слить - но не стал, потому что… А дикие его знают, почему. Может, мы все-таки правда были друзьями? Только дело, - Алексис понизил голос до шёпота, - Ивлича-Тароша его погубило. А нас с тобой тем самым спасло.
- “…Тароша”? – Так же тихо повторил за ним Пан.
- Да, так оно числится в Высоком.
- Кто такой…
- Давай, я потом расскажу, а? Где-нибудь подальше отсюда.
- Как скажешь… - растерянно отозвался мальчишка.
- И Марк, кстати, такой же. – Задумчиво продолжил Алексис спустя несколько молчаливых секунд. – Тоже явно хотел мне шею свернуть – не задумываясь. А потом передумал… Полагаю, у него еще будет время всё обмозговать ещё раз.
- Марк как будто вообще вне Системы живет – я не понимаю, как, - пожал плечами Пан, - но его это всё словно бы не касается. Пластичный он что ли… Или просто спокойный, - чуть грустно усмехнулся он, - в этом я ему всегда завидовал на самом деле. Хотя тогда он был вне себя. - Поежился мальчишка. – Есть у него такой особый огонь в глазах, который ничего хорошего никогда не сулит…
- Понимаю, о чем ты, - кивнул ему в ответ молодой человек, - но всё-таки просто поверь мне, хуже относиться к тебе он после того вечера не стал. Мне сейчас надо в Академию, но сперва заехать домой, так что предлагаю нам на этом разделиться. За Колина – спасибо, я подумаю, как бы его вывести на разговор в ближайшие дни.
- Спасибо. - Отозвался мальчишка мягко и, кажется, по-прежнему грустно. Его длинный силуэт в угольно-чёрной кадетской форме быстро скрылся в подземном переходе.
До дома было не особенно далеко – быстрым шагом минут двадцать, и совсем скоро, захватив необходимые бумаги и переодевшись в привычную рабочую форму, Алексис уже снова выходил на улицу из своего дома – а вернее, выезжал из подземного гаража. В опускающихся на Высокий Сектор февральских сумерках территория Академии была вечером почти пустой, да и не мудрено, когда имеешь представление о том, каким объемом домашних заданий нагружают кадетов по каждому предмету, так что на пути к третьему корпусу Алексису встретились лишь два человека. Однако возле четвертого жилого корпуса внимание молодого человека привлекла небольшая группа людей, в числе которых, помимо двоих мужчин из ВПЖ, он тотчас узнал своего первокурсника Ники Даниша.
- …вообще что себе позволяете? - Свистящий шепот мальчишки резко осекся, стоило только Мастеру подойти, хотя глаза его и продолжали недобро пылать.
- Все в порядке? - Обратился Алексис к первокурснику, затем перевел взгляд на комендантов. - Что-то не так?
- Все в порядке, - отозвался Ники вызывающе сухо и напряженно, и в этих словах Мастеру четко услышалось “Не лезьте не в свое дело”.
- Просто проверка документов, - кивнул комендант, - в комнате кадета проводилась ВПЖ, теперь нам нужен его паспорт, поскольку сам он не присутствовал.
- Понял Вас. С Вашего позволения я задержусь, не обращайте на меня внимания.
